Эллис нахмурился, но, встретив взгляд Мариан, не смог сохранить суровое выражение лица.
– Не перебивайте меня, пожалуйста, мисс Дантон, – сказал он.
– Извините, – сказала Мариан обиженным голосом.
После этого Эллис так и не смог уже настроиться. Он был побежден.
– Ну хорошо, – сказал он через пять минут. – Обстоятельства очень странные. В дальнейшем, мистер Лэм, если вы еще когда-нибудь решите защищать свидетелей, связанных с нашей прокуратурой, позвоните нам и не берите ответственность на себя.
– Простите, – сказал я. – Но я сделал то, что в тот момент казалось мне самым правильным.
Я посмотрел на Берту Кул и решил, что стоит попытаться уладить и остальные вопросы.
– Кажется, меня пытались обвинить еще в том, что я сбил человека и уехал? – спросил я Берту.
– Какие-то полицейские приходили прямо в офис агентства, чтобы тебя арестовать.
– С этим все в порядке, – быстро ответил Эллис. – Нам только что позвонили из полицейского управления Санта-Карлотты и сказали, что свидетель перепутал номер машины.
– Тогда мы, наверное, можем идти, – сказал я Берте.
– Я тоже с вами, Дональд, если вы не возражаете, – улыбнулась Мариан.
– Одну минутку, мисс Дантон, – торопливо сказал Эллис. – Если не возражаете, я хотел бы задать вам еще несколько вопросов, когда остальные выйдут.
– Ладно, Мариан, мы подождем в такси возле главного входа, – сказала Берта.
В коридоре я спросил у Берты:
– Письмо Фло у вас с собой?
– Неужели я похожа на дуру? Письмо спрятано в надежном месте. Как ты думаешь, стоит известить нашего клиента?
– Нет, это опасно. Слишком влиятельные силы заинтересованы в этом деле. Пусть он сам прочтет в газетах. «Амелия Линтиг признается в убийстве девицы из ночного клуба и совершает самоубийство».
– Похоже, милый, тебе не удастся выкрутиться из этой истории с тетушкой. Уж на этом они тебя накроют.
– Они только зря потеряют время, – ухмыльнулся я. – Дело в том, что Амелия действительно была моей тетей.
Берта Кул удивленно посмотрела на меня.
– Вы ничего не знаете ни о моей семье, ни о моих предках.
– Не знаю и знать не хочу, – быстро ответила Берта. – Тут уж выкручивайся сам.
– Отлично. Только хорошенько запомните это.
Минут десять мы просидели в такси, пока на крыльце появилась Мариан – раскрасневшаяся и довольная. Она сразу обняла меня.
– Как я рада видеть тебя, Дональд! Боже мой, я так боялась, что ты поведешь неправильную игру с мистером Эллисом. Ведь я тоже сказала мистеру Эллису, что мы с тобой друзья и ты обо мне позаботился.
– Как они тебя нашли? – спросил я.
– Думаю, что твоя домохозяйка сообщила в полицию. Она прочитала в утренних газетах описание пропавшей свидетельницы. Похоже, Дональд, что она тебе не очень-то доверяет.
– Кажется, милый, тебе придется искать новую квартиру, – заметила Берта Кул.
– Об этом уже наверняка позаботилась миссис Элдридж, – ответил я. Потом обратился к Мариан: – У тебя не было никаких осложнений с мистером Эллисом?
– Осложнений? – засмеялась Мариан. – Ну что ты! Знаешь, о чем он меня спросил, когда мы остались наедине?
– Готова спорить на любые деньги, что он просил тебя выйти за него замуж, – уверенно заявила Берта.
– Нет, пока нет, – улыбнулась Мариан. – Эллис очень консервативный молодой человек. Но он пригласил меня сходить с ним в кино и вместе поужинать сегодня вечером.
Все замолчали. Мариан посматривала на меня, словно ожидая вопроса. Но его задала Берта Кул:
– Что ты ему ответила?
– Что у меня сегодня свидание с Дональдом.
Берта Кул вздохнула и тихо сказала:
– Черт побери! А я уже начала волноваться.
Дело казалось коронеру более или менее обычным. Несколько свидетелей опознали тело Фло Данцер, метрдотеля ночного клуба. Но я объяснил ему, что тетя Амелия взяла себе это имя после того, как оставила Джона Вилмена. Я рассказал ему всю тетину историю. Она уехала из Оуквью как миссис Линтиг, снова взяла себе девичью фамилию Амелия Селлар, оформила в Мексике развод и вышла замуж за Джона Вилмена. После того как тетя Амелия оставила Вилмена, она взяла имя Фло Данцер, а недавно решила вернуть себе имя Амелия Линтиг. Я рассказал ему о тетиной поездке в Оуквью. Портье и администратор гостиницы «Палас», вызванные за счет агентства, уверенно опознали труп.
После вскрытия тело отдали мне, как ближайшему родственнику. Я решил похоронить тетушку в Оуквью. На похороны собрался почти весь город. Это было не совсем хорошо. Пришлось заранее заколотить крышку гроба. Я объяснил, что рассчитывал на искреннее соболезнование присутствующих, а на похоронах собралось множество любителей сенсаций и людей, испытывающих нездоровый интерес. Думаю, тетя Амелия одобрила бы это решение.
Похороны прошли хорошо. Священник произнес все, что положено, и особо подчеркнул, что перед смертью Амелия покаялась в содеянном и искупила свою вину. Что свершилось божественное предначертание. Амелию Линтиг покарал господь, и не нам ее осуждать.
Берта Кул прислала красивый венок. Был там еще огромный венок, на котором цветами была выложена надпись: «От старого друга».
Я не пытался узнать, кто его прислал. Ясно было, что счет за этот венок оплатил дядя Мариан, редактор газеты «Блейд», Стивен Дантон. Но самого дяди Стива на похоронах не было.
Перед отъездом я зашел в редакцию попрощаться с Мариан и услышал, что за перегородкой кто-то трудолюбиво стучит на пишущей машинке.
– Новый репортер? – спросил я.
– Нет. Это дядюшка Стив. Он хочет сам написать некролог. Мне показалось, что он был с ней близко знаком.
Я удивленно поднял брови.
– Дональд. – Мариан внимательно посмотрела на меня. – Она действительно была твоей тетей?
– Она была моей любимой тетей.
Мариан подошла вплотную к стойке, так что дядя не мог нас слышать, и протянула ко мне руки.
– Когда, – спросила она, – мы теперь сможем увидеться?
– В любое время, – ответил я. – Берта нашла для тебя работу в городе.
– Дональд!
– Это правда, – сказал я.
Мариан обошла вокруг стойки.
За перегородкой продолжала стучать машинка – Стив Дантон печатал некролог женщине, с которой молва двадцать один год назад связала его имя.
В моем внутреннем кармане лежал конверт с удостоверенной копией свидетельства о смерти. Этот конверт, адресованный Чарльзу Лорингу Альфмонту, мэру Санта-Карлотты, сильно помялся после того, как Мариан Дантон притянула меня к себе. Я подумал, что наш клиент будет очень растроган, если я вложу в конверт еще и вырезку из «Блейд».
– О, Дональд, какой ты милый!
– Это сделала Берта, – сказал я. – Помогла фотография в газете – та, на которой видны твои ножки. А что скажет Чарли?
– Чарли?
– Ну да, твой приятель.
Мариан посмотрела на меня и расхохоталась:
– Я дала ему отставку. Он был чересчур прилипчивым.
– Когда это случилось? – спросил я.
Мариан подняла голову и посмотрела на меня:
– Назавтра после того, как ты пригласил меня поужинать в «Палас». Он сидел в кафе позади тебя. Я даже думала, что это он подбил тебе глаз.
– Это сделал сержант Харбет. Как ты думаешь, твой дядя Стив еще долго будет грустить о смерти моей тетушки?
– Да. Он грустит, что у него выросло брюшко, появилась лысина, что он провинциал. А она, думает он, жила в больших городах, многое увидела и узнала и смотрела на него, как на деревенского мальчишку…
Мариан внезапно запнулась. Стук машинки за перегородкой прекратился.
Стив Дантон закончил некролог.
