– Теперь понял. Они уехали на машине Джеба Миллера.
– Знаешь, где бы я мог найти его?
– Он должен стоять сейчас там, снаружи. Там его обычная стоянка.
Я отдал дежурному два доллара.
Он сказал:
– Идемте, я покажу вам Миллера.
Джеб Миллер выслушал меня и скосил глаза, пытаясь выпрямить свою память.
– Да, я помню этих двух дамочек, – сказал он. – Постараюсь вспомнить, куда я их отвез. Это небольшой жилой дом где-то на Тридцать пятой улице. Не помню номера, но могу отвезти вас туда и…
Я открыл дверцу машины еще до того, как он понял, что получил пассажира.
– Не обращай внимания на ограничение скорости, – сказал ему я.
– Это кто говорит? Полицейский офицер?
– Это говорят деньги.
– О’кей.
Мы рванули вперед. Сигнал светофора поменялся в момент, когда мы двинулись, но Миллер сумел миновать перекресток прямо перед потоком приближающегося транспорта. Мы проехали три квартала, прежде чем сигнал снова поменялся. Миллер свернул направо так, что взвизгнули шины, проскочил на зеленый следующий перекресток, повернул налево и прибавил газу. Один раз ему пришлось остановиться на красный свет, пропуская поток машин. Остаток пути мы ехали не останавливаясь.
Он остановился перед небольшим домом – двухэтажным строением, без претензий, шириной не более пятидесяти футов, но довольно протяженным в длину. Это было заурядное кирпичное здание, с фасадом, несколько приукрашенным с помощью белой штукатурки и красной плитки.
– Вот это место, – сказал Миллер.
Я вручил ему пятидолларовую купюру.
– Мне подождать?
– Нет, не нужно.
Я изучил доску, где находились карточки жильцов. Некоторые из них были слегка затерты. Среди них не нашлось ни одной с именем, даже отдаленно напоминающим имя Эдны Катлер, а также ни одной совершенно новой.
Я нажал кнопку вызова управляющего. Через некоторое время к двери подошла женщина.
Я улыбнулся ей своей самой заискивающей улыбкой:
– Я из автомобильного клуба Южной Калифорнии. Две молодые женщины, которые только что въехали к вам, позвонили мне по поводу страховки автомашины. Они хотели получить водительскую лицензию и оформить страховку.
– Вы имеете в виду женщин из Нового Орлеана?
– Да.
– Почему же вы им не позвонили? Они в номере 271.
– Извините, – сказал я. – У меня, вероятно, неправильно записан их номер. Вместо 271-го записан 217-й. Я звонил, но там никто не ответил.
Я улыбнулся ей обворожительной улыбкой, пока она обдумывала мой ответ, и начал подниматься по лестнице.
В коридоре было темно, но из-под двери квартиры номер 271 пробивалась полоска света. Я попытался осторожно и бесшумно повернуть дверную ручку. Ручка повернулась, язычок щелкнул, я слегка нажал на дверь, но она оказалась запертой.
Продолжая держать ручку, я постучал. За дверью послышалось движение и раздались шаркающие шаги. Голос Эдны Катлер тихо спросил:
– Кто там?
– Инспектор-электрик. Мне нужно проверить у вас проводку.
– Я не могу вас сейчас впустить.
– В городе такое правило. Я должен проверить проводку, прежде чем вы сможете пользоваться электричеством.
– Но мы уже пользуемся им.
– Я отвлеку вас всего на одну минуту. Если же вы не позволите проверить проводку, мне придется выключить электричество.
– Приходите через час, – сказала Эдна.
Я слышал, как она отошла от двери.
После этого я стучал в дверь трижды. Ответа не было. Я огляделся и увидел в холле щит с пробками. Я слегка поэкспериментировал, а затем вывернул пробку и положил ее в карман. Вернувшись к двери с номером 271, я увидел, что свет из-под двери больше не пробивается. Я снова осторожно взялся за дверную ручку, повернул и стал ждать, придерживая ее пальцами. Примерно с минуту все было тихо. Затем я услышал голоса. Они приближались к двери.
Эдна Катлер сказала:
– Какой болван! Я думала, что это блеф. Уверена, он отключил нам свет.
Я услышал, как изнутри отодвигается задвижка. Я не стал медлить, подналег на дверь плечом и почувствовал, как ударил что-то, это что-то вскрикнуло, когда дверь распахнулась.
В комнате было темно. Однако сквозь открытые окна проникал свет красной неоновой вывески на углу, который окрашивал все в нелепый рубиновый цвет.
Эдна Катлер потеряла равновесие, сбитая с ног дверью. На ней были шорты и бюстгальтер. Позади, в углу комнаты, смутно виднелась еще одна фигура. Услышав возглас, я понял, что это Роберта Фенн.
Я сказал, обращаясь к Роберте:
– Просил же не связываться с Эдной.
– Я… я не понимаю, Дональд. Мне необходимо было с ней повидаться.
– Мой бог, это что – опять тот детектив?! – воскликнула Эдна.
– Да, тот же.
– Что вы сделали с электричеством?
– Выкрутил пробку.
– Ну тогда идите и ввинтите ее назад.
– И когда вернусь, найду дверь закрытой? Не выйдет!
– Что вы хотите?
– Вы знаете, чего я хочу. Я…
– Что это? – почти шепотом спросила Эдна, когда я внезапно замолчал.
– Не волнуйтесь, – спокойно проговорил я. – Я предполагал и боялся, что он последует за вами.
В коридоре раздавались шаги – медленные, осторожные и беспощадные, как шаги палача, приближающегося к камере смертника.
Эдна Катлер проговорила:
– У меня нет…
– Заткнитесь!
Я направился к двери, чтобы попытаться закрыть ее, но споткнулся о порог. Шаги раздавались теперь совсем близко. Я мог расслышать, что они были немного неровными – походка прихрамывающего человека. Он достиг двери раньше, чем я, – мужчина в пальто с поднятым воротником и в шляпе с опущенными полями. Не очень высокий и не очень полный. Пальто скрадывало очертания его фигуры. Роберта Фенн закричала.
Человек начал стрелять раньше, чем я смог приблизиться, чтобы помешать ему. Выстрел в сторону Роберты Фенн. Потом револьвер повернулся в сторону Эдны Катлер. В этот момент я был уже достаточно близко. Он знал, что не может себе позволить выстрелить зря. Повернул револьвер и направил его на меня. Я услышал звук выстрела и почувствовал, как пуля пролетела возле моего лица. Он промахнулся, и я схватил руку, державшую револьвер.
Мои старые уроки джиу-джитсу пригодились. Я повернулся так, чтобы оказаться к нему спиной, держа его за кисть и выворачивая руку. Резко наклонившись и действуя рукой как рычагом, мне удалось перебросить его через мою голову и швырнуть на середину комнаты.
В холле поднялась суматоха. Женщины пронзительно кричали. В квартире тихо всхлипывала Роберта, а Эдна Катлер ругалась.
Когда я перебрасывал человека через свою голову, его сразу онемевшие пальцы выпустили револьвер, и оружие осталось в моих руках.
Голос у меня за спиной в коридоре спросил:
– Что происходит? В чем дело?
Я обогнул вытянувшуюся на полу фигуру, высунулся в окно и глянул в пульсирующую красноватую темноту, озаренную неоновой вывеской на углу.
Суматоха за моей спиной нарастала. Я услышал, как примерно в квартале отсюда завыла сирена.
Один из наиболее решительных мужчин вошел наконец в комнату.
– Что здесь происходит? – спросил он.
Я ответил ему через плечо:
– Кто-то пытался убить этих женщин. Свет выключен. Думаю, он вывернул в коридоре пробку. Вы не можете включить свет?
Я высунулся в окно и посмотрел вверх. Над окнами тянулся кирпичный выступ шириной в три дюйма. Я поднялся на подоконник, вытянул руку над головой, осторожно положил револьвер на кирпичи и спрыгнул в комнату. Спустя мгновение зажегся свет.
Мужской голос спросил из коридора:
– Загорелся?
Я прокричал в ответ:
– О’кей, все в порядке!
Человек на полу лежал, неуклюже скрючившись. Его мягкая фетровая шляпа отлетела в сторону примерно на шесть футов. Руки его были раскинуты, а полы пальто завернулись, когда он падал, и теперь находились под его головой. Это был Марко Катлер.
Я сидел в кабинете Рондлера под ярким светом лампы. Судебный стенограф записывал каждое слово, которое я произносил. Два детектива наблюдали за мной с сосредоточенным вниманием, которое бывает на лицах людей, играющих в покер.
Роберта Фенн и Эдна Катлер сидели с одной стороны, а Берта Кул – напротив них, возле противоположной стены. Рядом с Бертой расположился Эмори Хейл.
– Следовательно, вы, Лэм, – обратился ко мне Рондлер, – обнаружили Роберту Фенн в Шривпорте и привезли ее с собой в Лос-Анджелес.
– А разве этого нельзя было делать?
– Полиция Нового Орлеана искала ее.
– Они мне об этом не сообщили.
– Вы знаете, что газеты пытались выяснить, что с ней произошло?
– Я не знал, что газеты пользуются приоритетом. Мне было известно только, что ее жизни угрожает опасность, и я решил дать ей возможность получить передышку.
– Почему вы решили, что ей угрожает опасность?
– Потому что она была связана с Эдной Катлер, и если бы они объединились, то вместе знали бы слишком много.
– Вы хотите сказать, они знали об убийстве Крейга?
