– Итак, возвращаемся ко мне, – поднялся со стула Барри Кирк. – И если мисс Морроу мне поможет, я даже смогу напоить всех чаем…
– Вот уж на что не претендую, – поспешил отказаться капитан. – Я не в счет.
Молодой человек не моргнув глазом исправил допущенную ошибку.
– …или еще каким напитком, по желанию.
– А, в таком случае я тоже претендую, – кивнул капитан. – И если не ошибаюсь, вы приехали на машине? В таком случае, прихватите с собой мисс Морроу, а мы с сержантом доберемся на моей машине.
По дороге Барри Кирк с улыбкой взглянул на девушку, но ничего не сказал. Та не выдержала.
– Ну? В чем дело? Выкладывайте. Молодой человек изобразил замешательство.
– Да ничего такого, я вот просто подумал… Представьте себе, я ведь и думаю… иногда. Да, да, не удивляйтесь!
– А это обязательно?
– Может, и не обязательно, но мне доставляет удовольствие, уж поверьте. И в данный момент я думал о вас.
– Вот уж напрасный труд. Зачем расходовать умственную энергию?
– Для меня не напрасный. А подумал я вот о чем. В нашем деле… Согласитесь, я имею некоторое право называть это дело «нашим»?
– Допустим.
– Так вот. В этом нашем деле столько женщин, заметьте – таинственных женщин, мы изучаем всю их подноготную, а вот вам никто почему-то не задает никаких вопросов.
Помощник прокурора искренне удивилась.
– Мне? А зачем их задавать мне?
– Ну, как же? О вас ведь ничего не известно. Кто вы? Откуда взялись? Мало надежды, что помощник прокурора заинтересуется этими вопросами, вот и приходится мне их задавать. Заметьте, я по мере сил облегчаю задачу следствия.
– Очень любезно с вашей стороны.
– Надеюсь, вы не против? И хотя внешне вы выглядите молодо и невинно, но ведь сами недавно очень убедительно говорили о том, насколько легко обмануть мужчин…
Ловко обойдя грузовую машину, молодой человек суровым голосом спросил:
– А что вы делали в тот вечер, когда Эва Дюран исчезла в далеком Пешаваре?
– Скорее всего, уроки, – серьезно ответила помощник прокурора. – Я была очень прилежной ученицей, даже в младших классах.
– Что ж, этому легко поверить. А где именно вы занимались этим похвальным делом? В Сан-Франциско?
– Нет, в Балтиморе. Там проживала наша семья, а потом я уехала в Сан-Франциско учиться в университете.
– Ага, вот оно что! Изучая ваше темное прошлое, я не могу не поинтересоваться, почему вы выбрали юриспруденцию?
Наверняка на выбор повлияло какое-нибудь разочарование в любви или нечто подобное.
– И вовсе нет, – улыбнулась мисс Морроу. – Просто мой отец был судьей и никак не мог пережить того, что я не мальчик.
– О, мне самому уже не один раз пришлось убедиться на личном опыте, сколь нерассудительными бывают судьи. Взять хотя бы их отношение к моей привычке вести машину… Итак, мы остановились на том, что судья жаждал иметь сына. Неужели он не отдавал себе отчета в том, какое великое счастье ему привалило?
– Как вам сказать? Со временем он убедился, что я не совсем уж безмозглая. И тогда он попросил меня стать юристом. Я послушалась.
– Какой послушный ребенок! – восхитился Барри Кирк. Мисс Морроу задумчиво проговорила:
– Вы знаете, я не возражала еще и потому, что мне самой нравилась эта специальность. Почему-то меня никогда не привлекали… как бы это поточнее выразиться… проблемы более легкого калибра.
– Похоже, тут вы попали в самую точку. И должен признаться, это меня огорчает.
– Почему?
– Видите ли, все дело в том, что я сам отношусь к людям более легкого калибра.
Помощник прокурора не согласилась с этим, возразив:
– Наверняка в вас отыщется и что-нибудь серьезное? Барри Кирк сокрушенно признался:
– Боюсь, если и есть, то самая малость. Но я над собой работаю, и, если достигну успехов, вы смело сможете меня считать отшельником.
Мисс Морроу заметила как бы вскользь:
– Вот уж кто никогда не вызывал у меня симпатии.
– Да? – обрадовался молодой человек. – Тогда я постараюсь придерживаться золотой середины.
– А я охотно вам в этом помогу, – рассмеялась девушка.
Оставив машину в переулке, молодые люди, свернув за угол, прошли ко входу в Кирк-хаус. Наверх они поднялись в лифте, который обслуживала лифтерша Грейс Лейн. Барри внимательно оглядел девушку. Из-под фирменной шапочки выбивались пышные темно-рыжие кудри. Лицо молодое и красивое, хоть и бледноватое. Возраст… Ну, возраст трудно точно определить. Интересно, какое прошлое скрывается за этой привлекательной внешностью? Почему сэр Фредерик заинтересовался судьбой Джейн Джером и сохранил посвященную ей газетную заметку?
Когда лифт остановился на двадцатом этаже, мисс Морроу сказала Барри Кирку:
– Я ненадолго задержусь.
Кивнув, молодой человек один поднялся по лестнице в свои апартаменты. Мисс Морроу и в самом деле задержалась ненадолго, пояснив, что хотела задать Грейс Лейн несколько вопросов, поскольку допрос лифтерши в вечер убийства представителя Скотленд-Ярда был слишком поверхностным.
– И какого же мнения вы о девушке теперь, после более близкого знакомства с ней? – спросил владелец Кирк-хауса и услышал неожиданный ответ:
– Это настоящая дама, уж простите мне такое старомодное определение. Работа, которую она в настоящее время выполняет, ниже ее достоинства.
– Вы полагаете? – не согласился хозяин, помогая девушке снять пальто в его апартаментах. – А мне кажется, напротив, работа возносит ее на самую верхушку общественной лестницы.
Обмен мнениями этим и ограничился, так как молодых людей уже с нетерпением поджидали капитан Флэннери и Чарли Чан. Капитана просто распирала жажда деятельности.
– Быстро! – командовал он. – Проводите нас к комнате камердинера, мы можем немедленно произвести обыск. У меня с собой несколько отмычек. По комнате пройдемся почище любого пылесоса.
Хозяин провел обоих сыщиков по коридору к дверям комнаты камердинера.
– А комната повара где? – не успокаивался капитан. – Мы бы и ее заодно проверили.
– Мой повар француз, – возразил Барри Кирк.
– Ну и что? – не понял капитан.
– Он не ночует здесь.
– А… Но в момент убийства он тоже находился здесь? Ну тогда мне имеет смысл побеседовать с ним.
Хозяин счел своим долгом предупредить представителя власти.
– Ваше дело. Но предупреждаю: по-английски он говорит очень плохо. Боюсь, разговор у вас получится… забавный.
Оставив обоих детективов у комнаты Парадиза, хозяин обратился к мисс Морроу.
– Я правильно рассуждаю: вы не выносите самого вида кухни?
– Почему вы так думаете? – удивилась девушка.
– Ну, будучи ученым юристом…
– Мне доводилось читать и поваренные книги, – возразила мисс Морроу. – Вы будете удивлены, – передразнила она Барри Кирка, – но я в состоянии приготовить вкуснейшие…
– Гренки с сыром, – не дал ей докончить Барри. – Знаю, знаю. А ваш шоколадный крем прославился на все женское общежитие. Я уже слышал…
Помощника прокурора, однако, было не так-то легко смутить.
– Дайте же мне докончить. Я хотела сказать – телячьи отбивные. А мой лимонный пирог тоже неплох.
Если девушка хотела удивить молодого человека, это ей удалось. Тот застыл, чуть ли не раскрыв рот, но быстро взял себя в руки и совершенно искренне признался:
– Должен сказать, мисс Морроу, что вы чрезвычайно выигрываете при близком знакомстве, хотя это представлялось совершенно невозможным. В таком случае – смело в кухню, поищем там чашки и прочее, необходимое для чаепития.
Поспешая вслед за хозяином, ободренная начинающая юристка продолжала в непринужденном тоне:
– Квартирка у меня маленькая, но кухня в порядке. И если я возвращаюсь не очень усталой, то охотно сама себе готовлю обеды.
– А по четвергам? – повернулся к ней Барри. – Как у вас обстоит дело с четвергами?
– По-разному, – удивилась девушка. – А почему вы спрашиваете?
– Так ведь по четвергам у прислуги выходной. Неужели непонятно?
Девушка рассмеялась.
– Понятно. Постараюсь не забывать об этом. Привычно наполнив чайник водой и поставив его на огонь, мисс Морроу так же быстро приготовила и поднос с чашками для чая. А в ответ на восхищенный взгляд молодого хозяина пояснила:
– У вас тут все в идеальном порядке, посуда чисто вымыта и расставлена по местам. Ваш Парадиз и впрямь отличный слуга.
– Ох, очень прошу вас: повторите это еще раз в присутствии моей бабки, – взмолился Барри. – Она ведь убеждена, что холостяк непременно зарос грязью и без толку сорит деньгами. Она убеждена: любой дом нуждается в заботливой женской руке.
– Чушь! – горячо возразила молодая юристка, поборница справедливости.
Барри счел долгом оправдать бабку.
– Она же человек старой закалки, в ее время женщины занимались только домашним хозяйством. Это сейчас они непременно являются членами какого-нибудь клуба, посещают кинотеатры, интересуются юриспруденцией… И знаете, мне те времена кажутся какими-то более приятными, уютными, что ли…
