– Мистер Дюрант подошел ко мне и сказал, что картина, висевшая на яхте мистера Олни, которую все считали принадлежащей кисти Филиппа Фети, всего лишь подделка. Позднее он велел мне передать этот разговор мистеру Рэнкину.
– А кто такой мистер Рэнкин?
– Лэттимер Рэнкин – агент по продаже произведений искусства. Насколько мне известно, именно он продал эту картину мистеру Олни.
– И что мистер Дюрант сказал вам об этой картине?
– Он велел мне при разговоре с Рэнкином упомянуть его, Дюранта, мнение о том, что картина всего лишь подделка.
– Это полотно с изображением женщин под деревом?
– Да.
– Я сейчас покажу вам одну работу, и вы скажете, она ли это.
Судья Мэдисон посмотрел на Гамильтона Бергера.
– Нет возражений, – просиял тот. – Мы предоставляем защите полную свободу действий.
– Возможно, это даст повод предъявить картину в качестве вещественного доказательства, – заметил судья Мэдисон.
– Если он хочет заставить обвиняемую давать показания только для того, чтобы вытащить эту картину, то ради бога! Пусть вытаскивает все, что хочет. Это даст нам больше возможностей для перекрестного допроса, – не унимался Гамильтон Бергер.
– Очень хорошо, – решительно согласился судья Мэдисон.
– Я так сформулирую вопрос, Максин, – продолжал Мейсон. – Я покажу вам картину, которая предъявлена для опознания. Вы видели картину, когда ее внесли в зал заседаний?
– Да.
– Теперь слушайте вопрос внимательно, Максин. Является ли эта картина, которую я вам сейчас показываю и которая зарегистрирована под номером один, той же самой, которую вам показал Дюрант, велев передать Рэнкину, что это подделка?
– Я не знаю.
– А не могли бы вы подробнее ответить на этот вопрос?
– Хорошо, я скажу так. Эти картины абсолютно похожи. Если это не та самая картина, то она выглядит абсолютно идентично.
– Тринадцатого вечером у вас было продолжение разговора с Дюрантом?
– Да.
– В котором часу?
– Около шести часов вечера.
– И что сказал вам Дюрант на этот раз?
– Мистер Дюрант велел мне убираться из города как можно быстрее, не оставляя никаких следов, не останавливаться, не брать ничего с собой, уезжать, и все.
– Когда он велел вам уехать?
– Через час. Он сказал, что я не должна задерживаться в своей квартире.
– У вас был разговор о деньгах?
– Я сказала ему, что у меня нет денег на дорогу, и он ответил, что постарается раздобыть. Он велел мне ждать его возвращения в течение часа. Если он сможет достать денег, то привезет их, а если его не будет, то я должна уехать хоть на попутных машинах или телеграфировать сестре и просить денег.
– У вас есть замужняя сестра, проживающая в Юджине, штат Орегон?
– Да.
– Вы сообщили мистеру Дюранту о вашем разговоре с мистером Рэнкином по поводу картины в главном салоне яхты Отто Олни, которую приписывают кисти Филиппа Фети, но которая, по мнению Дюранта, является всего лишь заурядной подделкой?
– Да.
– А вы сказали ему, на что пошли в связи с реакцией и действиями Рэнкина?
– Да, я поставила его в известность о даче письменных показаний под присягой, где сообщила о мнении Дюранта относительно картины.
– И после этого он велел вам как можно быстрее убраться из города?
– Да.
– Теперь я намерен спросить вас, Максин, имел ли мистер Дюрант какую-то власть над вами?
– Да.
– Он знал какую-то тайну и угрожал раскрыть ее, если вы не подчинитесь его воле?
– Да.
– А сейчас, с позволения суда, я бы хотел предъявить картину в качестве вещественного доказательства.
– Мы против предъявления картины в данный момент, – возразил Гамильтон Бергер. – Нечего нам показывать, что это поддельный Филипп Фети, нечего показывать, что она когда-то висела в салоне Отто Олни…
– А мы и не утверждаем, что она там висела, – прервал его Мейсон. – Мы как раз этого не думаем.
– Что? – переспросил судья Мэдисон, явно озадаченный.
– Если суд позволит, – продолжал Мейсон, – я думаю, что все гораздо сложнее и не ограничивается тем, что лежит на поверхности.
– Конечно, с позволения суда, – выступил Гамильтон Бергер, – все это кажется не имеющим отношения к делу, если только защита не покажет мотивацию убийства и мы не разовьем эту тему на перекрестном допросе. Однако давайте предположим, что покойный был мошенником, который замышлял что-то против мистера Олни, или мистера Рэнкина, или обоих. Так что же – это дает обвиняемой лицензию на убийство? У нас пока не объявлена охота на мошенников и шантажистов.
– Факт остается фактом, мистер Мейсон, пока эта картина слишком изолирована от всего нашего дела, – сказал судья Мэдисон. – Другими словами, свидетель показал, что покойный заплатил ему за изготовление нескольких картин. Но этот же свидетель сказал, если только я правильно его понял, что ему заказали эту картину, но кто именно, он не говорил. Теперь обвиняемая показывает, что эта картина на первый взгляд та же самая, что и в салоне на яхте, та, которую Дюрант назвал подделкой. Но пока мы не установили, является ли она копией, подделкой или оригиналом.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон, – как раз это я и хочу установить.
– Ну что ж, действуйте, – разрешил судья Мэдисон. – Если исходить из показаний, это может быть оригинал. Для копии она слишком хороша.
– Для того чтобы установить, что это такое, – нахмурился Мейсон и сделал вид, что неохотно уступает в этом вопросе, – мне придется попросить обвиняемую временно уступить свое место предыдущему свидетелю, Горингу Гилберту.
– Очень хорошо, – сказал судья Мэдисон, – если на этот раз вы хотите предъявить картину в качестве вещественного доказательства, мы проведем ее предварительный осмотр. Вы можете пройти в зал, мисс Линдсей, а мистер Гилберт займет ваше место.
Гамильтон Бергер сделал попытку приподняться, чтобы возразить, но после минутного колебания сел на место.
Мейсон, покусывая губу, как будто от досады, повернулся спиной к Гамильтону Бергеру и ободряюще подмигнул Делле Стрит.
Гилберт опять поднялся на свидетельское место.
– Вы получили заказ сделать копию картины, которая находится на яхте Отто Олни?
– Да.
– И вы сделали эту картину?
– Да.
– Посмотрите на полотно, которое я держу в руках и которое зарегистрировано в журнале вещественных доказательств защиты под номером один, и скажите – это та самая картина?
– Да.
– Вам за нее заплатили?
– Да.
– Сколько?
– Две тысячи долларов.
– Как вам заплатили?
– Разве мы с этим не покончили? – спросил судья Мэдисон.
– Это всего лишь предварительное слушание, и я хочу быть уверенным, что акценты расставлены верно, – сказал Мейсон, исподтишка взглянув на часы.
– Очень хорошо, очень хорошо. Продолжайте, – разрешил судья Мэдисон.
– Мне заплатили две тысячи долларов наличными, я получил двадцать стодолларовых банкнотов.
– И вы сделали эту копию?
– Да.
– Думаю, это все вопросы, которые я хотел задать свидетелю, – заключил Мейсон. – Насколько я понимаю, у обвинения нет желания проводить перекрестный допрос.
– Напротив, – отреагировал Гамильтон Бергер, – обвинение обязательно будет проводить допрос этого свидетеля. А пока обвинение намерено дать защите полную свободу задавать вопросы обвиняемой и одновременно возразить против введения в следствие этой картины. Она абсолютно ни с чем не была увязана.
– Пока картина была только представлена для предварительного осмотра, – возразил судья Мэдисон. – Это ограниченное судебное разбирательство, пока закладывается основа дела, расставляются акценты.
– Именно поэтому я и хочу провести перекрестный допрос свидетеля.
– Очень хорошо, продолжайте, – приказал судья Мэдисон. – У нас есть еще несколько минут до перерыва.
– Я не уверен, что смогу провести перекрестный допрос до перерыва.
– Хорошо. Начинайте задавать ваши вопросы.
– Когда вы впервые говорили с Дюрантом об изготовлении копии этой картины? – начал Гамильтон Бергер.
– Около года назад.
– И вы сделали для него копии нескольких картин?
– Не только копии. Я копировал стиль, а не саму картину.
– Но эта картина – точная копия?
– Да.
– Картины, принадлежащей Отто Олни?
– Да.
– И Дюрант заплатил вам, чтобы вы сделали эту копию?
– Нет.
– Что?
– Я сказал – нет.
– Понимаю. Он не заплатил вам, и поэтому вы оставили картину у себя, так?
– Нет.
– Разве вы не сказали, что вам заплатили две тысячи долларов стодолларовыми купюрами за изготовление этой копии?
– Да.
– И после этого вы оставили у себя картину?
– Да.
Бергер, заподозрив какую-то ловушку, некоторое время колебался, а затем нагнулся, чтобы посоветоваться с Декстером. Через несколько секунд он выпрямился и сказал:
– За эту копию вам заплатила обвиняемая?
