– Пошли, – сказала она.
Мы забрались в машину.
– Куда мы едем? – осведомилась Берта.
– К Эшбьюри.
– Кто та женщина, о которой ты говорил?
– Альта Эшбьюри.
– И что же произойдет?
– Пока не знаю. Я намерен действовать круто. Альта, вероятно, попытается вмешаться. Ее мачеха во взвинченном состоянии. Генри сказал ей, что она может уезжать в Рино и подавать на развод. Давление тут же подскочило, она слегла. Доктор и пара тренированных медсестер дежурят у ее постели. Миссис Эшбьюри рассчитывает, что муж вот-вот появится в доме, чтобы упаковать свои вещи и удалиться. Она готовится встретить его.
– Хорошенькую вечеринку ты для меня организовал, – сказала Берта.
– А разве нет?
– Что требуется от меня?
– Если женщины просто выйдут из себя – ничего страшного. Но если они сцепятся, ты поможешь мне их усмирить. Альта, скорее всего, попытается вызвать лишь сочувствие к себе. От миссис Эшбьюри можно ожидать самого разного. Она непредсказуема.
– Разумно ли ссориться с женой клиента?
– Я же сказал, они собираются разводиться.
– Точнее, он собирается?
– Да.
Берта умолкла.
Мы подкатили к резиденции Эшбьюри. У дома стояли три машины. Во всех комнатах горел свет. У меня был ключ от входной двери, но из-за присутствия Берты я позвонил. Все более или менее обошлось. Появившийся на звонок дворецкий глянул на меня с явным неодобрением, на Берту – с любопытством.
– Мистер Эшбьюри уже вернулся?
– Нет, сэр, его нет дома.
– А мисс Альта?
– Ее тоже нет, сэр.
– Роберт?
– Да, сэр, Роберт здесь. Миссис Эшбьюри очень больна. Доктору помогают две медицинских сестры. Роберт у ее постели. Состояние критическое. – Дворецкий посмотрел на Берту. – И если вы позволите высказать мне свое мнение, сейчас не время для визитов.
– Не беспокойтесь, – сказал я, – нам нужен только мистер Эшбьюри.
Мы вошли.
– Миссис Кул побудет в моей комнате, – предупредил я. – Когда появится мистер Эшбьюри, передайте ему, что мы с ней наверху.
– Миссис Кул?
– Верно, – откликнулась Берта, выдвигая вперед свою бульдожью челюсть. – Меня зовут Берта Кул. Куда идти, Дональд?
Я проводил ее в свою комнату.
Осмотрев ее, Берта заметила:
– Ты, кажется, не особенный любитель комфорта, Дональд? Однако здесь у тебя уютное жилье. Хозяин, должно быть, ухлопал на него немало денег.
– Наверное.
– И все же богачам чертовски трудно. Не то чтобы я хотела кого-нибудь задеть… Да, Дональд, – переменила она тему, – мне нужно отправить несколько деловых писем. Когда вернется Элси?
– Дня через два-три.
– У меня уже побывали две девицы, и ни одна не стоит ни цента.
– А что такое? Они не знают стенографии?
– Знают и печатать умеют, но обе вместе не могут справиться с работой, которую делает одна Элси.
– Верно, самые обычные, хорошие девушки, – предположил я.
– Дональд, ты просто увлекся Элси, – накинулась на меня Берта. – Надо же быть таким чувствительным! Стоит женщине положить тебе головку на плечо и всплакнуть, как ты разрываешься от сочувствия. Догадываюсь, Элси жаловалась, что перегружена у меня работой.
– Нет. Я сам сказал ей об этом, посоветовал расслабиться и отдохнуть в моем офисе.
Берта кипела от негодования.
– Платить девушке только за то, чтобы она сидела и разглядывала свои наманикюренные пальчики! Я в молодости стирала свои пальцы до костей, пытаясь свести концы с концами. Ну, может быть, не совсем до костей, – усмехнулась она. – Дональд, за каким чертом мы сюда приехали?
– Спокойно, – сказал я, – нужно приготовиться действовать. Сиди и жди.
– Ты куда-то идешь?
– Спущусь взглянуть на миссис Эшбьюри. Если услышишь, что она повысит голос, спускайся тоже. Если нет, оставайся здесь, пока обстановка не накалится.
– Но я не знаю ее голоса.
– Тут невозможно ошибиться, – ответил я и, выскользнув из комнаты, стал на цыпочках красться по коридору. Я тихонько постучал в дверь комнаты миссис Эшбьюри и чуть-чуть приоткрыл ее.
Миссис Эшбьюри лежала в постели с мокрым полотенцем на голове. Она тяжело дышала, глаза ее были закрыты, но, когда раздался стук в дверь, она открыла их. Очевидно, ожидала появления Генри Эшбьюри и намеревалась устроить ему сцену. Увидев меня, она вновь смежила веки и застонала.
Доктор Паркердейл с удрученным видом сидел у постели, считая пульс пациентки. Здесь же находилась медицинская сестра. На столике стояло множество бутылочек и лежали коробки с лекарствами. Свет был затенен. У окна расположился Роберт. Он взглянул на меня, нахмурился и приложил палец к губам.
В комнате было очень тихо. Вся атмосфера рождала мысли о смертельной болезни и близких похоронах.
– Что случилось? – спросил я Боба, тихонько приблизившись к нему.
– Ее нервы абсолютно вышли из строя, – вздохнул Боб.
Услышав шепот, миссис Эшбьюри начала делать конвульсивные движения. Лицо ее исказилось.
– Ну, ну, – ласково протянул доктор, кивнув сестре. Та подплыла к кровати, держа наготове стакан, ложку и небольшое полотенце, которым она прикрыла подбородок миссис Эшбьюри.
Миссис Эшбьюри неловко глотнула, закашлялась, затем тяжело вздохнула и успокоилась.
– Где Генри? – спросил Боб. – Мать все время зовет его. Бернард Картер обзвонил все клубы – и безуспешно.
– Пойдем ко мне, – предложил я, – там мы сможем поговорить.
– Боюсь оставлять ее, – сказал Боб, бросив обеспокоенный взгляд на постель, но поднялся со стула. Ему явно не терпелось поговорить.
Через холл я провел Боба в свою комнату и представил его Берте.
– Миссис Кул, – произнес он, напрягая память. – Я где-то слышал это имя… – Боб вопросительно посмотрел на меня.
– «Б. Кул. Конфиденциальные расследования», – сообщил я. – Эта дама – сама Берта Кул, а я, как вы знаете, Дональд Лэм, детектив.
– Детектив! – воскликнул он. – А я думал, вы тренер по джиу-джитсу. Но что же вы делаете у нас?
– Убиваю одним выстрелом двух зайцев. Тренирую мистера Эшбьюри и одновременно веду расследование.
– Какое расследование?
– Присядьте, – предложил я и добавил небрежно: – Мы едва не повстречались с вами сегодня вечером.
Он поднял брови:
– Боюсь, что я не совсем понимаю…
– Когда заболела миссис Эшбьюри?
– Как только он предложил ей развод. Боже, мне бы следовало хорошенько вздуть его. За его хамство и вообще… за все.
– Но вы не знали о болезни матери, пока не вернулись домой?
– Нет.
– А вы отсутствовали долго?
– Нет, где-то около часа. Но почему вы об этом спрашиваете?
– Я чуть было не столкнулся с вами.
Он опять изобразил изумление:
– Боюсь, я все-таки не понимаю. Где мы могли столкнуться?
– В квартире Эстер Кларди. Вы, вероятно, перепугались, когда услышали, как барабанят в дверь, и узнали, что это полиция.
Он тотчас застыл. Его лицо и глаза оставались безучастными.
– Не знаю, о чем вы толкуете! – отозвался он спустя несколько секунд.
Я удобно расположился на стуле, положив ноги на другой стул.
– Поздно вечером сегодня вы были у Эстер Кларди, у той блондинки, которая работает в табачном киоске. У бывшей любовницы Джеда Рингоулда.
– Вы лжете, – отрезал он, глядя мне прямо в глаза.
– Обратимся к фактам, – вмешалась Берта.
Я медленно поднялся со стула, собираясь последовать совету Берты. Боб, очевидно, не понял моего намерения. Он вспомнил о моей репутации блестящего тренера по джиу-джитсу. Ужас охватил его.
– Подождите минуту, Лэм, – сказал он поспешно, – не горячитесь. Я не так выразился. Я не считаю вас лжецом… Просто вы ошиблись. Кто-то наговорил вам про меня.
Я сразу оценил и использовал преимущества открывшейся ситуации. Зловеще сощурив глаза, я приблизил свое лицо к физиономии Боба.
– Вы знаете, конечно, что я мог бы бросить вас на пол, завязать узлом и выкинуть в мусоропровод. И дай бог, чтобы вас обнаружили, прежде чем бросить в мусоросжигатель.
– Успокойтесь, Лэм, успокойтесь. Я вовсе не хотел оскорбить вас.
Я ужесточил допрос Боба:
– Говорите, вы были сегодня ночью в квартире Эстер Кларди? Вы находились там, когда появилась полиция?
Он опустил глаза.
Я сказал:
– Вся история с тремя детективами, раздобывшими письма Альты, – фальшивка. Специальный отдел по расследованию убийств может иметь в своей команде трех детективов, но офис окружного прокурора – никогда. Окружной прокурор участвует в расследовании, но улики ему добывает полиция. Его дело – распорядиться ими.
Боб глядел на меня, парализованный страхом.
– Послушайте, Лэм, – наконец произнес он, – да, я был там. Пошел, чтобы вернуть письма. Я знал, что они значат для Альты. Никто в этом доме меня не ценит, кроме, может быть, мамы, но все равно я – порядочный человек.
– Откуда вы узнали о письмах? – спросил я.
Он молчал, съежившись на своем стуле.
Я услышал шум в холле, протестующие голоса. Кто-то произнес:
– Не делайте этого!
