– Детка, убери перец со стола, – сказал Лаури.
– Я хочу поперчить яичницу, – сказал я.
– Я сам тебе поперчу, – сказал Лаури. – Тебе только дай перечницу, ты обязательно снимешь крышку и сыпанешь мне перцу в глаза. И не смей трогать кофейник, – сказал он, увидев, как я потянулся за ним. – Я сам налью тебе кофе. Нет… Пожалуй, малышка нальет тебе кофе.
Лаури отодвинул стул, встал и сказал:
– Не двигайся! Не вздумай выкинуть что-нибудь. Я сейчас вернусь.
Он вышел в другую комнату, оставив дверь открытой, и через минуту вернулся, держа в руке пистолет.
– Эта штука, – сказал он, – отрезвит тебя, если тебе вздумается плеснуть мне в глаза горячий кофе.
Я давился жирной яичницей, заталкивал в себя тосты и все это запивал кофе. Надо сказать, что кофе был отменный. Но от еды меня воротило.
Лаури смотрел, как я ем, и смеялся.
– Тебе приходится каждый кусок глотать дважды.
– В чем дело? – спросил я. – Неужели вы пытаетесь критиковать яичницу, приготовленную руками малышки? Кажется, у меня совсем мало шансов поладить с вами, что бы я ни делал.
Он наблюдал, как я доедаю яичницу и допиваю вторую чашку, кофе.
– Сиди и не двигайся, – сказал он, – что бы ни случилось, не вставай с места. Понял?
Я зевнул.
– Мне это подходит. Я собирался помочь вашей жене помыть посуду.
– Жене! – фыркнула рыжеволосая.
– Ладно, малышка. Пусть будет так, – сказал Лаури.
– Как вы думаете, Лаури, зачем я пришел к вам сегодня?
– Черт меня побери, если я знаю.
– Я заключил сделку с Элджином. На карту поставлено восемьдесят тысяч. Мы получим только небольшую часть от этой суммы. Но эта часть может оказаться довольно большим куском. Думаю, что Элджин очень скоро явится сюда, если только он не передумал брать вас в долю. Но, наверное, он этого не сделает, как вы считаете?
Лаури смотрел на меня с большим подозрением.
– Что ты имеешь в виду, черт возьми? Что значит «не взять меня в долю»?
– Да я просто спросил.
– Откуда мне знать, что он станет делать?
Он замолчал. Мы оба наблюдали, как девушка наливала воду в миску, окунала тарелки в мыльную воду, полоскала и ставила на сушильную полку.
Я взглянул на часы и сказал:
– Черт возьми, как странно, что Элджин не связался с вами. А я думал, что он придет сюда.
– Он что, сказал, что придет?
– Я выдал ему всю информацию по делу и попросил, чтобы он мне порекомендовал человека, который помог бы мне в случае, если бы дело приняло крутой оборот. И я ему сказал также, сколько этот человек получит за помощь. И он мне назвал ваше имя и адрес. Я ему сказал, что вы уже пытались со мной встретиться. А он засмеялся и сказал: «Люди, с которыми вы хотите встретиться, не всегда хотят встретиться с вами», или что-то в этом духе. Я точно не помню. Я ему сказал, что еду к вам. Я, конечно, был уверен, что он или позвонит вам, или сам приедет.
Опять наступила тишина.
– Как вы думаете, не хочет ли он надуть нас обоих? – спросил я.
– Я у него не компаньон, – сказал Лаури. – Я у него вышибала.
– Однако предполагалось, что вы будете участвовать в этом деле.
– Сколько, вы говорите, тысяч?
– Восемьдесят тысяч монет.
– Откуда?
– Почитайте вчерашнюю газету. И посчитайте сами. Доувер Фултон найден мертвым. Он совершил самоубийство. Страховка не выплачивается его семье, потому что не прошло еще и года. Семье возвращают только взнос за первый год. Если же он не совершал самоубийства, семье положена двойная компенсация. Значит, если он застраховался на сорок тысяч, семье должны выплатить восемьдесят.
– Восемьдесят тысяч! – воскликнул Лаури и облизал губы.
– Наша доля составит двадцать тысяч. Ваша доля позволит вам завести собственное дело, купить красивые платья малышке. Тогда она сможет сниматься в кино, при соответствующей поддержке, конечно.
– Вы думаете, я смогу? – спросила она.
Лаури разозлился.
– Ты со мной разговариваешь, Лэм, или с ней? И не надо за меня тратить мои деньги. Я потрачу их по собственному усмотрению.
Теперь разозлилась рыжеволосая.
– Неужели ты мне ничего не выделишь, Сэм, если…
– Заткнись, малышка, – приказал он. – Мне нужно серьезно подумать.
В наступившей тишине слышалось только тиканье будильника. Девушка закончила мытье посуды и повесила посудное полотенце.
Я протянул свою чашку, и она вылила туда остатки густого черного кофе.
– Согрей ему кофе, малышка, – сказал Лаури.
– Не беспокойтесь, – сказал я. – Я люблю холодный кофе.
Я сидел у стола, держа чашку в руке.
Неожиданно Лаури сказал:
– Мне нужно позвонить Бобу Элджину, детка.
– Но ты же не оставишь меня с ним наедине, Сэм.
– Послушай, крошка, я оставлю тебе пистолет. Садись напротив и держи его на мушке. Если он сделает хоть одно движение, всади в него пулю. У тебя на это есть все права. Он убийца. Полиция ищет его, а он пытается скрыться. Если что-нибудь случится, помни, что я пошел в холл, чтобы позвонить в полицию.
– Я не хочу оставаться с ним наедине.
– Но это единственный выход, – сказал Лаури. – Я должен позвонить.
– Давай я позвоню.
Он засмеялся и сказал:
– Ты ведь знаешь, что скажет Боб, если узнает, что ты здесь.
– А что мы будем делать, если он вдруг придет?
– Ты улизнешь через черный ход.
– Лучше я это сделаю сейчас.
– Нет. Пока я не позвоню, ты останешься здесь и будешь за ним присматривать.
– Я тебе уже говорила. Я не хочу оставаться с ним наедине.
– Послушай, детка, садись вот здесь, прямо у входной двери. Если он сделает хоть одно движение – стреляй. Ведь я же не ухожу далеко. Я иду в холл и услышу, если ты выстрелишь. Я даже крик твой услышу. Я мигом вернусь. Если будешь стрелять, долго не возись. Застрели его как собаку.
– Да он в любом случае заслуживает казни, – сказала она, – как только подумаю о той девушке… Какая у нее красивая фигурка… и… я готова убить его собственными руками.
– Конечно, может быть, Боб и не собирался брать вас в долю, – сказал я, – но я почему-то подумал, что у него было такое намерение.
– Он обязан был это сделать, – сказал Лаури.
– Как я понимаю, – сказал я, – Боб Элджин был хорошо осведомлен об убийстве в мотеле. Он знал, кто туда выезжал и…
– Погоди-ка, – сказал Лаури, – уж не собираешься ли ты обвинить Боба? У него приличное заведение, и он его содержит в порядке. Не позволяет всяким там воришкам и гангстерам околачиваться в клубе. Изредка какая-нибудь бабенка может отхватить себе кусок пирога, но дальше этого дело не идет.
– Но он вел себя так, как будто ему все известно об этом деле. И он сказал, что мы с вами сможем его распутать. Может быть, я сказал ему слишком много?
– Возьми пистолет, детка, – сказал Лаури. – Я позвоню Элджину.
– А что ты ему скажешь? – сказала она. – Все, что ты сейчас слышал, – это пустые разговоры, ничем не подтвержденные.
Я увидел, что последняя фраза произвела на него впечатление. Он сел.
– Кажется, этот малый – очень ловкий враль.
– А чего вы ожидали? – спросил я. – Чтобы вам все это показали по телевидению? Я вам говорю, и этого достаточно.
– А что вы нам говорите? – спросила она. – Вы же еще ничего не сказали. Нельзя ли поподробнее?
– Хорошо, – сказал я. – Я расскажу. Том Дэрхэм и Боб Элджин участвуют в какой-то афере. Я не знаю, что это за дельце, но знаю, что оно выгодное. Лично мне, кстати, это глубоко безразлично. Не знаю, на что ставил Дэрхэм в этой темной игре, но знаю, что она имеет отношение к так называемому двойному самоубийству. Боб тоже в этом замешан. У меня есть шанс на спасение и возможность получить долю от восьмидесяти тысяч. Боб Элджин тоже проявил интерес к этому делу. Он велел мне прийти сюда… Хотя… Черт его знает… Может быть, он нас провел. И мне совсем не светит сидеть здесь и ждать, пока я попаду за решетку.
– Ты будешь сидеть еще очень долго, не здесь… но в других местах наверняка, – сказал Лаури.
– Нет, я не буду сидеть. Я уверен, что с меня снимут обвинение в убийстве. А дело это я все-таки завершу и свою долю получу.
– Уж не пытаешься ли ты убедить нас, что ты не убивал?
– Конечно, не убивал.
– Я иду звонить Бобу, и это решение окончательное. Возьми пистолет, малышка. – Лаури передал пистолет девушке. Она встала между мной и дверью. – Я оставлю дверь открытой, – сказал Лаури.
Он окинул комнату взглядом, еще раз оценивая обстановку, кивнул девушке и вышел.
Итак, девушка стояла между мной и полуоткрытой дверью с пистолетом в руке. Пистолет был нацелен на меня. Я видел, как от напряжения побелела кожа на суставах ее пальцев.
– Попробуй только шевельнись, – сказала она, – и я нажму курок, грязная скотина! А на вид такой приличный… Я действительно могу выстрелить…
– Я уже говорил: я никакого отношения к этому убийству не имею. В любом случае убийство было совершено не на сексуальной почве.
– А помада на носовом платке?
– Она меня поцеловала.
– А что вы делали в ее спальне?
