время и талант тому, запятая, чтобы обеспечить справедливое и надлежащее воздаяние за нанесенный урон, точка с запятой; она готова поддержать меня всеми средствами, имеющимися в ее распоряжении. Точка. Если вы знаете обо мне слишком мало, запятая, чтобы проникнуться серьезностью моего обещания, запятая, то советую навести справки о моей деятельности и моем упорстве». Ниже, жирно, четырнадцатым кеглем: «Ниро Вулф». Счет пусть выставляют мне. По телефону получится надиктовать?
– Лону Коэну из «Газетт» точно получится. С другими попытаюсь. – Я потянулся за трубкой, но Вулф меня остановил:
– Погоди. – Он повернулся к миссис Вейл. – Вы все слышали. Как вы сами сказали, не исключено, что ваш муж уже мертв. Если так, публикуя данное объявление, я принимаю обязательство найти его убийц. А вы? Вы готовы тратить время и деньги?
– Безусловно. В особенности если его убили. Но я не… Это все, что вы собираетесь сделать? Только это?
– Я могу не делать этого, мадам, и в результате не сделать вообще ничего. Вы лишаете меня иных возможностей. Я возьмусь за дело, когда вы выпишете второй чек, на пятьдесят тысяч, и вызовете сюда свою секретаршу. – Он хлопнул ладонью по подлокотнику. – Вы отдаете себе отчет, что я ставлю на кон свою репутацию, заслуженную многими годами расследований? Именно за нее вы платите, а также за взятые мной обязательства. Если ваш муж уже мертв или если мистер Нэпп, пропустив, а то и проигнорировав мое объявление, его убьет, когда получит деньги, у меня не останется выбора. А если вы обанкротитесь? Я ведь рискую потратить больше шестидесяти тысяч. Конечно, если ваш муж вернется целым и невредимым, никто ничего расследовать не станет, и я возвращу вам часть средств. Сколько конкретно, это уж мне судить. Меньше, если выяснится, что мое объявление пригодилось, и больше, если оно не сработает. Я ценю свою репутацию, мадам, и рискую ею в ваших интересах, но в алчности меня никто не упрекал. – Он бросил взгляд на настенные часы. – Если указания, отданные вам мистером Нэппом, касались сегодняшнего дня, объявление следует напечатать тоже сегодня. А уже почти час.
Бедная женщина, точнее, бедная богатая женщина закусила нижнюю губу и уставилась на меня. Люди частенько так поступают, ищут у меня защиты от свирепого Вулфа, думают, что я непременно ринусь им на выручку. Порой я не против их утешить, но к Алтее Вейл, она же миссис Джимми Вейл, это не относилось. Она не вызывала у меня сочувствия. Встретив ее взгляд, я постарался показать, что мной движет лишь профессиональный интерес. Она это поняла – и сдалась. Снова достала чековую книжку, положила на столик, подписала второй чек, не разжимая губ. Когда она оторвала чек, я подошел, взял и передал Вулфу. Пятьдесят штук. Вулф посмотрел на цифру, уронил чек на стол и продолжил:
– Надеюсь, мадам, что бóльшая часть суммы к вам вернется. Прошу, не сомневайтесь в моих словах. Можете воспользоваться аппаратом мистера Гудвина, чтобы позвонить своей секретарше. Когда закончите, он займется размещением объявления. Если повезет, его напечатают все три газеты.
Она вяло повела рукой:
– Мистер Вулф, это действительно необходимо? Вызывать сюда мою секретаршу?
– Да, если хотите, чтобы я взялся за дело. Вы, помнится, собирались в банк, а скоро наступит время ланча. Пригласите ее к трем.
Алтея Вейл встала, перебралась в мое кресло и принялась набирать номер.
Глава 2
Дина Атли прибыла в 15:05, на пять минут опоздав к назначенному сроку. Вулф сидел за столом с книгой «Лотос и робот» Артура Кёстлера. К ланчу мы приступили позже обычного, поскольку Вулф строго-настрого предупредил Фрица не класть на сковородку икру шэда без команды, а я лишь ближе к половине второго окончательно бросил попытки уговорить «Пост» и «Уорлд телеграм» опубликовать наше объявление. На них ничто не действовало, так что пришлось довольствоваться одной «Газетт», да и то благодаря Лону Коэну, который успел усвоить, что сотрудничать с нами для него полезно. Я также договорился, что объявление разместят все утренние газеты: их выпуски появятся около одиннадцати, а значит, если мистер Нэпп увидит призыв Вулфа после того, как получит деньги, но до того, как избавится от Джимми Вейла, то вполне может передумать.
Наша клиентка отправилась в банк, едва Лон Коэн подтвердил, что объявление будет напечатано в обоих вечерних выпусках «Газетт». Пока я названивал остальным, ближе к завершению бесплодных уговоров, Вулф стоял рядом со мной, но не для того, чтобы слушать. Он держал в руках письмо, полученное миссис Вейл от похитителя, и задумчиво смотрел на клавиши пишущей машинки, переводил взгляд с текста на эти клавиши и обратно, и так продолжалось, пока Фриц не позвал нас на ланч. За едой мне было не до замечаний или вопросов, с поджаренной икрой шэда, свежей и горячей, под соусом со шнитт-луком, кервелем и луком-шалотом, да и вообще у нас не принято обсуждать дела за столом, а потому пришлось дождаться окончания ланча. Только очутившись снова в кабинете, я позволил себе прокомментировать:
– Письмо напечатано на «ундервуде», но мой не годится, если вы это проверяли. «А» в тексте чуть залипает, как и несколько других клавиш. И я ничего такого не писал.
Усевшись, Вулф потянулся за «Лотосом и роботом». Книга, которую он в данный момент читал, обыкновенно лежала справа на столешнице, перед вазой с орхидеями. В тот день в вазе красовалась Miltonia vexillaria, собственноручно принесенная Вулфом из оранжереи в одиннадцать утра.
– Хм… – протянул он. – Я лишь проверял одно предположение.
– И как успехи?
– Неплохо. – Он раскрыл книгу и повернулся ко мне широченной спиной.
Если у меня имелись собственные предположения, проверять их предстояло самостоятельно. Посетитель должен был пожаловать в течение десяти минут, а Вулф всегда утверждал, что после еды для пищеварения нет ничего лучше книги, поскольку она заполняет разум, но не затрагивает желудок; и сейчас он твердо намеревался воспользоваться этим правилом. Четверть часа спустя – бóльшую часть этого времени я потратил на изучение письма похитителя, изредка косясь на пишущую машинку, – прозвенел дверной звонок. Я пошел открывать, вернулся в кабинет с посетительницей, объявил ее имя и усадил в красное кожаное кресло. Вулф не отрывался от книги, пока я не сел за свой стол; только тогда он заложил
