Дальше сидел Леонард Клифф, за Клиффом – ее кузен Филип.
У окон, за столом, устроился человек, перед которым лежал раскрытый блокнот. Позади него стоял инспектор Дэймон. На столе лежал кожаный портфель.
Сзади, у двери, сидел еще один незнакомый мужчина. Другой стоял у сейфа, находившегося по правую руку от Эми. Никто не произнес ни слова.
Дверь, ведущая в рабочие помещения фабрики, открылась. Вошла Кэрри Мерфи. Эми приветствовала ее кивком, и та кивнула в ответ. Следом появились мистер Фрай, мисс Йейтс и Текумсе Фокс. Пока Фокс шел через комнату к инспектору Дэймону, трое остальных направились к свободным стульям и заняли их.
Фокс шепнул Дэймону:
– Порядок!
Инспектор сурово оглядел лица присутствующих и громко произнес:
– Это официальное следственное мероприятие. – Голос его звучал сипло, и ему пришлось откашляться. – Я предупредил вас об этом потому, что мистер Фокс, который собирается сделать заявление и задать вам некоторые вопросы, не имеет отношения к полиции, но это уже дело наше. Все, что здесь будет сказано, занесут в протокол. Мистер Гатри Джадд просил разрешения привести своего адвоката, но ему было отказано. Он вправе молчать или говорить все, что пожелает. То же касается и остальных. – Инспектор покосился на человека с блокнотом: – Записал, Кори?
– Да, сэр.
– Хорошо. – Дэймон сложил руки на груди. – Приступайте, Фокс.
Детектив подошел к столу, повернулся лицом к маленькой аудитории и заговорил спокойным и даже приятным голосом:
– Я собираюсь спрашивать вас только о том, что мне уже известно. По большей части об этом мне поведали вы сами, поэтому вопросов, скорее всего, будет немного. Я буду краток, если вы того желаете. Мисс Мерфи, приходили ли вы домой к мисс Йейтс во вторник около половины восьмого, чтобы обсудить с ней кое-какие дела?
Кэрри Мерфи кивнула и, так как Фокс ждал ответа, тихо произнесла:
– Да.
– Во время вашего визита она звонила кому-нибудь по телефону?
– Да.
– Кому и в котором часу?
– Мистеру Артуру Тингли. Было восемь часов – одна или две минуты девятого.
– Домой или на фабрику?
– На фабрику. Сначала она позвонила домой, но его там не оказалось. Тогда она позвонила сюда и застала его.
Все посмотрели на Кэрри. Филип уставился на нее с нескрываемым изумлением. Фокс продолжал:
– Вы сами разговаривали с мистером Тингли? Вы слышали его голос?
– Нет, но это точно был он. Она сама сказала…
Фокс перевел взгляд на мисс Йейтс:
– Мисс Мерфи говорит правду?
– Да, – твердо ответила мисс Йейтс.
– Вы узнали голос мистера Тингли?
– Конечно. Я ведь знала его всю свою жизнь…
– Безусловно. Спасибо. Мистер Филип Тингли! Скажите, во вторник, во второй половине дня, просил ли вас отец – давайте пока будем называть его вашим отцом – явиться на фабрику в половине восьмого вечера?
– Да! – громко и с вызовом ответил Фил.
– Для чего?
– Чтобы… обсудить кое-что с ним и вот с этим человеком. – И Фил длинным костлявым негнущимся пальцем указал на того, о ком говорил. – С Гатри Джаддом.
– Вы пришли?
– Да, но не в половине восьмого, а десятью минутами позже.
– Вы вошли в здание и направились в эту самую комнату?
– Да! И увидел, что Артур Тингли валяется мертвый на полу за ширмой, а неподалеку лежит без чувств Эми Дункан. Я пощупал ей пульс…
– Ну разумеется. Вы, естественно, проявили свойственную вам человечность. Артур Тингли действительно был мертв?
– Да. Если бы вы его видели…
– Я его видел. У него было перерезано горло?
– Да, а по полу, всего в нескольких дюймах от лица Эми, растекалась лужа крови…
– Благодарю вас, – коротко ответил Фокс и перешел к следующему свидетелю: – Мистер Леонард Клифф, во вторник вечером вы следили за Эми Дункан от ее дома до самого здания фабрики?
Эми резко повернула голову. Клифф же остался неподвижен.
– Да, как я вам и рассказывал, – глухо проговорил он.
– В котором часу вы приехали к зданию фабрики?
– Примерно в десять минут восьмого.
– Мисс Дункан зашла внутрь?
– Да.
– Что вы делали начиная с этого времени и до одиннадцати минут девятого, когда она вышла?
– Прятался под аркой от дождя.
– Вы видели, как в семь часов сорок минут в здание вошел Филип Тингли?
– Да. Через семь или восемь минут он снова вышел.
– А кто-нибудь еще приезжал в это время на фабрику?
– Да, еще раньше. В семь тридцать подъехал лимузин и остановился прямо перед входом. Из него вышел мужчина и приблизился к входу. Шофер держал над ним зонтик.
– Подождите! – вмешался инспектор Дэймон, подходя ближе. Его глаза встретились с глазами Фокса. – Давайте-ка на этом месте остановимся. – Он повернулся лицом к Клиффу и рявкнул: – Вы сами заходили в здание?
– Нет.
– А что вы вообще там забыли? Зачем следили за мисс Дункан?
Клифф приоткрыл рот, но ничего не ответил. Он вопросительно взглянул на Фокса. Фокс потянул Дэймона за рукав:
– Прошу вас, инспектор! Вспомните: ведется протокол. Эти подробности нам не нужны. Поверьте на слово. Если необходимо, вы проясните это потом. Успеется!.. Мистер Клифф, был ли на лимузине номерной знак?
– Да. «Джи-джей-пять-пять».
– А кто был тот мужчина, что вышел из него и скрылся в здании?
– Насколько я понимаю, это был Гатри Джадд. Было темно, шел дождь, и я не смог хорошенько…
– Понятно. Он долго пробыл на фабрике?
– Пять минут. Скажем так, от четырех до шести минут.
– Затем он вышел, сел в лимузин и уехал?
– Да.
Фокс кивнул и снова перевел взгляд.
– Мистер Гатри Джадд!
Два взгляда сшиблись в пустом пространстве, точно бойцовые петухи, приготовившиеся к драке, но Фокс тут же улыбнулся.
– Что ж, сэр, – заметил он. – Кажется, вам предстоит рассудить, кто прав. Мисс Йейтс утверждает, что в восемь часов мистер Тингли был еще жив, а Филип говорит, что он был мертв уже в семь сорок. Вы, несомненно, можете заявить, что не поднимались на второй этаж или что явились в кабинет и никого здесь не обнаружили, но мы вам не поверим. Судья и присяжные – тоже. А главное, ни за что не поверят десять миллионов читателей газет.
На лице Джадда заиграли желваки.
– Вы отдаете себе отчет в том, – продолжал Фокс, – что ни я, ни присутствующие здесь служители Фемиды не обязаны во что бы то ни стало беречь от любопытства публики постыдные тайны известных личностей? Наверняка читатели газет заинтересуются содержимым шкатулки с инициалами «ГД» даже больше, чем вы во время своего вторничного визита. Их заинтригует не только сама эта история, которая весьма занимательна, но и те башмачки! Пара детских ботиночек…
– Он был мертв, – едва разжимая губы, проговорил Джадд.
– Ага! Значит, вы все-таки побывали в кабинете?
– Да. Он лежал на полу с перерезанным горлом. Рядом распростерлась молодая женщина, которой я никогда раньше не видел. Она была без сознания. Я не пробыл в кабинете и минуты. Войдя, я нерешительно двинулся к кабинету, так как вокруг стояла мертвая тишина. В приемной я окликнул Тингли по имени, но ответа не последовало. Выходил… тоже с осторожностью, учитывая обстоятельства.
Фокс кивнул:
– Вероятно, все вместе заняло у вас пять минут. Я не полицейский и уж тем более не окружной прокурор, но, полагаю, вам не придется повторять эту историю в зале суда. Никто не захочет причинять вам беспокойство. Впрочем, если вас вызовут повесткой, готовы ли вы подтвердить свои слова под присягой?
– Готов.
– Благодарю вас. – Фокс обвел глазами всех присутствующих. – Видите, с чем мы столкнулись? Согласно показаниям мисс Йейтс, мистер Тингли был жив в восемь часов вечера, а Филип и Джадд уверяют, что этого быть не могло. – Внезапно он обратился к мисс Йейтс: – Вы все еще настаиваете, что разговаривали с Тингли, мисс Йейтс?
Она смело встретила его взгляд и без запинки ответила:
– Да. Я не утверждаю, что они лгут. Не знаю. Единственное, что могу сказать: если кто-то и сымитировал голос Артура Тингли, то ему это удалось один в один.
– Вы все еще полагаете, что это был он.
– Да.
– Почему тогда в среду в цехе соусов вы сказали, что, вернувшись домой во вторник вечером, положили зонтик в ванну сушиться?
– Потому что я…
Мисс Йейтс осеклась. По ее лицу можно было читать как по открытой книге: она вся напряглась, и в ее мозгу молнией пронеслось: «Гляди в оба!» Это было видно даже неискушенному наблюдателю, что уж говорить об искушенных. Инспектор Дэймон издал какой-то глухой рык и непроизвольно расправил плечи. Все взоры обратились на мисс Йейтс.
– Разве, – спросила она своим тонким голосом, который сделался еще чуточку выше, но вместе с тем остался спокоен, – я так говорила? Что-то не помню.
– Зато я помню, – заявил Фокс. – Я коснулся этого вопроса потому, что вы, помимо прочего, сообщили мне, будто ушли с фабрики в четверть седьмого и сразу отправились домой, а живете вы в пяти минутах ходьбы отсюда. В тот вечер дождь начался без трех минут семь. Вот я и спрашиваю себя: зачем вам понадобилось сушить зонт в шесть двадцать?
