— Да, у нее было чувство вины, — согласился Пуаро.
— В бешенстве, — задумчиво произнес Спенс, — она, должно быть, набросилась на Ардена. Не думаю, что у него было хоть малейшее представление о том, что его ожидает. Вряд ли он опасался каких-либо действий с ее стороны.
Спенс о чем-то задумался на несколько минут, а затем сказал:
— Есть еще одна вещь, которую я никак не могу понять. Кто вышел на Портера? Вы утверждаете, что это не миссис Джереми. Бьюсь об заклад! Это она!
— Нет, — возразил Пуаро. — Это была не миссис Джереми. Она убеждала меня в этом, и я ей верю. Я вообще свалял дурака, а ведь знал, кто это. Причем сам майор Портер сказал мне.
— Он сказал вам?
— Да, конечно, но не прямо. Он даже не знал, что сделал это.
— Ну и кто же это?
Пуаро слегка склонил набок голову.
— Вы позволите мне сперва задать вам пару вопросов?
Суперинтендант с удивлением посмотрел на маленького бельгийца.
— Да, пожалуйста.
— Что это были за порошки в коробочке, которую мы нашли у постели Розалин Клоуд?
Суперинтендант был еще более удивлен.
— Порошки? Но они совершенно безобидные. Бромид. Успокаивает нервы. Каждый вечер она принимала по одному порошку. Мы, конечно, отдали их на экспертизу, но с ними все в порядке.
— А кто прописал их?
— Доктор Клоуд.
— Когда он их прописал?
— О, совсем недавно.
— От какого яда она умерла?
— Ну, пока что нет результатов, но я абсолютно уверен, что это был морфий. Очень большая доза.
— У нее нашли морфий?
— Нет. К чему вы клоните, месье Пуаро? — полюбопытствовал Спенс.
— А теперь я перейду ко второму вопросу, — как ни в чем не бывало продолжал Пуаро. — В тот вечер во вторник в 11.05 Дэвид Хантер заказал из Лондона разговор с Линн Марчмонт. Вы говорили, что навели справки относительно телефонных разговоров и что из квартиры Шепперт-корта был только один звонок. А были ли какие-нибудь входящие звонки?
— Только один. В 10.15. Из Уормсли-Уэйла. Звонок был из телефонной будки.
— Ясно.
Пуаро задумался.
— Какая-нибудь большая идея, месье Пуаро?
— А на тот звонок был ответ? Я хочу сказать, телефонист слышал, чтобы отвечали по лондонскому номеру?
— Теперь понятно, что вы имеете в виду, — медленно произнес Спенс. — В квартире кто-то должен был быть. Это не мог быть Дэвид Хантер, поскольку он возвращался в Лондон на поезде. Значит, это могла быть Розалин Клоуд. А если это так, то она не могла практически в то же время оказаться в «Олене». Вы хотите сказать, месье Пуаро, что женщина в оранжевом шарфике была не Розалин Клоуд. И, следовательно, Розалин Клоуд не могла убить Ардена. Но тогда почему она покончила с собой?
— Ответ очень простой, — промолвил Пуаро. — Она не совершала самоубийства. Розалин Клоуд была убита!
— Что?
— Она была не спеша и хладнокровно убита.
— Но кто убил Ардена? Мы исключили Дэвида…
— Это был не он.
— А теперь вы исключаете Розалин? Но, черт побери, ведь только у них двоих был хоть какой-нибудь мотив!
— Вот именно, — заметил Пуаро. — Мотив. Это как раз и привело нас в тупик. Если у А есть мотив для убийства С, а у В — мотив для убийства Д, так есть ли смысл в том, что А должен убить Д, а В — С?
— Не торопитесь, месье Пуаро, — проворчал Спенс, — не торопитесь! Я совсем не понимаю, причем тут А, В и С!
— Это сложно, — согласился Пуаро, — очень сложно. Дело в том, что здесь два различных преступления и, следовательно, у вас должны быть два разных убийцы. Найдите первого убийцу, и вы сразу же найдете второго.
— Нечего мне тут цитировать Шекспира, — проворчал Спенс. — Это не драма елизаветинского времени[14].
— Это так, но она — в духе Шекспира. Здесь царят эмоции, человеческие эмоции, которыми так упивался Шекспир. Ревность, ненависть, мгновенная неожиданная реакция и в то же время постоянное стремление повернуть события в своих интересах. «Волна в делах людей в прилив ведет к успеху…». Кто-то сыграл на этом, суперинтендант. Воспользовался удобным случаем в своих собственных интересах, то есть, говоря иначе, сделал так, чтобы комар носа не подточил!
Спенс в раздражении потер нос.
— Говорите по делу, месье Пуаро, — взмолился он. — Просто скажите, если это возможно, что вы имеете в виду.
— Ну что ж, скажу открытым текстом. Перед нами три смерти. Надеюсь, с этим вы согласны? Трое мертвы.
Спенс с интересом на него посмотрел.
— Я бы тоже так сказал… Вы же не собираетесь уверять меня в том, что один из них — жив?
— Нет, нет, — бросил Пуаро. — Они мертвы. Но как они умерли? Как, скажем иначе, классифицировать их смерть?
— Ну, что касается этого, месье Пуаро, вы знаете мою точку зрения. Одно убийство и два самоубийства. Но, согласно вам, последнее самоубийство не является таковым. Это тоже убийство.
— Согласно мне, — заметил Пуаро, — было одно самоубийство, один несчастный случай и одно убийство.
— Несчастный случай? Вы хотите сказать, что миссис Клоуд отравилась случайно? Или же вы имеете в виду майора Портера?
— Нет, — ответил Пуаро. — Несчастным случаем или случайностью была смерть Чарльза Трентона или, иными словами, Энока Ардена.
— Несчастный случай! — взорвался суперинтендант. — Случайность? И вы называете необычайно жестокое убийство, когда голова человека чуть ли не расплющена многочисленными ударами, несчастным случаем?
Не обращая внимания на возражения суперинтенданта, Пуаро спокойно продолжал:
— Когда я говорю «несчастный случай», я хочу просто подчеркнуть, что стремления убить не было.
— Не было стремления убить, когда голова человека чуть ли не расплющена?! Вы что же, хотите сказать, что на покойника набросился лунатик?!
— Я думаю, что это близко к истине, хотя не совсем так.
— В этом деле была только одна сумасшедшая — это миссис Гордон. Я заметил, что иногда она ведет себя крайне странным образом. Конечно, у миссис Лайонел Клоуд тоже не все дома, но она никогда не впадала в бешенство. А что касается миссис Джереми, так дай бог, чтобы у других была такая ясная голова! Кстати, вы, кажется, утверждали, что Портера подкупила не она?
— Да. И я знаю, кто это сделал. Причем, как я уже говорил, сам Портер назвал имя. Но одно небольшое замечание… Я, конечно, могу, не говоря о нем, ходить, как вы говорите, близ да около.
— А затем ваш анонимный лунатик совершает убийство Розалин Клоуд?
По голосу Спенса чувствовалось, что он настроен все более и более скептически.
Пуаро энергично покачал головой.
— Ни в коем случае. Вот именно здесь уходит со сцены первый убийца и появляется второй. Это уже преступление другого типа. Никакого гнева, никакой страсти. Хладнокровное убийство, и мне бы хотелось, суперинтендант Спенс, чтобы убийца за него понес наказание.
Бросив эти слова, Пуаро встал и направился к двери.
— Эй! — крикнул Спенс. — Вы должны назвать мне хоть какие-нибудь имена. Вы не можете уйти, не сделав этого.
— Очень скоро я назову вам все эти имена. Но следует потерпеть. Я жду письма из-за океана.
— Нечего болтать, как ненормальная гадалка! Эй! Пуаро!
Но Пуаро выскользнул из комнаты.
Он пошел прямо на площадь и позвонил в дверь дома доктора Клоуда. Миссис Клоуд открыла дверь, как обычно, онемев от изумления при виде Пуаро. Но тот не стал терять времени.
— Мадам, мне нужно поговорить с вами.
— О да, конечно. Пожалуйста, входите. Извините, я не успела прибраться, но…
— Я хочу у вас кое о чем спросить. Давно ваш муж увлекается морфием?
Тетушка Кэтти немедленно разразилась слезами.
— О боже, о боже… Я так надеялась, что никто не узнает. Это началось в годы войны. Он был крайне переутомлен, и у него были страшные головные боли. Потом он пытался уменьшить дозу, и ему это действительно удалось. Вот почему он иногда такой раздражительный…
— Именно по этой причине он так нуждался в деньгах?
— Думаю, что да. О боже, месье Пуаро! Он обещал пройти курс лечения…
— Успокойтесь, мадам, и ответьте еще на один небольшой вопрос. В тот вечер, когда вы звонили Линн Марчмонт, это было из телефонной будки около почты? Так ведь? Вы кого-нибудь тогда видели?
— О нет, месье Пуаро. Ни души…
— Но, насколько я помню, вы занимали два пенса, потому что у вас было всего полпенни?
— О да, я попросила монетку у женщины, которая вышла из телефонной будки. И она дала мне в обмен на полпенни монетку в два пенса.
— А как выглядела эта женщина?
— Достаточно богемно. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Оранжевый шарфик на голове. Смешно, хотя я почти уверена, что я ее где-то раньше видела. Ее лицо показалось мне очень знакомым. Она, наверное, из тех, кто уже отошел в мир иной. И все же я не могу вспомнить, где и при каких обстоятельствах я с ней встречалась.
