За долгие годы нашей совместной работы я никогда еще не видел Вульфа за дверью спальни в подобном виде, из чего заключил, что происходит нечто из ряда вон выходящее.
В кабинете, сидя за своим столом, Вульф окинул нас взглядом и отчетливо проговорил:
– Я самый натуральный безмозглый болван!
– Совершенно верно, сэр, – охотно согласился я.
Вульф нахмурился:
– Но то же самое, Арчи, должен сказать и про тебя. В дальнейшем ни ты, ни я не вправе обижаться, если от кого-нибудь услышим, что в своем умственном развитии мы застряли на уровне антропоидов. Ты ведь присутствовал при моем разговоре с Хомбертом и Скиннером, читал донесения людей Бэскома и вообще знаешь обо всем, что происходит. И тебе даже в голову не пришло задуматься над простым фактом, что в тот вечер, когда ты приводил сюда в кабинет мисс Гантер, она оставалась одна добрых три минуты, если не все пять! Да и сам-то я подумал об этом только сегодня. Позор! – Он фыркнул от распиравшего его негодования. – Мозги у меня, как у моллюска!
– Значит, вы думаете…
– Нет! Теперь я не имею права утверждать, что способен думать… Фриц! Теодор! Молодая женщина оставалась здесь одна три-четыре минуты. У нее в кармане или в сумочке находился предмет, который ей нужно было во что бы то ни стало спрятать, – черный валик дюймов шесть длиной и дюйма три толщиной. Она не знала, каким временем располагает: в любую минуту в кабинет мог кто-нибудь войти. Будем исходить из предположения, что она спрятала валик где-то здесь, в кабинете, и попытаемся его найти. Я высокого мнения о ее сообразительности и поэтому не исключаю, что она спрятала его у меня в столе.
Вульф отодвинул кресло, с трудом нагнулся и открыл нижний ящик. Я тоже принялся открывать ящики своего стола.
– Может, мы разделим комнату на секторы? – предложил Фриц.
– Зачем? – возразил я, не отрываясь от дела. – Ищи везде, вот и все.
Фриц подошел к кушетке и стал снимать с нее подушки. Теодор начал с двух ваз для цветов на шкафчике с картотекой, из которых – по сезону – торчали ветки вербы. Мы работали молча, на разговоры у нас не оставалось времени. Но я не переставал внимательно наблюдать за Вульфом, так как целиком и полностью разделял его мнение о сообразительности мисс Гантер и тоже считал, что она могла спрятать валик в его столе. Однако самое тщательное обследование стола ничего не дало. Вульф поставил свое кресло на прежнее место и, пробормотав: «Будь прокляты все женщины!» – уселся поудобнее и принялся озирать кабинет, словно полководец поле боя.
– Мистер Вульф, может, мы ищем вот это? – послышался голос Фрица.
Он стоял на коленях перед самой нижней и самой длинной книжной полкой. Около нее высилась стопка томов энциклопедии, снятых с полки, и теперь на том месте, всего в нескольких дюймах от пола, зияло пустое пространство. В вытянутой руке Фриц держал то, что мы так долго и тщетно искали.
– Идеально! – воскликнул Вульф. – Она действительно была особенной девушкой. Арчи, достань машину. Теодор, я, видимо, сегодня же поднимусь к тебе в оранжерею, но несколько позже, а уж завтра утром обязательно, и в обычное время. Поздравляю, Фриц!
Передав Вульфу валик и направляясь к выходу в сопровождении Теодора, Фриц сиял, как солнышко.
– Ну, вот, – заметил я, включая диктофон. – Возможно, это как раз то, что нам нужно. А может, и не то.
– Давай пускай, – проворчал Вульф, постукивая пальцем по подлокотнику. – Что ты копаешься? Не получается?
– Обязательно получится, только вы не торопите. Я волнуюсь.
Я включил диктофон и сел. Послышался тот самый голос, который мы так отчетливо слышали, когда проигрывали другие десять валиков. Минут пять мы сидели неподвижно. Я не отрываясь смотрел в динамик, Вульф закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Как только запись кончилась, я выключил аппарат.
Вульф, глубоко вздохнул, открыл глаза и выпрямился в кресле.
– В нашу литературу нужно внести кое-какие исправления, – проговорил он. – Например, выражение «мертвый не расскажет» определенно устарело. Бун мертв, умолк. И все же он говорит.
– Да, да! – откликнулся я. – Умолкнувший оратор… Наука творит чудеса, однако вряд ли это обрадует преступника. Пойти за ним?
– Нет, мы все устроим по телефону. У тебя есть номер телефона Кремера?
– Разумеется.
– Вот и хорошо. Но прежде свяжись с Солом. Я скажу тебе, как это сделать.
Без десяти четыре наши гости уже сидели в кабинете. Один из них был наш старый приятель и противник инспектор Кремер, второй – бывший клиент Вульфа Дон О’Нил, третий – сравнительно недавний знакомый – Элджер Кэйтс, а вот четвертый оказался совершенно новым человеком: вице-президент фирмы «О’Нил и Уордер» Генри Уордер. Сол Пензер, скромно примостившийся в уголке за глобусом, был не гость, а свой человек, член нашей семьи.
Кремер расположился в кресле, обитом красной кожей, и, как ястреб, взглядывал на Вульфа. О’Нил, едва только вошел и увидел своего вице-президента, взвился чуть не до потолка, но спохватился и взял себя в руки. Высокий и плотный, Генри Уордер выглядел, как устойчивая опора моста, но все его поведение показывало, что как раз устойчивости ему и недостает. Он так откровенно трусил, что я подумал, не сбегать ли за каким-нибудь лекарством от обморока. Элджер Кэйтс не сказал ни слова, когда я открывал ему дверь, и продолжал молчать – ни дать ни взять учитель воскресной школы, попавший в воровской притон.
Вульф впервые после среды был одет. Он уселся и окинул присутствующих взглядом.
– Господа, – заговорил он, – то, что вы услышите, не доставит ни малейшего удовольствия троим из вас, поэтому не стану вас томить, буду краток. Видимо, самое целесообразное – дать вам прослушать сделанную на диктофоне запись, но сначала я должен объяснить, как она попала ко мне. Час назад валик с этой записью был обнаружен здесь, у меня в кабинете, вон на той книжной полке. Его спрятала там мисс Гантер, когда приходила ко мне в прошлую пятницу вечером, то есть неделю назад.
– Не была она здесь! – пропищал О’Нил. – Не приходила она сюда!
Вульф холодно взглянул на него:
– Вы что, сознательно хотите затянуть процедуру?
– Почему же? Чем короче, тем лучше…
– В таком случае не прерывайте. Само собой разумеется, что все, сообщаемое мной, полностью соответствует действительности и может быть доказано без всякого труда, иначе я не стал бы ничего говорить. В тот вечер, когда все разошлись, мистер Гудвин доставил сюда в кабинет мисс Гантер, и в течение нескольких минут она оставалась одна. Я никогда не прощу себе, что не вспомнил об этом раньше и не обыскал кабинет. Но все было именно так… А теперь послушаем запись, сделанную мистером Буном в последний день его жизни у себя в кабинете в Вашингтоне. Прошу не прерывать прослушивания. Арчи, включай.
Я включил аппарат. Сначала послышались шорохи, а через несколько секунд раздался голос умолкнувшего оратора Ченни Буна.
«Мисс Гантер, эта запись предназначается только для нас с вами, и ни для кого больше. Напечатайте ее в двух экземплярах. Первый передайте мне, второй храните у себя в папке с секретными бумагами.
В специально снятом номере гостиницы я только что беседовал с Генри Уордером – вице-президентом и казначеем фирмы „О’Нил и Уордер“. Это он пытался связаться со мной через вас, отказавшись при этом назвать свою фамилию. В конце концов он все же застал меня дома, и мы договорились встретиться с ним сегодня, двадцать шестого марта. Он сообщил мне следующее…»
– Довольно! – взвизгнул Уордер и, вскочив, бросился к диктофону.
Я предвидел возможность подобной вспышки, поэтому заблаговременно поставил диктофон поближе к себе и теперь решительно преградил Уордеру путь.
– Все в порядке. Успокойтесь и садитесь. – Из кармана пиджака я достал пистолет и на виду у всех переложил его в другой карман.
– Я же разговаривал с ним конфиденциально! – крикнул Уордер дрожащим голосом. – Бун обещал мне…
– Перестаньте! – вмешался Кремер. – Вы не обыскивали их? – спросил он у Вульфа.
– Ну зачем же? Они не гангстеры, убивающие из пистолетов! – огрызнулся Вульф. – Они бизнесмены, орудующие отрезками водопроводных труб… Во всяком случае, один из них.
Не обращая внимания на слова Вульфа, Кремер быстро, но тщательно обыскал всех троих. Ничего не обнаружив, он подошел к диктофону, положил на него руку и буркнул:
– Продолжайте, Гудвин.
Я не специалист по обращению с такими аппаратами и, опасаясь повредить драгоценный валик, поставил его с начала. Через минуту мы вернулись к тому месту рассказа Буна, где нас прервал Уордер:
«…Он сообщил мне следующее: ему, Уордеру, несколько месяцев назад стало известно, что президент его фирмы Дон О’Нил получает от одного из работников Бюро регулирования цен конфиденциальную информацию, выплачивая ему соответствующее вознаграждение. Уордер обнаружил это не случайно и не в результате какого-то секретного расследования. О’Нил сам рассказал ему об этом и даже похвалялся на сей счет. Уордер же как казначей обеспечивал его необходимыми суммами, снимая деньги со специального счета в банке. Уордер заявляет, что он был вынужден идти на это, несмотря на свои протесты.
