— Я думала о Персивале, — серьезно ответила Энн. — Он очень изменился. Так интересно наблюдать, как он приучает себя к трудовой дисциплине, строгому распорядку, регулярному сну и приему пищи, как он внезапно загорается, словно электричество, когда соединяются два провода. Когда он держит пинцетом марку, она уже является для него не просто раскрашенным кусочком бумаги, а вестником людских идей и чувств, истории, географии, политики. Я не хочу огорчать Перса, Эллери! Изменение произошло слишком недавно.
— Он не будет огорчен, — заверил ее Эллери, — только потрясен и испуган. Кое-кто поблизости этого ожидает, и он не должен быть разочарован.
— Так что же вы собираетесь предпринять?
Эллери улыбнулся, но его взгляд остался настороженным.
— Отложим информацию, Энн, — быстро предложил он. — Вот идет почтальон — вроде бы этот парень относится к своим обязанностям весьма серьезно, не так ли?
Через окно столовой, выходившее в парк, они увидели молодого почтальона, быстро взбежавшего по ступенькам к входной двери дома Персивала Йорка, задержавшегося наверху на несколько секунд и сбежавшего вниз. Что-то в его равнодушной поспешности раздражающе подействовало на Эллери. В поведении почтальона хотелось бы видеть нечто угрожающее, а Персивалу, вместо того чтобы разражаться громким хохотом, сопровождающимся дружелюбным смехом Арчера, следовало бы съежиться под невидимой тенью мрачного предчувствия.
— Вы намерены, — спросила Энн дрожащим голосом, — позволить Персу найти конверт, когда он вернется домой?
Она, несомненно, думала о том, каким одиноким окажется он в эту страшную минуту.
— Конечно нет, — ответил Эллери. — Смотрите сами.
Энн Дру посмотрела в окно на расположенную от них по диагонали закрытую входную дверь замка Персивала с тонкой щелью для писем. Она видела, как дверь открылась внутрь, и на пороге появилась крепкая маленькая фигурка экономки, держащей в руке белый прямоугольник.
— Миссис Шривер действует согласно нашим распоряжениям, — объяснил Эллери удивленной девушке. — Теперь надо завершить доставку.
И он так быстро вышел из столовой, что собака вздрогнула и залаяла.
Эллери подошел к кабинету, постучал по дверному косяку, сообщая о своем прибытии Персивалу Йорку и Тому Арчеру, и шагнул внутрь.
* * *
Инспектор устроил полевой штаб в маленькой спальне дома покойной Эмили Йорк, к северу от места сражения, потому что эта комната была опрятной и никем не использовалась.
Старик со своими тремя помощниками изучали подробный план Йорк-Сквера с его четырьмя замками и окрестностями, когда вошел сержант Вели.
— Только что заходил Джоунси, инспектор. Он обнаружил захудалый отель, куда какой-то тип приходил поздно вечером и стучал на машинке в номере, который он снимал.
Воцарилось молчание. Кончик носа инспектора изменил цвет. Старик уставился на славного сержанта, как будто до сих пор никогда не видел этого громыхающего верзилу.
— Вели, пусть Джоунс опечатает эту комнату…
— Он сделал это в первую очередь…
— …и не спускает глаз с администратора, пока я туда не доберусь…
— Администратор практически связан по рукам и ногам.
— …А также пусть приберет к рукам пишущую машинку.
— Этого Джоунси никак не может сделать, инспектор, — проворчал Вели. — Парень освободил номер и забрал машинку.
Старик выругался и вскочил на ноги.
— Под каким именем он зарегистрировался?
— Джоунси говорит, что под фамилией Уай.
— Скажи Джоунсу, чтобы ждал меня там! — Вели, несмотря на огромный рост, съежился, точно воробей. — Пигготт, позвони в дом Роберта Йорка и передай моему сыну, чтобы подождал меня снаружи. Потом смени Хессе — он в кустах около террасы. Зилли, ты отвечаешь за шкуру Персивала Йорка — не забывай, что она в сто раз ценнее твоей, и мне наплевать на то, что скажет Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения!
Детектив Зилгитт усмехнулся:
— Ну, бегите!
Инспектор сел в машину сержанта Вели, и они, подобрав Эллери у дома Роберта Йорка, помчались в западном направлении.
— Что происходит? — спросил Квин-младший.
— Джоунс нашел паршивую гостиницу, — сквозь зубы процедил инспектор, — где останавливался какой-то человек, который стучал по ночам на машинке и называл себя мистер Уай.
— Это кто-то, кого мы знаем?
— Скоро выясним.
— А где он сейчас?
— Исчез вместе с машинкой… Чего ты там ковыряешься, Вели? — рявкнул старик. — Поезжай быстрей!
— Теперь он срывает свое настроение на мне, — обиженно произнес сержант. — Что мне, по воздуху лететь, инспектор?
Они попали в пробку на перекрестке.
— Что меня беспокоит, — проговорил Эллери, — так это то, что Уолт должен был получить от Игрека очередное письмо с инструкциями и спрятать его в скоросшиватель, который находится в потолке. Когда в последний раз проверяли скоросшиватель, папа?
— Примерно час назад, и нового письма там не было. Может быть, на сей раз наш робот его уничтожил? А вот меня беспокоит то, — продолжил инспектор, массируя затекшую шею, — что на почте нам обещали сообщать также о любом письме, адресованном Уолту, но они этого не сделали. Почему?
— Возможно, потому, что это письмо не было отправлено по почте.
— Значит, писавший доставил его собственноручно. Однако наши люди клянутся, что этого не было.
— Да, сегодня утром. А как насчет прошлой ночи?
— Прошлой ночи? — недоуменно переспросил старик.
— Да. Ведь вся охрана следует за Персивалом. Вчера вечером Персивал, как обычно, вернулся к себе, охрана последовала за ним, а территория Роберта осталась без присмотра. Это означает, что Игрек мог лично пробраться к Уолту, подбросить ему письмо с инструкциями относительно операции «Персивал» и потихоньку удалиться. «Мистер Уай» ведет хладнокровную игру. Я начинаю чувствовать себя идиотом… Вели! — крикнул Эллери. — Можешь ты, наконец, выбраться из этой пробки?
— И вы туда же? — проворчал сержант, снова включая сирену.
Пробка понемногу начала рассасываться.
— Вот к чему приводит… — с горечью начал инспектор.
— Знаю, — прервал его Эллери. — Вот к чему приводит мое требование прекратить слежку за Уолтом! Хорошо, это моя вина. Ты доволен?
Старик испуганно умолк. Эллери тоже замолчал, устыдившись своей вспышки. Оба застыли в молчании.
— Извини, папа, — сказал наконец Эллери, когда Вели выбрался из пробки.
— Не за что, — буркнул инспектор, и обоим стало легче, хотя и ненамного.
С кажущейся непоследовательностью Эллери припомнил то, как Персивал Йорк воспринял появление еще одной карточки с буквой «H». Сперва он закрыл глаза, потом опять открыл, затем покрылся потом, пожелтел и как будто вознамерился упасть в обморок. Но когда Эллери быстро потянулся за графином и стаканом, Персивал покачал головой и произнес: «Все в порядке, мистер Квин. В каком-то смысле я даже рад. Мучительное ожидание куда хуже. Пусть дьявол приходит за своей добычей — я готов». Персивал Йорк вновь присоединился к роду человеческому.
«Мне тоже следует так поступить», — мрачно подумал Эллери. Когда сержант подъехал к отелю «Элтитьюд», он снова стал самим собой.
Слово «отель» можно было лишь чисто формально употребить к этому заведению, потому что оно имело такое же отношение к скоростным лифтам, бесшумно передвигающимся официантам и просторным, комфортабельным номерам, как запряженная полудохлой клячей телега к космодрому на мысе Канаверал.
«Элтитьюд» был ветхим обшарпанным зданием из некогда красного кирпича с пожарными лестницами на обшарпанном фасаде; в крошечном вестибюле, помимо молодого детектива Джоунса, находился лысый, небритый, беззубый и дрожащий от страха старикашка.
— Это администратор, инспектор, — представил его Джоунс.
— Отлично, Джоунс, — с одобрением произнес инспектор и обратился к старикашке: — Эй, вы, как вас там…
— Гилл, — с трудом выдавил из себя гот.
— Дайте-ка взглянуть на вашу книгу, Гилл.
— Какую книгу?
— Регистрационную!
— Мы используем карточки.
— Меня не интересует, что вы используете — хоть туалетную бумагу! Дайте мне посмотреть на запись этого мистера Уая.
Управляющий порылся в картотеке и нашел карточку.
— Держите ее за край! Вот так. Теперь бросьте вот сюда. — Инспектор разложил носовой платок на обожженной сигаретами поверхности стола.
Он и Эллери наклонились над карточкой. Имя: (прочерк) Уай. Адрес: Нью-Йорк. Мистер (прочерк) Уай поселился в отеле семь недель назад и выехал вчера вечером. Почерк на регистрационной карточке напоминал упражнение, написанное ребенком в детском саду.
