– Никогда нельзя с уверенностью сказать, что сделает тот или иной человек, – произнес я банальную истину, обращаясь к заместителю шерифа. – Как случилось, что Эмос Гейдж рассказал свою историю?
Но тот вместо ответа просто покачал головой и протянул мне газету.
– Это все, что я сам знаю.
В газете было напечатано короткое сообщение о том, что Гудвин Ф. Джеймс отозван как адвокат подсудимого Эмоса Гейджа, а тот, в свою очередь, сделал заявление окружному прокурору.
Дальше в статье говорилось, что дело в самом скором времени будет рассматриваться судом, окружной прокурор Наннели Иван сообщил, что жюри обещало безотлагательно рассмотреть это дело, несмотря на очень уплотненный график работы. Суд согласился пойти навстречу при условии, что расследование в Керн-Каунти будет проведено быстро.
Здесь же было напечатано интервью с Дафни Бакли вместе с ее фотографией в темных очках. Окружной прокурор в беседе с ней сказал, что дело настолько ясно, что, по его мнению, Эмос Гейдж, возможно, сам признает свою вину. Если же этого не случится, то собрано достаточно свидетельских показаний, чтобы признать его виновным в преднамеренном убийстве.
Миссис Бакли обещали оградить от неприятной процедуры дачи показаний. Она подавлена горем. Доктора рекомендуют ей отдохнуть на море.
Кто-то из женщин-репортеров напечатал свое интервью с миссис Бакли. Я дочитал его почти до середины, когда внезапно вернулся Кловер.
– Пойдемте со мной, Лэм, – сказал он.
Он повел меня по коридору в офис, на дверях которого висела табличка с надписью «Окружной прокурор». Мы прошли мимо нескольких человек, собравшихся в приемной, прямо к нужной двери, и Кловер представил:
– Лэм, Наннели Иван.
Это был крупный мужчина лет сорока восьми, с черными, пронзительными, близко посаженными глазами. Он не протянул мне руки, но сесть предложил.
– До меня дошла очень неприятная история о вас.
– Что же неприятного вы обо мне услышали?
– То, что вы оказались соучастником преступления.
– Какого преступления?
– Убийства.
– Чьего убийства?
– Не морочьте мне голову. Убийства Малкольма Г. Бакли.
– Каким образом?
– Это вы посоветовали убийце держаться подальше от властей, скрыть улики и не сообщили о краже машины Малкольма Бакли.
Я равнодушно зевнул.
– Черт побери! Это все очень серьезно, Лэм. Вы потеряете право работать детективом, я вам это обещаю. А возможно, потеряете и свободу. Теперь можете продолжать зевать.
– Я просто прикрывал своего клиента, – разъяснил я.
– Нет, вы не прикрываете клиента, я говорил с миссис Бакли по телефону. У вас не было от нее никаких инструкций что-либо скрывать. Она…
– Я не имею в виду миссис Бакли. Я говорю о родственниках Эмоса Гейджа.
Он озадаченно заморгал глазами.
– О каких родственниках?
– Пятнадцатилетней девочке-подростке, которая чувствовала, что с ее дядей случилось что-то страшное.
– Это уже какой-то новый поворот событий. – Иван замолчал и задумался.
– А теперь я хочу узнать, почему миссис Бакли не появится в суде и перед жюри присяжных? – спросил я.
– Сейчас мы говорим о вас, а не о миссис Бакли. Да, она не появится ни в суде, ни перед присяжными.
– Наверное, это вполне справедливо. Не возражаете, если я, мистер окружной прокурор, воспользуюсь вашим телефоном?
– Чего вы хотите?
– Прежде всего мне нужен телефон миссис Бакли. Хотя, кажется, он у меня есть.
С этими словами я вытащил записную книжку, нашел нужный номер и с трубкой в руках повернулся к окружному прокурору.
– Чья это идея, чтобы миссис Бакли не давала свидетельских показаний в суде? Ваша или ее?
– Моя, – ответил окружной прокурор. – Я сказал ей, что это убережет ее от неприятного испытания и паблисити.
Я обратился к телефонистке:
– Мне нужно поговорить с оператором, который занимается междугородными звонками между Сентрал-Крик и Роммели. Полагаю, эти звонки проходят через центральную службу?
– Да, это так. Вы звоните из офиса окружного прокурора?
– Да.
– Кто говорит?
– Дональд Лэм, пожалуйста, соедините меня побыстрее.
Через минуту в трубке раздался голос:
– Да, пожалуйста?
– Я пытаюсь проверить несколько телефонных звонков, сделанных в ночь на пятое число, а также утром шестого. Вначале проверьте звонок из Карвер-Сити в Эджмонт: 6-5589. Дальше, прошу проверить звонок, происшедший через тридцать пять минут после первого из Сентрал-Крик в Эджмонт, номер 6-5589. И далее прошу проверить третий звонок из Роммели около пяти часов утра в Эджмонт: 6-5589.
– Что, черт возьми, вы делаете? – возмутился Иван.
– Делаю то, что следовало бы сделать вам намного раньше. Проверяю эти междугородные звонки.
– Нет никакой необходимости их проверять. У меня есть заявление миссис Бакли, при этом она поклялась на Библии. Она перечислила мне все свои разговоры и их время. Два раза звонил ее муж, и она узнала его голос. Она может поклясться, что говорил именно ее муж. Поэтому нет нужды проверять эти звонки.
– Как это любезно с вашей стороны, – заметил я.
– Повесьте трубку. Я чувствую, что это какая-то уловка. Мы сами все проверим, если возникнет необходимость.
– Вы хотите сказать, что вы не проверяли до меня ее звонки?
– Конечно, мы их не проверяли. Я уже сказал вам, что у нас есть заявление женщины, которой звонили.
Тут вмешался Харви Кловер:
– Подождите, Наннели, давайте все-таки проверим и звонки, и время, когда они производились.
И только я хотел было повесить трубку, как в ней раздался голос телефонистки:
– Извините, сэр, но у нас не проходили звонки из Карвер-Сити, из Сентрал-Крик и из Роммели по номеру Эджмонт, 6-5589.
– Если бы кто-то позвонил по этому номеру по междугородному телефону и не получил ответа, что бы произошло?
– Если абонент не отвечает, то заказ аннулируется, – сказала телефонистка.
– Спасибо, будет лучше, если вы все это повторите окружному прокурору. Одну минутку!
Я повернулся к Наннели и сказал:
– У них не было звонков из Карвер-Сити, Сентрал-Крик и из Роммели ни пятого, ни шестого числа. Когда кто-то звонит, но никого не застает дома, заказ отменяется, карточка аннулируется и записи не остается. Если бы разговоры состоялись, у них осталась бы запись. Вы хотите поговорить с телефонисткой?
Наннели выхватил трубку из моих рук.
– Говорит окружной прокурор Наннели Иван. Послушайте, нам известно, что звонки прошли по этому номеру, да, все три, и мы знаем, в какое время. Я хочу, чтобы вы все проверили еще раз!
На его лице появилось выражение крайнего раздражения, и он закричал в трубку:
– Черт возьми! Говорю вам, что эти звонки были сделаны! У меня есть клятвенное заявление человека, которому звонили.
Он замолчал, а потом удрученно произнес:
– Мы не можем ошибиться. Я вам повторяю, эти звонки проходили, что-то не так с вашими записями.
С этими словами он бросил трубку на рычаг и повернулся ко мне.
– С меня достаточно, Лэм! Я пытался спасти вас от неприятностей, но мое терпение лопнуло. Зовите репортеров, – обратился он к Кловеру.
В коридоре послышались голоса, топот ног. Дверь распахнулась, впустив репортеров и фотокорреспондентов. Я устроился в кресле и закурил сигарету.
– Джентльмены, – обратился к вошедшим Наннели. – Я старался, как мог, до поры не разглашать подробности этого события. Познакомьтесь, перед вами Дональд Лэм, частный сыщик из Лос-Анджелеса. В своем заявлении, которое сегодня утром в этом офисе сделал Эмос Гейдж, он называет Лэма.
Фотокорреспонденты засверкали вспышками. Один из репортеров достал стопку бумаги и обратился к Ивану:
– Господин окружной прокурор, вы бы не хотели сделать заявление?
Наннели заколебался. Фрэнк Мэлони посмотрел на меня.
– А вам нечего сказать, Лэм?
– Есть, и очень многое. Я собираюсь дать интервью прессе.
– Мы вас слушаем, – сразу отреагировал Мэлони.
– Дафни Бакли, как вам известно, ныне вдова, заявила, что в течение пятого и шестого числа ей трижды звонили: один раз муж из Карвер-Сити, через тридцать пять минут из Сентрал-Крик – он же, и спустя пять часов звонила блондинка, попутчица ее мужа. Окружной прокурор только что сделал удивительное открытие: на телефонной станции эти звонки не зарегистрированы. Телефонистка объяснила ему, что если бы эти звонки были, то непременно остались бы заказы на междугородные переговоры. Заказов же не было и нет.
Это означает, что Дафни Бакли всех вводила в заблуждение, утверждая, что ей трижды звонили. Это также может означать, что Дафни Бакли не было дома в ночь с пятого и утром шестого числа.
Благодаря помощнику шерифа Харви Кловеру полиция сейчас работает над новой горячей версией. Короче говоря, блондинка-попутчица, которая существует на самом деле, не кто иная, как сама Дафни Бакли. Она была в светлом парике, использовала голубые контактные линзы и действовала в соответствии с разработанной совместно со своим мужем операцией, в результате которой они должны были получить страховку в сто пятьдесят тысяч долларов.
