— Ну почему, — спросил себя Роджер, быстро закрывая и запирая ящик, — у стольких пожилых мужчин такие отвратительные мысли на уме?
Роджер остался очень доволен сам собой. Его поездка в Роланд-хаус получилась гораздо более удачной, чем он рассчитывал. Помимо всего прочего, Уоргрейв признал, например, свою интрижку с Мэри Уотерхаус и то, что она его шантажировала. Конечно Уоргрейв понимал: что бы он ни сказал Роджеру, это не будет являться уликой, — и потому признался. Роджера ничто из его слов не удивило. Он предполагал, что в чем-то таком Уоргрейв может признаться.
Были и другие удачи. Самой важной, безусловно, являлось анонимное письмо. Оно отлично подтверждало рассуждения Роджера перед поездкой в школу. Против Мэри Уотерхаус должны были появиться какие-то сведения, рассуждал он еще в Лондоне, и действительно такие сведения появились. Роджеру уже представлялось, как это анонимное письмо окончательно разрешит все дело.
Вернувшись в Олбани, он узнал от портье, что полчаса назад звонил старший инспектор Морсби и просил мистера Шерингэма перезвонить ему на следующее утро.
На следующее утро мистер Шерингэм перезвонил ему.
— Мы кое-что добыли из того, чем вы интересовались вчера, мистер Шерингэм, — сообщил ему Морсби. — Я существенно расширил круг предложенных вами вопросов, поскольку решил, что, возможно, вы кое-что упустили из виду.
— Так? — немного прохладно сказал Роджер.
— Так вот. Его там вообще не было. А была сама девица.
— Сама Мэри? — с удивлением воскликнул Роджер.
— Вы не ожидали этого, мистер Шерингэм?
— Не ожидал, — ответил Роджер, с горечью вспомнив свою теорию.
— В общем, думаю, мы можем на это положиться. Служанка дома номер два помнит, что как раз перед отъездом хозяев прошлым летом приходила молодая женщина и предлагала сделать чехлы для кресел. У нее с собой были образцы. Служанка хорошо это помнит, потому что девица называла плату, которая была даже ниже цены материалов.
— Такие ловкачи могут иногда перестараться, — пробормотал Роджер.
— Да. Миссис Коттингтон не было дома, а девица…
— Скорее всего, видела, как та выходила.
— Да. Так или иначе, она сказала, что вернется в тот же день попозже, но больше не появлялась.
— Ага!
— Да, мистер Шерингэм, здесь вы догадались.
— Надо полагать, она разговорилась со служанкой?
— Да. Они немного поговорили о том, когда работа будет готова, и служанка сказала, что не стоит спешить, поскольку в ближайшие две недели дома никого не будет.
— А что насчет номера шесть?
— Там ничего о девице не помнят, но я полагаю, что она туда и не заходила. Эта служанка говорит, что девица спросила, стоит ли ей предложить свои услуги там, и хотя не помнит, что ответила, я думаю, эта девица Уотерхаус выудила у нее, когда те тоже уедут.
— Служанка опознала ее?
— Пятьдесят на пятьдесят. Та была в очках, и служанка думает, что, может быть, это девушка с фотографии. А до того она клялась, что совсем не узнает ее. Но дешевизна обивки несколько встряхнула ее память.
— Хорошо, — сказал Роджер. — Вот видите, Морсби, можете же встряхнуть чью-то память по этому делу. В следующий раз постарайтесь сами додуматься, к кому бы это применить.
Не успел Роджер положить трубку, как понял, в чем была ошибка его прежних рассуждений. В восстановленной им версии предполагалось, что и мужчина, и девица знали о том, что дома мисс Стейплз и ее соседей будут пустовать. Но он не отдавал себе в этом отчета, так как ему важно было, что об этом знал убийца. А как же иначе могла девица Уотерхаус привести его туда, если сама об этом не знала?
Что же получается, всю теорию надо отмести? Конечно она была уж очень предположительной. Истина, видимо, где-то рядом. Теперь, во всяком случае, очевидно, что девица уведомила его о трех пустых домах. Она вряд ли бы так поступила, если бы хотела оставить в тайне от него конечный пункт их путешествия; а это значит, что она повела его туда не за тем, чтобы вымогать деньги. Впрочем, это не так важно. У них могла быть масса других причин туда поехать. В конце концов, это ничего не значит. Важно то, что они оба должны были знать о пустовавших домах для того, чтобы воспользоваться погребом дома мисс Стейплз. Его мотивом было убийство; ее мотив пока не ясен.
Роджер вдруг понял, что новые сведения, полученные Морсби, явно огорчили последнего, хотя он в этом и не признался. Новые сведения разбили последнюю надежду старшего инспектора связать Уоргрейва с Бернтоук-роуд. Разве что подвернется какая-нибудь свеженькая улика из нового источника, а это теперь совсем маловероятно. Морсби, наверное, уже распрощался со всеми надеждами привести Уоргрейва к ответу.
А тогда, подумал Роджер, уже не важно, как сам Уоргрейв смотрит на это. Он позвонил Уоргрейву и пригласил его на обед.
— Обед? — Уоргрейв был явно удивлен. — Извините. Никак не смогу. Я сегодня дежурю.
— В школе?
— Да. В любом случае…
— В любом случае, — твердо сказал Роджер, — вы приедете пообедать ко мне сегодня вечером. Обратно можете вернуться электричкой в одиннадцать сорок. И не говорите, что не можете взять отгул на вечер, если он вам нужен теперь. — Последнее слово он слегка выделил.
— Если он мне нужен, то возможно, — сухо ответил Уоргрейв. — Но собственно говоря…
— Послушайте, — прервал его Роджер, — я вам скажу все прямо сейчас. Некий старший инспектор, которого мы оба знаем, почти точно отчаялся напасть на след некоего лица. А я нет. У меня вообще есть уйма новых данных, которые станут пренеприятным сюрпризом кое для кого. Но прежде чем я выложу их нашему общему другу, я хочу поговорить с вами. Так приедете на обед?
— Да, — после долгого молчания ответил Уоргрейв.
— Я так и думал, — с огромным облегчением сказал Роджер. — Приезжайте к половине восьмого. Тогда успеем выпить по рюмочке хереса. О костюме не беспокойтесь.
Он положил трубку и отправился на гостиничную кухню.
— Мидоуз, я только что пригласил друга на обед. Сделайте-ка нам что-нибудь такое…макабр-р-р…
— Прошу прощения, сэр. Что именно такое?
— Ж-жуткое. Противное. Отвратительное. Мерзкое.
— Боюсь, сэр, я вас не понял.
— Ну и ладно, — махнул рукой Роджер. — Но жаль. Мне так и кажется, что нечто жуткое висит в воздухе.
Если Мидоузу и не удалось в тот вечер достичь вершин жути в отношении приготовленных блюд, то атмосфера определенно была неприятной. Тому способствовало и настроение Уоргрейва. И правда, подумал Роджер, он очень даже смахивает на убийцу: угрюмое лицо, черные нависшие брови, низкий лоб это всегда производит зловещее впечатление. Роджер гордился тем, что принимает такого гостя. Он впервые пригласил на обед человека, практически признавшегося в убийстве, хотя не знал, сколько раз мог принимать неведомого убийцу ранее. По теории Роджера, из каждых двадцати знакомых людей по меньшей мере один — ненайденный убийца. Эту гипотезу ничто не подтверждало, но Роджер получал дурацкое удовольствие от попытки угадать, кто же убийца из каждых двадцати его знакомых.
Уоргрейв говорил мало и по преимуществу односложно выражал свое мнение о тех книгах, пьесах и тому подобном, о чем болтал Роджер. Если он разбирался в них, то не выказывал этого. Как уже имел случай отметить Морсби, самообладание этого человека было сверхъестественным. Роджер наблюдал за ним, мысленно торжествуя победу. Подобных Уоргрейву он раньше не встречал. Он обходился с учителем жестоко, но почему бы и нет. Капля жестокости не причинит Уоргрейву вреда.
Только когда обед был съеден и на столе появился портвейн, Роджер объявил тему разговора, ради которого они встретились. За все время обеда хозяин ждал, не заговорит ли о ней сам Уоргрейв, но тот ни намеком не упомянул с пей. А все-таки он наверняка как на иголках ждал, что наконец пригласивший объяснит свою прямую угрозу по телефону.
— Ну вот что, Уоргрейв, — внезапно прервал Роджер их разговор о недостатках английских частных школ по части преподавания науки. — Вот что, Уоргрейв, как чувствует себя ловко увернувшийся от правосудия убийца?
Уоргрейв невозмутимо взглянул на него.
— Я не совершал убийства и не увертывался ловко от правосудия.
— Не скромничайте. Вы очень ловко увернулись. Но из-за ужасно нелепого стечения обстоятельств об этом узнали. Но вы не остановились. Вы приняли все меры предосторожности даже на случай, если произойдет невозможное и труп обнаружат: все равно не найдется доказательств вашей вины. Поздравляю вас, знаете ли.
— Я вообще не совершал убийства.
— Ну, или расправу, называйте как хотите. Кстати, не стоит ничего бояться. У меня нет полицейских из Скотленд-Ярда за шторами, и под столом, разумеется, нет диктофона. Если хотите, обыщите комнату.
