– Вы хотите сказать, они знали об убийстве Крейга?
– Об этом и о других вещах.
– Расскажите мне о Крейге.
– Марко Катлер занимался бизнесом, связанным с нефтью. Все документы он оформил на имя жены – Эдны Катлер. На ее имя был и счет, хотя Эдна ничего об этом не знала. Роксберри никогда даже не видел Эдну. Значительная часть собственности, числившейся за Эдной, на самом деле принадлежала Роксберри. Это были месторождения нефти. Роксберри умер. Возник вопрос о пробуренных наугад скважинах. Поскольку сделки осуществлялись строго конфиденциально, на эту часть собственности не существовало документов. Марко оказался прижатым к стенке. Ему удалось бы прибрать к рукам полмиллиона, сумей он сохранить в тайне то, как производились сделки с нефтью. А если бы ко всему прочему он смог получить постановление о разводе, где было бы указано, что собственность, записанная на имя Эдны, регистрировалась так только ради удобства, хотя могла бы числиться за ним, это доказывало бы, что фонды эти фактически являлись его отдельным имуществом, которым он владел до женитьбы.
Сержант Рондлер принялся барабанить пальцами по столу.
– С этим вопросом все более или менее ясно.
– Остальное все так же просто, – продолжил я. – Крейг что-то заподозрил. Но Катлер зашел уже слишком далеко, чтобы отступать. Он выбрал момент, когда Крейг отправился на прогулку с Робертой, замаскировался под бандита-насильника, вынудил Крейга вступить с ним в борьбу и застрелил его.
Эдна Катлер подозревала, что Роберта располагает информацией, которая может оказаться ей полезной. Она следует за Робертой в Новый Орлеан, знакомится с ней и с Нострэндером. Адвокат снабжает Эдну хитроумным рецептом, как ей законно поменяться с мужем ролями. Эдна прибегает к этому рецепту. Роберту она в суть происходящего не посвящает. Катлер угодил в ловушку. Позже, когда Эдна захлопнула ее, он понял, что должен разрушить свидетельства Роберты Фенн и заставить ее признаться в сговоре. Если бы это ему удалось, он мог бы убедить суд заставить Эдну отказаться от прежних показаний и заявить, что исполнительный лист был ей вручен. Это был его единственный шанс.
– Катлер признает это, – сказал Рондлер, – но ни в чем ином не сознается.
– Он нанял Хейла, думая, что адвокат из Нью-Йорка сможет действовать лучше, чем сыскное агентство Лос-Анджелеса, – сказал я. – Хейл обнаружил Эдну Катлер, затем через нее нашел Роберту. Он попытался уговорить Роберту, но ему это не удалось, и тогда он обратился к нам и поручил эту работу нашему агентству. Ему не удалось ничего добиться и от Эдны Катлер. Она не совершала никаких промахов.
– А что с этими газетными вырезками и револьвером?
– Возможно, Роберта оставила там газетные вырезки. Кто-то их нашел и подбросил револьвер.
– Зачем?
– О, просто для того, чтобы это выглядело правдоподобно.
– Револьвер не подходит, – заявил Рондлер. – Пуля, которой был убит Крейг, выпущена не из него.
Я кивнул.
– Надеюсь, вы не обвиняете меня в том, что я подбросил револьвер? – спросил Хейл.
Я посмотрел на него и сказал:
– Вы очень наивный человек. Разыграли нас, будто в тот вечер, когда намеревались завершить мошенничество, вы улетели в Нью-Йорк.
– Что вы хотите сказать? – пробормотал он.
– Я не знаю, как вы собирались поступить с Нострэндером. Может быть, запугать его или отрекомендоваться представителем официальных властей. Возможно, вы хотели предложить ему взятку. Во всяком случае, вам нужно было алиби. Нострэндер находился в квартире Роберты Фенн слишком долго. Вы отправились туда вслед за ним, не понимая, что может его так долго там удерживать. Вы ведь знали, что Роберты там нет. Около двух двадцати ночи поняли, что не можете больше откладывать встречу с ним. Поднялись, чтобы выяснить, в чем дело.
– Я не делал ничего подобного! – выпалил Хейл.
Я повернулся к Рондлеру:
– Естественно, он отрицает это в связи с тем, что в два тридцать произошло убийство.
– У вас есть доказательства ваших утверждений? – спросил Рондлер.
Я кивнул в сторону Роберты Фенн.
Девушка сказала:
– Этот человек вошел в дом, где находится моя квартира, и поднялся наверх.
Я усмехнулся, посмотрев на Хейла.
– Это абсолютная неправда. Это ошибка. Вы обознались. У меня, вероятно, есть двойник, – заявил адвокат.
Рондлер снова забарабанил пальцами по столу.
– Что же произошло там, наверху? – спросил он меня.
– Где?
– Наверху, в квартире Роберты Фенн, когда Хейл поднялся туда и увидел Нострэндера?
– Не знаю. Единственный человек, который знает это, – Хейл. Вам придется заставить его все рассказать.
– Повторяю, что я туда не поднимался!
Рондлер спросил Эдну:
– Как вы связались с Робертой Фенн?
– Я поместила для нее сообщение в газете.
– В газете Лос-Анджелеса?
– Да.
– Зачем?
– Боялась, что ее жизни угрожает опасность, и хотела ее предупредить.
– А где она была, оставалась здесь, в Лос-Анджелесе?
– Я не знаю.
Рондлер посмотрел на Роберту:
– Где вы находились?
– В отеле, но я не могу сказать, в каком.
– Вы знаете, где он находится?
– Нет, я была не одна.
– С кем?
– Не знаю. Меня подхватил какой-то человек на улице.
Рондлер посмотрел на меня и ухмыльнулся. Я промолчал.
– Почему вы скрылись от полиции Нового Орлеана? – спросил он меня.
– Я выполнял работу.
– Какую?
– Старался разыскать Роберту Фенн.
– Почему?
– Думал, что ее жизнь в опасности.
– Из-за чего?
– Из-за того, что Марко Катлер внушил судебному исполнителю в Новом Орлеане, будто тот вручил судебные документы именно Эдне Катлер. При сложившихся обстоятельствах ему нужно было убрать с дороги Роберту Фенн, и тогда судебный исполнитель мог бы выступить свидетелем против Эдны. Суд, скорее всего, принял бы заявление судебного исполнителя.
– Да, хорошая теория, – заключил Рондлер. – Беда только в том, что у нас нет никаких надежных доказательств ничьей вины. Марко Катлер утверждает, что это вы стреляли в него, а он просто пришел встретиться со своей женой. Отрицает он и то, что прикасался к коробке с электрическими пробками. И дверь он увидел уже открытой. Как следует из его показаний, вы выстрелили в него в тот момент, когда он вошел, а затем сгребли в темноте и перекинули через свою голову.
– Стрелял он, – возразил я.
– Ну хорошо, – раздраженно сказал Рондлер, – где же тогда револьвер?
– Окно было открыто. Возможно, он вылетел в окно во время борьбы.
– Один из жильцов утверждает, будто именно вы открывали окно, – продолжил Рондлер.
– Я подошел к окну и выглянул наружу. Это, возможно, и вызвало недоразумение. Вы же знаете, что бывает, когда люди взволнованы.
Рондлер обратился к Хейлу:
– Значит, вы не признаете, что видели Нострэндера в ночь, когда он был убит?
– Кто – я? – спросил Хейл.
– А с кем, вы, черт побери, думаете, я разговариваю? – рассердился Рондлер.
Хейл ответил с достоинством:
– Я был в это время в Нью-Йорке. Проверьте списки пассажиров самолета.
– Если вы просмотрите списки пассажиров авиакомпании, – улыбнулся я, – вы обнаружите, что человек, который летал в Нью-Йорк, весил сто сорок шесть фунтов. Хейл весит не менее двухсот. Марко Катлер – вот кто соответствует описанию.
– Какая нелепость! – воскликнул Хейл. – В записях явная ошибка.
Я закурил сигарету.
– Хорошо, – подвел итог Рондлер. – Кажется, это все. Вы все можете идти, но без моего разрешения пусть никто не уезжает из города. Во всяком случае, все вы задерживаетесь как свидетели и будете под надзором.
Мы вышли в коридор.
Хейл обратился к Роберте Фенн:
– Сожалею, что обманывал вас. Я познакомился с Эдной Катлер, но не смог выудить из нее ничего. Единственное, что мне удалось, – это получить рекомендательное письмо на ваше имя. Теперь вы понимаете, как все было?
– О, конечно, – ответила Роберта Фенн. – В жизни всякое бывает.
Я потянулся и зевнул.
– Ну, с меня довольно. Иду домой и ложусь спать.
Берта настойчиво взглянула на меня блестящими глазками и сказала:
– Я хочу поговорить с тобой минутку, Дональд. – Она взяла меня под руку и отвела в сторону. – Ты действительно должен пойти и поспать. Ты вымотался. – Голос ее звучал совсем по-матерински.
– Конечно, – кивнул я. – Поэтому и отрываюсь от компании.
Берта понизила голос.
– Если ты собираешься достать пушку и спрятать ее, – произнесла она уголком рта, – то имей в виду, что это слишком опасно. Скажи мне, где она, и я заберу ее.
– О какой пушке ты говоришь?
– Не валяй дурака, – сказала Берта. – Ты что, думаешь, я не узнаю револьвер, принадлежащий агентству, когда увижу его? А где другой?
– В моей квартире. В верхнем ящике.
– О’кей. Где ты хочешь, чтобы он был?
– Где угодно. Под окном квартиры Эдны. И не оставляй следов.
– Доверься мне, я думаю, за тобой следят. А револьвер, из которого стрелял в тебя Катлер, устранен?
