Он хмыкнул:
— Остальные на мой вопрос ответили. А ты — нет.
— Ерунда. Меня беспокоит не то, что вы сделаете с убийцей, когда поймаете, а поймаете ли вы его вообще, — я сделал неопределенный жест рукой. — Если поймаете, он ваш. Дайте ему две тысячи вольт или посадите на кол — как душе будет угодно. Моя помощь вам понадобится?
— Да. Но ты теряешь форму. В конце той недели я велел тебе установить личные отношения.
— Сказали. Я и установил.
— Но не с тем, с кем было надо. Теперь я хочу воспользоваться твоим знакомством со старшей миссис Сперлинг, хотя ты вправе отказаться. Вдруг тебе это покажется неудобным.
— Спасибо на добром слове. Это зависит от того, как именно вы хотите воспользоваться. Если меня интересуют только факты, все неудобства отменяются. Она знает, что я детектив, знает, на каком мы свете, пусть сама решает. Если окажется, что Рони убила она, я первый помогу вам нацепить на нее медаль. Итак, что требуется?
— Чтобы завтра утром ты туда поехал.
— С удовольствием. А зачем?
Он мне все объяснил.
Как и любому хорошему водителю мне не надо напрягаться в загородной поездке, глаза, уши, рефлексы — все работает автоматически. И когда мы ведем какое-нибудь дело, я обычно вгрызаюсь в его узелки, оказываясь за рулем на открытой местности. Но в это чудесное солнечное июньское утро я катил по радующей глаз трассе к северу, вынужденный вгрызаться во что-то другое — не поймешь, где в этом деле были узелки, а где пирожки. Тут не было загадки как таковой, все свалено было в одну кучу. Поэтому я позволил своим мыслям бродить, где им вздумается, изредка возвращаясь лишь к одной занимавшей меня загадке, а именно: Вулф послал меня сюда, потому что надеялся здесь что-то нарыть или просто убрал меня на безопасное расстояние, пока сам будет совещаться со специалистами? Этого я не знал. Специалистом почти наверняка был мистер Джонс, видеть его мне не дозволялось, хотя Вулф прибегал к его услугам дважды, и мне об этом было известно. Возможно, мистер Джонс — имя вымышленное, Вулф назвал его, когда нужно было сделать запись в книге расходов.
По телефону я намекнул Медлин, что будет тактичнее, если я оставлю машину за воротами, пройду в их владения пешком и встречусь с ней где-то в условленном месте; она ответила, что до тайного свидания у нас дело еще не дошло, раз уж я приезжаю, значит, приезжаю, как все нормальные люди. Я не настаивал — не приблизившись к дому, задание Вулфа не выполнить, Сперлинг все равно на работе в Нью-Йорке, а Джимми или мамуля едва ли станут поднимать шум, завидев меня, все-таки мы познакомились поближе. Поэтому я зарулил в ворота, подъехал прямо к дому и припарковал машину на площадке за кустарником, в месте, которое облюбовал в прошлый раз.
Ярко сияло солнце, щебетали птички, листья и цветочки были там, где им полагалось, а на западной террасе стояла Медлин в ситцевой блузке с большими желтыми бабочками. Она пошла мне навстречу, но футах в десяти остановилась.
— Господи! — воскликнула она. — Я хотела сделать именно это! Кто меня опередил?
— Вы очень любезны, — обидчиво заметил я. — Между прочим, больно.
— Естественно, поэтому мы и царапаемся, — она уже подошла ближе и теперь изучала мою щеку. — Сработано на славу! Вид у вас — кошмарнее не бывает. Может, вам лучше уехать и вернуться через недельку-другую?
— Нет, мадам.
— Кто же это вас?
— Никогда не поверите, — я склонил голову к ее уху: — Ваша матушка.
Она рассмеялась — легко, заливисто.
— Как бы она вас с другой стороны не обработала. Вы бы видели ее лицо, когда я сказала, что вы приезжаете. Выпьете чего-нибудь? Кофе?
— Нет, спасибо. Работы навалом.
— Да, вы говорили. Так что с бумажником?
— Собственно, это не бумажник, это футляр для документов. Летом, когда на тебе не так много одежды, а карманов еще меньше, это всегда проблема. Вы сказали, что в доме его не находили, значит я его потерял где-то на воздухе. Когда в понедельник вечером мы искали вашу сестру, он лежал у меня в заднем кармане, сначала, а потом началась вся эта катавасия, и хватился я его только вчера. Мне обязательно нужно его найти, в нем — мое удостоверение.
— Водительское?
Я покачал головой:
— Удостоверение детектива.
— Ах да, вы же детектив! Ну идемте, — она зашагала вперед. — Пойдем тем же путем. Как он выглядит?
Брать ее с собой в мои планы не входило.
— Вы просто ангел, — сказал я. — Очаровательная кочерыжечка. В этом платье вы напоминаете мне одноклассницу, мы тогда учились в пятом классе. Такое прекрасное платье, а вы в нем будете таскаться по кустам, искать мой дурацкий футляр? Еще помнете да испачкаете. Оставайтесь здесь, но меня не забывайте. А я, как найду, сразу объявлюсь.
— Ни в коем случае, — в уголках ее рта вспыхнула легкая улыбка. — Мне всегда хотелось помочь детективу в его поисках, а вам тем более. Пошли!
Возлюбила она меня что ли? Во всяком случае, явно решила идти со мной. Пришлось сделать вид, что такого приятного подарка я не смел и ждать.
— Так как он выглядит? — спросила она еще раз, когда мы обогнули дом и зашагали через лужайку.
Футляр в эту минуту лежал в моем нагрудном кармане, и проще всего было его ей показать, но в данных обстоятельствах я предпочел его описать. Свиная кожа, почернел от времени, четыре дюйма на шесть. На лужайке он нам не попался. Дальше мы заспорили, каким именно путем мы тогда шли через кустарник, и я позволили ей взять верх. Футляр мы опять-таки не нашли, зато, пока я лазил под ветками, мне по больной щеке здорово хлестнул прутик. Через калитку мы прошли в поле и там сбавили темп: трава высокая, пройдешь мимо футляра и не заметишь. Естественно, я чувствовал себя преглупо, ошиваясь в трех, а то и четырех кварталах от нужного мне места, но слово не воробей — деваться от своей версии мне теперь было некуда.
Наконец с полем мы разделались, включая путь по задам надворных строений, а также конюшню. Мы приближались к дому с другой стороны, с юго-запада, и я стал забирать левее, но Медлин заупрямилась: мы здесь не ходили. Я ответил, что в тот вечер выходил на воздух не только в рамках нашей совместной экспедиции, и взял еще левее. Наконец я оказался на нужном мне участке. В тридцати шагах от меня сбились в кучку деревья, а сразу за ними находилась покрытая гравием площадка, где стояла моя машина. Если кто-то шмякнул Рони по голове, скажем, суком дерева с обломками прутьев, а уже потом переехал его машиной, если этот сук он бросил в машину и, соответственно, привез к месту парковки, если при этом он торопился и в лучшем случае мог этот сук куда-нибудь зашвырнуть, то сук этот вполне мог приземлиться где-то среди деревьев. По набору этих «если» вы можете себе представить, какое задание мне поручил Вулф. Обшарить территорию в поисках возможного орудия убийства — дело вполне обычное, но для этого нужны десять подготовленных профессионалов, которым к тому же никто не мешает, а не хорошенькая девушка в ситцевой блузке, занятая поисками футляра для удостоверения, и прирожденный герой, который делает вид, что ищет то же самое.
Вдруг кто-то прорычал нечто похожее на «доброе утро».
Это был Пол Эмерсон. Я уже почти обогнул рощицу, чуть позади плелась Медлин. Подняв голову, я увидел Эмерсона, от пояса и выше, он стоял по ту сторону моей машины, и нижнюю его половину скрывал капот. Я откликнулся на приветствие — без большого энтузиазма.
— Машина другая, — констатировал он.
— Верно, — согласился я. — В тот раз был седан. А у этой открывается верх. Вы наблюдательный. А что, седан вам понравился больше?
— Я полагаю, — колко заметил он, — что прохлаждаться здесь вам разрешил мистер Сперлинг?
— Он со мной, Пол, — мило проворковала Медлин. — Вы, наверное, не заметили меня за деревьями. Моя фамилия Сперлинг.
— Я не прохлаждаюсь, — возразил я, — а кое-что ищу.
— Что же?
— Вас. Меня послал мистер Вулф, просил поздравить со вчерашней радиопрограммой. С той минуты у него не смолкает телефон, все жаждут его нанять. Если не возражаете, прилягте на земельку, я вас перееду.
Он уже вышел из-за капота и подошел ближе, приблизился к машине и я. Он стоял на расстоянии вытянутой руки, его нос и уголок рта чуть подергивались, глаза вонзились в меня двумя сверлами.
— Эфир налагает свои ограничения, — сказал он, — а сейчас их нет. Животное, о котором шла речь, называется гиена. Четырехногие гиены никогда не заплывают жиром, а с двуногими такое бывает. Ваш босс — жирная гиена. Вы — худая.
— Считаю до трех, — объявил я. — Раз, два, три. — Ладонью я шлепнул его по правой щеке, он покачнулся, и я тут же выпрямил его ударом по левой. Второй удар вышел пожестче, но убойная сила была минимальной. Отвернувшись от него, я неспешно удалился в рощицу. На той ее стороне рядом с собой я обнаружил Медлин.
