Блэйн вскочил с места.
– Ваша честь, – воскликнул он, – я возражаю против постановки вопроса: вопрос не по существу, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не имеет к делу никакого отношения!
– Возражение отклоняется, – резко ответил ему судья Маркхэм.
– Дайте вспомнить, – ответил Дункан, – да, я действительно выходил на несколько минут.
– Мистер Мэддокс сопровождал вас?
– Да, мы выходили вместе с ним.
– Куда вы выходили?
– В аптеку, которая находится рядом, через два дома.
– Как долго вы там находились?
– Около десяти минут.
– И чем вы занимались в течение этих десяти минут?
– Возражаю против постановки вопроса. Вопрос неправильно сформулирован, не соответствует процедуре перекрестного допроса и не по существу. Целью допроса свидетеля является установить, где он находился в определенный промежуток времени до того, как лег спать. Свидетель уже дал по этому поводу исчерпывающие показания. Когда защита выясняет, что свидетель выходил, то не имеет значения куда и зачем, существенно только то, как долго он отсутствовал.
– Возражение обвинения принимается! – распорядился судья Маркхэм.
– Вы звонили оттуда по телефону? – спросил Мейсон.
– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения, что и по предыдущему вопросу.
– Вопрос защиты к свидетелю отклоняется! – заявил судья.
– Разве не верно то, что точно в одиннадцать вечера вы разговаривали по телефону с миссис Дорис Салли Кент и, следовательно, не могли находиться в доме Питера Кента?
– Ваша честь, у обвинения те же самые возражения! – воскликнул Бергер.
– Если защитник изменит формулировку вопроса и будет спрашивать свидетеля, говорил ли тот по междугородному телефону из другого места в то время, когда, как явствует из его предыдущих показаний, он уже вернулся в дом, то я разрешу вопрос, – распорядился судья Маркхэм, – но не считаю необходимым или уместным включать в вопрос к свидетелю имя того лица, с кем велся разговор по телефону.
– Хорошо! – согласился Мейсон. – Разве вы не заказали междугородный разговор точно в одиннадцать из аптеки, мистер Дункан?
– Это было до одиннадцати. Без пяти минут. К одиннадцати мы уже успели вернуться в дом.
Мейсон улыбнулся и сказал:
– У меня все.
Бергер и Блэйн вполголоса посовещались, и затем Бергер объявил:
– Ваша честь, у нас к мистеру Дункану больше нет вопросов. Наш следующий свидетель – Эдна Хаммер. Думаю, суд примет во внимание, что эта молодая женщина, будучи племянницей обвиняемого, настроена к нам враждебно. Возможно, мне в связи с этим следует задать несколько вопросов предварительно, чтобы дать ей понять, что…
– Мы перейдем этот мост тогда, когда в него упремся, – перебил его судья Маркхэм. – Мисс Хаммер, пройдите для дачи показаний.
Эдна Хаммер вышла вперед, была приведена к присяге и заняла место на свидетельской трибуне. Ее лицо было бледным и осунувшимся.
– Ваше имя Эдна Хаммер, вы племянница обвиняемого и проживаете с ним в его доме?
– Да, сэр.
– И вы находились там ночью тринадцатого и утром четырнадцатого этого месяца?
– Да, сэр.
– И вам известно, как выглядит некий разделочный нож, который обычно находился в верхнем ящике встроенного в стену буфета в доме обвиняемого?
– Да, сэр.
– Вы видели этот нож утром тринадцатого?
Она потупила глаза, закусила губу и ничего не ответила.
– Отвечайте на вопрос! – приказал судья Маркхэм.
– Я видела похожий нож.
– Где был тот самый нож?
– Возражаю против постановки вопроса как в части формулировки, так и по существу, так как он не имеет прямого отношения к делу, – заявил Мейсон.
– Мы намерены доказать, ваша честь, что нож находился у обвиняемого, – возразил Бергер.
– Если это так, то возражение защиты отклоняется, – заключил судья.
– Отвечайте на вопрос! – потребовал Бергер.
– Какой-то разделочный нож, похожий на тот, который обычно хранился в ящике буфета, был в спальне дяди под подушкой на его кровати.
– Утром тринадцатого?
– Да.
– Что вы сделали с этим разделочным ножом?
– Убрала в ящик буфета.
– Вы сказали своему дяде, что нашли нож?
– Нет, не говорила.
– Были ли предприняты вами какие-либо меры предосторожности для того, чтобы этот разделочный нож не попал к нему в руки после того, как вы убрали его в ящик буфета?
– Я заперла ящик на замок вечером тринадцатого.
– И когда вы увидели этот разделочный нож в следующий раз?
– Не знаю.
– Как это «не знаю»?
– Я видела разделочный нож, но не уверена, что это тот самый.
– Я обращаю ваше внимание на нож, представленный суду как доказательство номер два. Этот нож вы видели утром четырнадцатого?
– Да… думаю, что да.
– Где вы его видели?
– Под подушкой на кровати в комнате дяди.
– И нож выглядел приблизительно так, как сейчас? Я говорю о пятнах на лезвии.
– Да, пожалуй.
– Теперь ответьте, пожалуйста: когда вы запирали на замок ящик буфета вечером тринадцатого, был ли нож в ящике?
– Не знаю.
– Почему же вы не знаете?
– Да потому, что не выдвигала ящик.
– Кто был в это время с вами?
– Возражаю, так как вопрос неправильно сформулирован и не имеет прямого отношения к делу, – заявил Мейсон.
– Возражение защиты отклоняется! Свидетельница, отвечайте, – распорядился судья Маркхэм.
– Со мною был мистер Мейсон.
– Вы имеете в виду – Перри Мейсон, адвокат, находящийся сейчас здесь, в помещении суда?
– Да, сэр.
– Отличается ли нож, представленный как доказательство номер два, от ножа, который вы убрали в ящик буфета утром тринадцатого?
– Трудно сказать. Он похож на тот, который я убрала в ящик тогда, в то время.
– Утром четырнадцатого разве вы не сказали полицейским, когда они вас спрашивали, что нож тот самый?
Судья Маркхэм взглянул на Перри Мейсона, ожидая, что тот будет возражать, но адвокат даже не шевельнулся, весь обратившись во внимание.
– Да, сказала… кажется, сказала.
– А сейчас вы только допускаете, что этот нож похож на тот, который вы убрали в ящик утром тринадцатого. Чем объясняется расхождение в ваших показаниях?
– Только тем, что, когда стала обдумывать случившееся, мне пришло в голову, что многие ножи похожи и выглядят одинаково.
– И насколько вы можете определить, этот нож, представленный как доказательство номер два, тот же самый, который вы нашли под подушкой обвиняемого утром тринадцатого и убрали в ящик буфета, это верно, мисс Хаммер?
– Они похожи.
– Можете приступить к перекрестному допросу, – торжествующе заявил Мейсону Гамильтон Бергер.
Мейсон начал с успокаивающих вопросов:
– Как так получилось, что вы обнаружили этот разделочный нож под подушкой дяди утром тринадцатого, мисс Хаммер?
– Я… я… беспокоилась за него.
– Говоря другими словами, у вас была причина подозревать, что он ночью разгуливал во сне, ведь верно?
– Да, верно.
– И ваше беспокойство по поводу его лунатизма следует приписать тому обстоятельству, что приближался период полнолуния?
– Да, – тихо ответила она.
– Как вы узнали, что лунатики проявляют наибольшую активность, когда светит полная луна?
– Я читала об этом.
– В книге?
– Да.
– Книга была по медицине?
– Да.
– Где вы достали эту книгу?
– Выписала.
– Вы штудировали эту книгу до того, как заперли ящик буфета?
– Да, сэр.
– И как долго вы занимались изучением этой книги?
– Возможно, недель шесть или два месяца.
– Теперь обращаю ваше внимание на нож, представленный защитой как экспонат «А». Спрашиваю вас: видели ли вы этот нож когда-либо прежде?
– Да, сэр, видела.
– Вы положили этот нож в ящик буфета уже после убийства в соответствии с полученными от меня указаниями, не так ли?
Гамильтон Бергер сорвался с места, готовый протестовать, но вместо этого медленно опустился на свой стул.
– Да, сэр.
– Я сказал вам, как вспоминаю, – спросил Мейсон, улыбаясь окружному прокурору, – что хочу, чтобы этот нож подсунули в ящик буфета и чтобы его на следующий день обнаружил сержант Голкомб, и объяснил это тем, что хочу внести сумятицу в определение орудия убийства и усложнить максимально окружному прокурору задачу идентификации ножа как того самого, который находился в ящике буфета, ведь так я вам наказывал и объяснял?
Окружной прокурор захлопал глазами, не веря своим ушам. Судья Маркхэм подался вперед, собираясь что-то сказать, но сдержался и уставился на Мейсона широко раскрытыми от изумления глазами.
Блэйн вскочил с места:
– Ваша честь, думаю, защитника следует предостеречь, что в случае утвердительного ответа на этот вопрос прокуратура не сможет проигнорировать этот факт и предпримет шаги, чтобы проследить за тем, чтобы столь непрофессиональное поведение не осталось…
