– Даже до того, как скомандовал «Руки вверх!»?
– Одновременно с этим.
– Вы вскинули руки автоматически, как только услышали приказ?
– Точно так.
– И подсудимый полез за вашим бумажником сразу же, как вы только подняли руки?
– Я сказал бы, даже раньше.
– И вы быстро подняли руки?
– Да, сэр.
– Как быстро?
– Мгновенно.
– Можете продемонстрировать присяжным, как именно вы это проделали?
Арчер поспешно вскинул руки вверх.
– Выходит, – продолжил Мейсон, – нападавший шарил у вас за пазухой и выхватил бумажник левой рукой и все, что вы могли видеть при этом, – так это его макушку. Его волосы должны были находиться как раз на уровне вашего подбородка. Иначе быть не могло, если, конечно, все происходило так, как вы утверждаете.
– Ну, я… да, сэр, все было именно так.
– А когда он срывал булавку с вашего галстука, пистолет по-прежнему находился у него в правой руке?
– Да, сэр.
– Следовательно, за булавку он схватился левой?
– Да, сэр. Он рванул ее на себя так сильно, что вырвал ее, что называется, «с мясом» – вместе с кусочком галстучной материи. Между прочим, я отдал за тот галстук двадцать пять долларов, ручная работа.
– А когда он нагнулся и потянулся через ваши колени, чтобы завладеть сумочкой женщины, сидевшей справа от вас…
– Это была миссис Лавина, – поспешно подсказал свидетель.
– Ну да, – сухо согласился Мейсон. – Когда он нагнулся за сумочкой миссис Лавины, вы могли видеть лишь его затылок. Ведь он тянулся к ней через ваши колени, не так ли?
– Да, сэр.
– И сколько времени ушло у него на то, чтобы проделать это?
– Секунды две, не более.
– Вы в этом уверены?
– Ну, может быть, секунды три… или даже четыре. Скажем, от двух до четырех секунд, мистер Мейсон.
– А ваша галстучная булавка… она была закреплена на галстуке какого-либо рода замочком, который не давал ей возможности незаметно отколоться и потеряться?
– Да, сэр.
– А нападавший, значит, ухватился за нее и сорвал ее с вашего галстука?
– Да, сэр.
– Она легко откололась?
– Учитывая то, как он это проделал, да. Он вырвал ее вместе с кусочком материи.
– И сколько времени ушло на это?
– На мой взгляд, примерно столько же – секунды две-четыре.
– Ладно. Итак, грабитель сунул вам руку за пазуху и выхватил из кармана бумажник. А на это ему сколько времени понадобилось?
– Тоже примерно секунды две-четыре.
– А затем нападавший отступил назад и захлопнул дверцу машины?
– Да, сэр.
– И в руке у него по-прежнему был пистолет?
– Да, сэр.
– И держал он его, как и прежде, в правой руке?
– Да, сэр.
– Сколько времени заняло закрывание дверцы?
– Секунды две, не более. Одна-две секунды.
– Значит, вы все-таки смотрели преступнику в лицо далеко не все то время, пока длилось нападение?
– Ну… я… ну, в общем-то, да, не на протяжении каждого мгновения.
– Когда грабитель тянулся через ваши колени за сумочкой, вы могли видеть лишь его затылок. А когда он вытаскивал у вас из кармана бумажник, то, судя по всему, едва не упирался вам в лицо своей макушкой. То же самое было и когда он срывал булавку с вашего галстука. И уж подавно вы не могли видеть его лица, когда он отступил назад, захлопывая дверцу левой рукой, потому что в правой у него, по вашим словам, был пистолет. И наконец, вы не могли видеть его лица раньше, до того как он распахнул дверцу, так как сами же однозначно заявили, что не отрывали взгляда от светофора.
Арчер нервно заерзал в кресле.
– Таким образом, – заключил Мейсон, – вы видели его лицо лишь мельком, всего лишь какое-то мгновение, не более.
– Я этого не говорил.
– А вы сами попробуйте посчитать, – предложил адвокат. – На каждое из описанных вами действий ушло от двух до четырех секунд. Вы заявили, что все нападение длилось около десяти секунд, а возможно, и того меньше, секунд пять, потому что за все время ограбления на светофоре так и не загорелся зеленый свет. Итак, мистер Арчер, теперь просто повернитесь к присяжным и скажите им, как долго вы разглядывали лицо нападавшего.
– Ну… я… – Наступило тягостное молчание.
– Продолжайте, – подтолкнул его Мейсон.
– Я не могу ответить на этот вопрос.
– Вы видели его лицо всего какую-то секунду, не так ли?
– Ну, вообще-то, мистер Мейсон, все произошло так быстро, что я просто затрудняюсь сказать…
– Вот именно, – подхватил тот. – Лицо напавшего на вас человека вы видели лишь мельком. И уже после убедили себя в том, что это был подсудимый.
– Нет, это не так. Я сразу узнал его.
– Ладно, – примирительно произнес Мейсон. – Давайте снова мысленно вернемся к той ночи, когда произошло ограбление. У вас в руке был раскаленный прикуриватель?
– Да, сэр.
– И вы подносили его к сигарете?
– Да, сэр.
– Значит, вы собирались закурить и одновременно с этим следили за сигналом светофора?
– Да, так оно и было.
– Очень хорошо. Так все же, на чем конкретно был сосредоточен ваш взгляд: на красном сигнале светофора или на прикуривателе, который вы подносили к сигарете?
– И на том, и на другом. Но в основном на светофоре.
– То есть на ярком красном свете?
– Ну, в общем, да. Да, сэр.
– И краем глаза вы еще поглядывали на прикуриватель, который держали в руке?
– Да, сэр.
– А рядом со светофором была расположена ярко освещенная неоновая вывеска – реклама аптеки, находящейся на противоположной стороне улицы, не так ли?
– Да… кажется, такая вывеска там была, сэр.
– Значит, ваши глаза уже успели привыкнуть к яркому свету?
– Думаю, что да.
– А там, где стоял нападавший, было относительно темно?
– Ну… да, сэр.
– И вы глядели на него не дольше одной секунды. Это был единственный раз, когда вы видели его лицо?
– Я… ладно, пусть будет так.
– Вы видели лицо нападавшего лишь на протяжении какого-то мимолетного мгновения, – безапелляционно заявил Мейсон, направив на свидетеля указательный палец и покачивая им в такт словам, – и это в то время, когда тот находился в темноте, а ваши глаза были несколько ослеплены яркими огнями неоновой вывески, красным светом светофора и мерцанием раскаленного докрасна кончика прикуривателя?
Арчер пожал плечами:
– Наверное. Вам лучше знать.
– Отвечайте по существу и не позволяйте мне или кому бы то ни было еще давать показания вместо вас, – одернул его Мейсон. – Повторяю: это было так или иначе?
– Ладно. Это было так.
Арчер вдруг как-то поник и ссутулился. Теперь его пиджак сидел на нем уже далеко не столь безупречно, как прежде, когда он с высокомерной уверенностью прошествовал через зал и занял свидетельское место.
– Вы утверждаете, что у автомобиля, на котором скрылся преступник, было помято правое крыло?
– Да, сэр.
– И ехали вы в направлении южной окраины?
– Да, сэр.
– А машина преступника находилась на встречной полосе, то есть была развернута в противоположном направлении?
– Да, сэр.
– Она была припаркована на противоположной стороне улицы?
– Да, сэр.
– У тротуара?
– Да, сэр.
– И вы сумели разглядеть помятое крыло сквозь капот автомобиля?
– Нет, сэр. Я отчетливо увидел вмятину на переднем правом крыле после того, как подсудимый вскочил в автомобиль и отъехал от тротуара. Выруливая от обочины, он резко развернул машину влево. Я проводил его взглядом, пытаясь запомнить хоть какие-то особые приметы, и вот тогда отчетливо увидел, что у него помято переднее правое крыло. Эта вмятина сразу же бросилась мне в глаза.
– А впоследствии вы видели эту машину?
– Да, сэр. Вчера, она стояла перед полицейским управлением.
– И вы сразу же ее опознали?
– Да, сэр. Это та самая машина.
– Но в ночь нападения вы не сообщили полиции, что у машины нападавшего помято правое крыло?
– Нет, сэр, тогда я об этом даже не вспомнил. Я был слишком взволнован. Но уже на следующее утро сообщил им о своих наблюдениях. Когда немного пришел в себя.
– У меня все, – сказал Мейсон.
Тут подал голос Гарри Фритч:
– Зато у меня, мистер Арчер, есть к вам вопрос на ту же тему, – слащаво проговорил он. – Насколько я понял из ваших показаний, независимо от всех этих сложных выкладок в секундах, вы все же успели достаточно хорошо разглядеть лицо подсудимого, чтобы потом его узнать? Не так ли?
– Ваша честь, я протестую! – перебил его Мейсон. – Вопрос наводящий.
– Протест принимается.
Фритч торжествующе улыбнулся:
– Так что за человек напал на вас, мистер Арчер?
– Это был подсудимый.
– У меня все, – заявил Фритч.
Судья хмуро взглянул на него.
– Вред наводящего вопроса состоит уже в том, что он озвучен, – предупредил Иган. – И, полагаю, обвинение понимает это не хуже меня.
– Прошу прощения, ваша честь, – отозвался Фритч. – Я всего лишь хотел сэкономить время.
