Ничего не оставалось делать. Я молча поплелся за ней.
Через несколько шагов Берта вдруг остановилась и стала принюхиваться. Потом обернулась ко мне.
– Что случилось? – спросил я и тут же сам почувствовал легкий запах газа. Я бегом вернулся к двери номера и лег на ковер, пытаясь заглянуть под дверь. Мне удалось разглядеть только плотно заткнутую под дверь черную полоску материи. Я вытащил из кармана нож с длинным лезвием, раскрыл его и попытался открыть замок. Лезвие наткнулось на какое-то препятствие.
Я вскочил на ноги и сказал, отряхивая пыль с колен:
– Скорее, Берта. Нельзя терять ни минуты.
Мы спустились лифтом на первый этаж. Я быстро подошел к портье.
– Боюсь, что с тетей Амелией случилось несчастье. Она говорила, что будет меня ждать. Я пришел, стучал в дверь, но никто не ответил…
– Она, наверное, вышла на улицу, – любезно улыбнулся портье, – и скоро вернется. Хотите подождать в холле?
– Но она говорила, что будет ждать в номере, – возразил я.
– Я уверена, что она не выходила из гостиницы, – вмешалась Фрида Тарбинг.
– Тогда позвоните ей, – сказал портье.
Фрида незаметно подмигнула мне, потом включила коммутатор и быстро заработала переключателями.
Через несколько минут она развела руками:
– Никто не отвечает.
– Ну, тогда я ничего не могу… – начал портье.
– Мне показалось, – перебил я, – что в коридоре чувствовался запах газа.
Любезная улыбка исчезла с лица дежурного. Его глаза расширились, лицо побледнело. Он молча подошел к конторке и вытащил универсальный ключ.
– Пойдемте. – Портье быстро зашагал к лифту.
Мы снова поднялись наверх. Портье попытался вставить ключ в замок, но ничего не вышло.
– Дверь заперта изнутри, – сказал он.
– Дональд, ты у нас тощий, – сказала Берта Кул. – Попробуй выбить стекло фрамуги, забраться внутрь и открыть дверь.
– Подставьте мне колено, – попросил я портье.
– Но я не уверен, что мы должны применить крайние меры, – возразил он.
– Сейчас я тебя подниму, милый, – сказала Берта.
Легко, как перышко, она подняла меня вверх. Я вытащил из кармана носовой платок, обернул им кисть и выбил стекло. В лицо ударил сильный запах газа.
– Снимите туфлю и подайте мне. Я пока подержусь за фрамугу, – сказал я Берте.
Я стал ногой на планку двери и висел, пока Берта сняла туфлю и сунула мне в правую руку. Выбив из рамы остатки стекла, я бросил туфлю и проскользнул внутрь. В комнате запах газа был совсем невыносимым. Я почти ослеп, к горлу подступил ком. Все шторы и гардины были опущены. В полумраке я едва разглядел неподвижную фигуру сидящей за столом женщины. Голова ее лежала на левой руке, правая рука была вытянута вдоль стола.
Задержав дыхание, я подбежал к ближнему окну, сдернул шторы, открыл окно, выставил голову наружу и вдохнул чистый воздух. Потом я подбежал ко второму окну и сделал то же самое. После этого я занялся кухней. Все краны газовой плиты были полностью открыты. Я слышал, как из них со зловещим шипением вырывается газ. Быстро перекрыв вентиль, я бросился к окну.
– Открывайте! – послышался из-за двери взволнованный голос портье.
– Наверное, ему стало плохо от газа, – отозвалась Берта. – Скорее бегите вниз, позовите полицию!
Я услышал, как он бежит по коридору.
Потом Берта сказала таким же спокойным голосом, каким обычно отдавала мне распоряжения по телефону:
– Принимайся за дело, милый. Сделай там все как следует.
Я подошел к столу.
Смерть застигла Фло Данцер, когда она что-то писала. На столе лежало письмо в конверте, адресованное Берте Кул. Я подбежал с ним к окну, вытащил письмо и бегло просмотрел его. Это был длинный сбивчивый отчет о том, как она пыталась выдать себя за Амелию Линтиг. Я увидел имена Джона Харбета, Эвелин Харрис, а потом, к своему огорчению, имя доктора Альфмонта из Санта-Карлотты.
Я снова вложил письмо в конверт и, мгновение поколебавшись, запечатал его. Потом вытащил из кармана конверт с написанным адресом и штампом «Экспресс-почта», который всегда носил с собой. Я вложил в него конверт Фло, запечатал и бросил через выбитое стекло в коридор.
– Что мне с этим делать, милый? – спросила Берта.
– Бросьте в почтовый ящик и сразу забудьте о нем.
В коридоре послышались удаляющиеся шаги Берты. Только теперь я почувствовал сильную тошноту и головокружение. Я подбежал к окну и с наслаждением вдохнул чистый воздух, потом снова вернулся к столу.
В руке Фло Данцер была зажата ручка. Под ее головой лежал лист бумаги. Видимо, она писала до последнего момента, пока не потеряла сознание.
Я вытащил из-под ее головы письмо и попытался прочитать.
«Тем, кого это касается», – с трудом разобрал я. Буквы скакали и наползали друг на друга.
В номере был сквозняк, но запах газа все еще сильно чувствовался.
Глаза мои слезились, и голова казалась удивительно легкой. Потом в коридоре раздался мужской голос:
– Здесь ужасный запах газа.
Потом послышался голос женщины и быстрые удаляющиеся шаги.
Через минуту раздался голос портье:
– Сейчас приедет полиция и «Скорая помощь». Ломайте эту дверь. Там человек потерял сознание.
Я подумал, что для меня это лучший выход. Снаружи послышались удары – кто-то пытался выломать дверь. Я подбежал к окну и упал на пол. Закрыв глаза, я, словно сквозь сон, слышал, как дверь с треском распахнулась и в комнату вбежали люди. Два человека подняли меня и вынесли в коридор. Вокруг меня поднялась суета, взвизгнула какая-то женщина.
Потом раздался уверенный голос Берты Кул:
– Положите его сюда, на подоконник. Ноги держите повыше. И смотрите, чтобы он не выпал.
Я почувствовал свежий воздух, сделал несколько глубоких вдохов и открыл глаза. Вокруг толпились люди.
– Бедняга! Это была его тетушка… – произнес портье.
Сознание мое затуманилось, и все исчезло. Я снова пришел в себя от воя сирены. Через несколько минут подъехал автомобиль полиции и следом за ним машина с красным крестом.
Я посмотрел на Берту.
– Не забудьте сказать им, что ее зовут Амелия Линтиг из Оуквью.
– Это записано в книге регистрации, милый, – ответила Берта.
– Проследите, чтобы они все записали правильно.
Через несколько минут я попробовал встать. Меня качало, ноги были как ватные.
– Как ты себя чувствуешь, парень? – спросил человек в белом халате. – Сможешь сам дойти до машины?
– Я останусь здесь, с моей тетушкой, – ответил я, едва сдерживая слезы.
– Ему плохо не только от газа, – прозвучал где-то рядом голос Берты, – он ужасно переживает из-за тетушки. Дональд знал, что она была крайне подавлена, но ничем не смог ей помочь.
Человек в белом халате приставил к моей груди стетоскоп.
– Его нужно сейчас же вывести на свежий воздух!
– Сперва я должен узнать, что здесь произошло! – слабо сопротивлялся я.
– Вы можете зайти в номер, – сказал врач.
– Да, я обязательно должен подойти к ней!
– Бедный мальчик! – проворковала Берта Кул. – Это была его любимая тетушка!
Я вошел в номер. Там уже дежурили полицейские.
– Слишком поздно! Ей уже ничем не поможешь, – сказал один из них. – К телу нельзя прикасаться, пока не придет коронер. Кто перекрыл газ?
– Я.
– По моей просьбе они выбили окно фрамуги, – вмешался портье. – Другого выхода у меня не было.
Берта Кул выразительно посмотрела на меня:
– Милый, по-моему, тебе лучше пойти в «Скорую помощь».
– Я не могу. Здесь осталось важное письмо…
– Я знаю, милый. Предоставь это Берте. Она обо всем позаботится.
– Пойдем, парень. – Врач осторожно положил мне руку на плечо. – У тебя сильнейшее сердцебиение. Похоже, ты крепко надышался газом. Ты бы и сам это понял, если бы мог почувствовать запах своего дыхания. От тебя пахнет, как из открытого газового баллона.
Я спустился к машине. Бледные, взволнованные люди, столпившиеся в холле, рассматривали меня, как какого-то диковинного зверя. Я забрался в салон «Скорой помощи» и растянулся на носилках. Тут же в мою руку вонзилась игла, и через минуту раздался вой сирены.
Вскоре я почувствовал себя лучше и только теперь понял, что сейчас это самое безопасное для меня место – «Скорая помощь» и больница, куда меня положат. Слишком во многих местах и по слишком многим причинам меня сейчас разыскивает полиция.
Берта Кул приехала в больницу через час после меня.
– Как ты себя чувствуешь, милый? Внизу ждет такси, и мы можем уехать, как только тебе станет получше.
Медсестра заглянула в мою карточку.
– У него общее истощение. К тому же он перенес нервное потрясение и надышался газа.
– Не удивительно, – вздохнула Берта. – Бедняга! Ему приходится работать по двадцать четыре часа в сутки, а он к этому совсем не приспособлен.
– Вы должны найти себе работу полегче, – посоветовала медсестра.
– Мне уже лучше. Я думаю, что могу уехать уже сейчас.
– Одну минутку, – заволновалась сестра. – Я не могу вас отпустить без разрешения доктора.
