— В том-то и дело, что этого не случилось раньше…
— Что делать, несчастные случаи всегда бывают…
— Несчастный случай, — произнес в раздумье Пуаро. — Интересно… — Он встал. — Я должен был догадаться, — пробормотал он. — Давно… Девчонка, по существу, сказала мне…
— Простите, сэр?..
— Ничего, ничего, — сказал Пуаро. — Примите еще раз мои соболезнования по случаю смерти вашей дочери и вашего отца.
Он пожал им руки и вышел.
— Глупо… очень глупо. Я совсем не там искал.
— Хи… мистер…
Пуаро обернулся на осторожный шепот. В тени у стенки дома стояла толстушка Мэри. Она поманила его к себе.
— Мама не все знает, — сказала она шепотом. — Марлен не брала косынку у той леди.
— А где же она ее взяла?
— Купила в Торки. И помаду купила тоже. И духи. «Тритон в Париже», смешное название, правда? И питательный крем, она прочитала о нем в одной рекламе. — Мэри хихикнула. — Мама не знает, — продолжала она. — Марлен все прятала в своем ящике, в шкафу, под теплым бельем. А когда ездила в кино, на автобусной остановке красила губы. — Она снова хихикнула. — Мама не знала.
— Разве мама ничего не нашла, когда твоя сестра умерла?
— Нет, — затрясла Мэри пушистой головкой, — я все переложила в свой ящик. Мама ничего не знает.
Пуаро внимательно смотрел на девочку.
— Ты, кажется, умная девочка, — сказал он.
Мэри застенчиво улыбнулась.
— Мисс Бирд говорит, что мне нечего и думать о грамматической школе.
— Грамматическая школа — это еще не все. Скажи мне, где Марлен взяла деньги на свои покупки?
Мэри потупилась и очень внимательно стала рассматривать водосточную трубу.
— Не знаю, — пробормотала она.
— А мне кажется, знаешь.
Не стыдясь, Пуаро достал из кармана полкроны и, взглянув на девочку, добавил еще полкроны.
— Есть еще помада очень красивого оттенка, называется «Фиолетовый поцелуй»…
— Железно? — восхищенно прошептала Мэри, и, протянув руку к пяти шиллингам, быстро заговорила: — Марлен немножко любила совать нос в чужие дела. Она подсматривала кое-какие делишки… вы знаете, какие! Она обещала молчать, и за это ей платили, понимаете?
Пуаро отдал деньги.
— Понимаю.
Он кивнул Мэри и ушел.
— Понимаю, — пробормотал он снова, но уже с совершенно иным значением.
Теперь он знал многое. Не все, конечно, но он был на верном пути. Прояви он больше ума, он мог бы заметить его сразу. Тот первый разговор с миссис Оливер, несколько случайных слов Майкла Уэймена, важный разговор со стариком Мэрделлом на пристани, многозначительные фразы мисс Брэвис, приезд Этьена де Суза — все это теперь приобретало смысл. Телефон был рядом с деревенской почтовой конторой. Пуаро вошел и набрал номер.
— Вы откуда звоните, месье Пуаро? — спросил инспектор Блэнд.
— Я здесь, в Нэссикум.
— Но вчера днем вы были в Лондоне.
— Чтобы добраться^ сюда хорошим поездом, нужно всего лишь три с половиной часа, — заметил Пуаро. — У меня есть к вам вопрос.
— Слушаю вас.
— Что из себя представляет яхта Этьена де Суза?
— Если я вас правильно понял, месье Пуаро, то должен сказать, что ничего такого там не было. Никаких замаскированных помещений или тайников. Мы бы нашли их. Спрятать труп там негде.
— Вы ошибаетесь, mon cher[15], меня интересует другое. Какая у него яхта, большая или маленькая?
— О, это была роскошная и необыкновенно красивая яхта. Все прекрасно подогнано, свежевыкрашено… Видно, немало денег стоила своему хозяину.
— Отлично.
В голосе Пуаро было столько удовлетворенности, что инспектор Блэнд с удивлением спросил:
— Что вы узнали, месье Пуаро?
— Что Этьен де Суза, — ответил Пуаро, — богат. А это, мой друг, очень важно.
— Почему?
— Потому, что совпадает с моей последней идеей.
— Значит, у вас появилась идея?
— Да. Наконец-то она у меня появилась. До сих пор я был очень глуп.
— Вы хотите сказать, что мы все были очень глупы?
— Нет. Я имею в виду лишь себя. Мне с самого начала преподнесли отличную зацепку, а я ее не заметил.
— Вы полагаете, что теперь вы на верном пути?
— Полагаю, что — да.
— Послушайте, месье Пуаро…
Но Пуаро уже повесил трубку. Он извлек из кармана мелочь и, найдя нужную монету, набрал по междугородному аппарату лондонский номер миссис Оливер.
— Но не тревожьте леди, — сказал он ее секретарше, — если она за работой.
Он вспомнил, с какой горечью упрекала его однажды миссис Оливер, когда он своим звонком нарушил ее творческую мысль и тем самым лишил мир интригующей и загадочной истории, связанной с какой-то старомодной ночной сорочкой.
— Вы хотите или не хотите говорить с миссис Оливер? — не обращая внимания на мучившие его угрызения совести, требовательно спросила секретарша.
— Хочу, — поспешно ответил Пуаро, принося в жертву творческий гений миссис Оливер своему собственному нетерпению.
Услышав голос миссис Оливер, он облегченно вздохнул.
— Это чудесно, что вы мне позвонили, — прервала она его извинения. — Я как раз собиралась идти делать доклад на тему «Как я пишу свои книги». Теперь я могу сказать секретарше, чтобы сообщила им, что у меня неотложные дела.
— Но, мадам, вы не должны позволять мне мешать вам…
— Это не тот случай, — снова прервала его миссис Оливер весело. — Я поставила бы себя в ужасно глупое положение с этим докладом. Как писать книги? Сначала вы думаете, о чем писать, а придумав, нужно заставить себя сесть и писать. Вот и все. Такой доклад я сделала бы за три минуты, и все были бы по горло сыты. Я не могу себе представить, почему людям так нравится заставлять авторов рассказывать о том, как они пишут. Мне кажется, что автор должен писать, а не говорить.
— И тем не менее я хочу, чтобы вы рассказали, как вы пишете.
— Вам хорошо спрашивать, — сказала миссис Оливер, — но я, вероятно, не смогу ответить. Нужно просто сесть и писать. Простите… к докладу я надела ужасно глупую шляпку, и мне нужно ее снять. Она царапает мне лоб.
Наступила небольшая пауза, а затем Пуаро снова услышал ее голос:
— В наше время шляпки превратились в некий символ, не так ли? Я хочу сказать, что их больше не носят с разумной целью, скажем, чтобы не было холодно голове, или чтобы защитить от солнца, или чтобы скрыть лицо от людей, с которыми не хочешь встречаться… Простите, месье Пуаро, вы что-то сказали?
— Это было лишь восклицание. Невероятно! — сказал Пуаро. — Вы мне всегда подаете идеи. Как мой друг Гастингс, с которым я не виделся уже многие годы. Вы только что дали мне ключ еще к одной части моего дела! Но не будем больше об этом. Позвольте мне задать вам вопрос. Вы знакомы с каким-нибудь ученым-атомщиком?
— Знакома ли я с ученым-атомщиком? — удивилась миссис Оливер. — Не знаю. Вполне возможно. Я хочу сказать, что знаю нескольких профессоров, но я никогда особенно не задумывалась над тем, чем они занимаются.
— И тем не менее вы сделали ученого-атомщика одним из подозреваемых в своем сценарии к игре с расследованием убийства?
— Ах, это! Это лишь для того, чтоб быть современной. Я как-то ходила покупать рождественские подарки своим племянникам и ничего не нашла, кроме научной фантастики и всевозможных игрушек в виде сверхзвуковых самолетов, ракет с ядерными боеголовками и других военных атрибутов. Я вспомнила об этом, когда принялась за сценарий, и, чтобы быть современной, решила сделать главного подозреваемого ученым-атомщиком. В конце концов, если бы мне потребовались какие-нибудь технические термины, я могла бы легко получить их от Алека Легги.
— От Алека Легги? Мужа Пегги Легги? Разве он ученый-атомщик?
— Да. Не из Харуэлла, конечно. Откуда-то из Уэльса. То ли из Кардиффа, то ли из Бристоля. Коттедж на Хэлме они снимают лишь на время отпуска. Так что, как видите, среди моих знакомых есть и ученый-атомщик!
— Понимаю. Ваша встреча с ним в Нэсс-Хауз, вероятно, натолкнула вас на мысль об ученом-атомщике? Но его жена ведь не югославка?
— О, нет, — согласилась миссис Оливер. — Пегги — чистокровная англичанка.
— Тогда откуда у вас появилась мысль о жене-югославке?
— Не знаю… может быть — эмигранты? Или студенты? Все те девушки-иностранки из молодежной гостиницы, которые нарушали границы Нэсс и говорили на плохом английском…
— Понимаю… Да, теперь я многое понимаю.
— Пора бы уж, — заметила миссис Оливер.
— Простите?..
— Я сказала, что пора бы уж и понять, — объяснила она.
— Всего сразу не сделаешь, — возразил Пуаро в свою защиту. — Полиция совсем сбилась с толку.
— О, полиция, — презрительно протянула миссис Оливер. — Если бы Скотленд-Ярд возглавляла женщина…
Услышав эту знакомую фразу, Пуаро поспешил перебить.
