друг друга?
– Ну да, как пассажиры в «Восточном экспрессе» у Кристи. Читали?
– Кажется, что-то такое читал, сейчас попробую вспомнить…
– Не трудитесь, займетесь эти на досуге, – оборвал полковника прокурор в присущей ему некорректной манере.
Дудынин смолчал, сделав скидку на перенесенный коллегой стресс.
– А несовершеннолетний Егор? Он тоже, по-вашему, заодно со взрослыми? – Дудынин задал со своей точки зрения существенный вопрос.
– Для этого мне не хватает впечатлений от личного знакомства. Беда в том, что я не вижу юридических оснований для вызова их в Лугу, кроме, пожалуй, Нины Агафоновны. Тот факт, что на месте преступления нашли ее заколку, дает мне право для этого.
– Так в чем же дело?
– Да в том, Владислав Анатольевич, что у них есть связи наверху. Сегодня утром мне позвонили домой и деликатно, но настойчиво дали понять, чтобы я не создавал никаких сложностей для Милютиных и иже с ними.
– Кто это вам звонил? – с возмущением спросил полковник, который терпеть не мог телефонное право.
– Не буду называть имен, – принял решение Ермолкин, знавший горячность коллеги в этом отношении. – Что касается ответа на ваш вопрос о Егоре, надеюсь, Таисия Игнатьевна поможет мне определиться с ответом.
– А насколько вы вообще уверены в своей версии, Олег Константинович?
– Конечно не на сто процентов, но… – задымил он трубкой. – Не меньше, чем на семьдесят. Ладно, Владислав Анатольевич, сегодня я к вам обязательно зайду, не исключено, что предстоит прогуляться в Утёсово вечером. Как у вас со временем?
– Если будет надо, я готов, – твердо согласился Дудынин.
– Это вы молодец! – сделал утверждающий взмах в воздухе рукой прокурор. – Ну что ж, позвоню Авдеевой и попробую связаться с Камышиной и Таисией Игнатьевной.
* * *
Таисия Игнатьевна гуляла. Лесная дорога в сторону Рейкино всегда была излюбленным местом для прогулок пожилой женщины. Вот и сейчас с удовольствием вдыхая насыщенный кислородом воздух, щедро сдобренный лесными ароматами, она брела по широкой сухой дороге. Случайно зацепив взглядом средних размеров подосиновик, красневший на обочине, Сапфирова улыбнулась ему и прошла дальше. Ноги сами несли ее к знакомой скамеечке, на которой Сапфирова любила отдыхать и думать о том, о сем. Откинувшись на невысокую спинку, Таисия Игнатьевна очередной раз взглядом насладилась очарованием природы и погрузилась в размыщления относительно последних криминальных событий в Полянске. Дактилоскопических зацепок у «Холмса» практически не было, но какая-то смутная деталь, почему-то казавшаяся ей важной, гнездилась где-то в глубине подсознания. Сапфирова не заметила, как задремала, убаюканная лесным воздухом и негромким мелодичным говором птиц.
Проснулась она как бы от толчка: нечеткая деталь внезапно обрела уверенные контуры. Цепкий капкан памяти наконец-то выпустил на свободу нужное воспоминание.
– Да, тот разговор на дороге, – пробормотала она. – Конечно, не зря мы с Володей схоронились, чтобы послушать. Но тогда получается… – мозг Сапфировой напряженно заработал и звенья одной ей ведомой логической цепи стали быстро и прочно вставать на свои места.
– Да, книга! – с волнением пробормотала она. – Почему именно этот роман куда-то исчез? Да, это должно что-то значить. Но тогда… – Таисия Игнатьевна обхватила голову руками, пытаясь привести мысли в порядок.
Полная картина преступления еще не сложилась в ее голове, но основная идея обозначилась четко.
– Да, но тогда им может грозить опасность! – воскликнула Таисия Игнатьевна. – И в любой момент!
Ухватившись за спинку скамейки «Холмс» решительно встала и поспешила назад в деревню. Она пришла к выводу, что нельзя терять ни секунды. Встретившись с Камышиной и лейтенантом Скворцовым, она коротко изложила им свои соображения и предложила план действия, который и был принят Камышиной почти без колебаний. Уже во второй половине дня в четверг Полина Андреевна сообщила Милютиным, что они могут спокойно вернуться в Петербург. Таисися Игнатьевна в это же время объясняла Ленке и Симагиной (на чью помощь она тоже рассчитывала), что они должны делать.
Все обитатели дома Милютиных были довольны предстоящим отъездом. Егору пора было в школу, да и события в деревне нервировали не только Нину Агафоновну, но и остальных членов семьи, возможно, даже Егора. Отъезд наметили на пятницу вечером. Об этом решении Павел сообщил Камышиной по ее просьбе.
В первой половине дня пятницы Милютин уехал в Утёсово: ему надо было на почту – отправить несколько телеграмм, – и еще он хотел перед отъездом попрощаться с приятелем, снимавшим полдома в самом Утёсово. Остальные члены семьи решили в последний день побыть на природе: прогуляться по лесу, спуститься к реке.
Следователь и лейтенант по указанию Сапфировой сообщили обитателям дома, что уезжают в Лугу, на самом деле только сделали вид, оставив машину за километр по лесной дороге с позднего вечера четверга.
Сапфирова, следователь, лейтенант, Ленка и Симагина установили наблюдение за домом Милютиных.
Ночь, к облегчению Таисии Игнатьевны, прошла спокойно. С утра, оставив работников милиции у себя дома, Сапфирова, Симагина и Образцова не так, чтобы нарочито, откровенно, но вполне открыто наблюдали за домом и его обитателями.
Первым уехал Павел. Вскоре из дома вышел Витковский с удочкой, а через некоторое время и Нина Агафоновна вместе с Егором. Последней, минут через пятнадцать, дом покинула Марина. Следственная группа, образованная Таисией Игнатьевной, внимательно отслеживала передвижения всех обитателей милютинского дома. Казалось, ничто важное не могло укрыться от бдительных сыщиков.
И действительно, не укрылось. Всё, кроме одного.
Под утро, когда все еще спали, один из обитателей дома очень тихо, чтобы не разбудить остальных, внимательно перелистал книгу с криминальным названием «Смерть в странном доме» и, закрыв ее, сделал закладку на одной из страниц, перед тем удовлетворенно прочитав фразу, подчеркнутую красным фломастером: «Сегодня я убила дедушку».
Нина Агафоновна не спеша спустилась под горку к реке Холодной. Более активный Егор оказывался то впереди, по позади нее. Погода стояла практически осенняя, небо хмурилось тучами, дул прохладный ветер, разве что дождь еще не собрался. Милютина брела в задумчивости, глядя себе под ноши, иногда поднимая голову, она окидывала полуотсутствующим взглядом колышущиеся от августовского ветра кроны ольхи, осин, берез. Из задумчивости ее вывел вопрос в очередной раз материализовавшегося рядом сына:
– Мам, а Марина нас догонит?
– Думаю, да. Она собиралась подойти, – размышляя о чем-то своем, после паузы ответила Милютина. – А зачем она тебе?
– Как зачем, ма? Можно покидаться шишками или поиграть в прятки! – удивился подросток. – Ты же не будешь.
– Да, верно, шишками я кидаться не собираюсь, – и уголки губ Нины Агафоновны тронула грустноватая
