единственный. Не знаю, что это значит.
– А почему «шалопай»?
– Близнецам тогда пять лет только было. Он их увез кататься. Я-то думала, все тихо да мирно, а он на коня малых посадил и одних пустил, – Ханна от воспоминаний раскраснелась, и начала тихо сердиться.
– Думаю, Адам и Агата были в восторге, – ухмыльнулась Сара.
– Хохотали и визжали, – кивнула кухарка. – Я их схватила и к леди Элене. Так, мол, и так, они же маленькие еще. А леди улыбнулась и говорит, что ничего плохого не случилось. Они с братом так же в детстве катались.
– Поразительно, – фыркнула Сара и звонко рассмеялась.
– Не помню, почему он уехал. Но все случилось как-то очень быстро. Вчера он с близнецами на ковре возился, а сегодня мне леди говорит, что он срочно уехал. Больше они не встречались, – печально закончила Ханна.
В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая только шумом огня в камине.
Каждая думала о том, что случилось год спустя. Дружная и счастливая семья превратилась в жалкие осколки, разбросанные по мирам.
В комнате на втором этаже на полу в куче разбросанной мужской одежды сидела Агата. Перед ней стояла маленькая деревянная шкатулка с резной крышкой. Когда-то мама хранила здесь украшения для волос. Сейчас внутри лежали только крохотные часики и золотая овальная подвеска с гравировкой. Агата провела пальцем по изящным буквам.
Элена Северская.
– Мама, – чуть слышно шепнула Агата, и перевернула подвеску.
Рик Северский.
Имя отца.
Девушка вытащила шпильки из прически, и волосы рассыпались по плечам. Тонкими пальцами она приподняла одну прядь и резким движением острого лезвия отрезала локон под корень.
***
Ханна проснулась словно от толчка, словно что-то её разбудило. Женщина огляделась, затем подхватила халат и осторожно вышла из спальни. Уже светало, и в коридоре было достаточно света, чтобы заметить худую мужскую фигуру, скрывшуюся в дверях кухни. В их доме, кроме старого Томми мужчин не было, а Томми был на пару десятков килограмм больше. Ханна тихо охнула, метнулась в комнату, подхватила старый тяжелый подсвечник и шмыгнула к дверям кухни. Мужчина что-то искал на обеденном столе.
Дрожащей рукой кухарка перехватила подсвечник, резко распахнула дверь и с криком кинулась на воришку.
Парнишка быстро обезоружил неповоротливую женщину и удивленно спросил голосом Агаты:
–Ханна, ты чего? Не выспалась?
– Агата?!
– Не кричи, – поморщилась девушка, водрузила подсвечник на стол, и сунула в рот гренку с сыром, приготовленную с вечера заботливой Ханной. – Весь дом разбудишь.
– Ты почему так одета? Я тебя не узнала, – кухарка медленно добрела до лавки и осторожно села. – За воришку приняла.
– Да? – глаза девушки довольно блеснули. – А коса? Её не заметила?
Агата вытащила из-под рубашки волосы и довольно подмигнула.
– Как ты похожа на брата! Просто одно лицо! – снова вскрикнула Ханна, но тут же закрыла рот рукой.
– Это, конечно, обидно. Я не могу слишком уж походить на мужчину, – пробурчала Агата.
– Я… просто… – замялась бедная кухарка.
– Сойдемся на том, что у Адама женственное лицо?
– Да, – благодарно выдохнула Ханна.
Агата с энтузиазмом кивнула и отправила в рот гренку.
Хана деловито поднялась и начала шустро собирать на стол, не забывая с подозрением коситься на юную госпожу. После вчерашней апатии поведение девушки казалось странным.
– Почему ты так одета?
– Просто.
– Что «просто»? – не успокаивалась Ханна.
– Эксперимент.
– Да?
– Хочу тебя попросить, – девушка чуть склонила голову на бок и заискивающе улыбнулась. – Не говори сестре об этом маленьком конфузе. Хорошо?
– Как скажешь.
Агата послала настороженной кухарке воздушный поцелуй и умчалась переодеваться.
Скоро проснется Сара, и тогда повышенного внимания и допроса и с пристрастием не избежать. Агата не спала всю ночь, но усталости совсем не чувствовала. Вместо этого небывалый прилив энергии заставил девушку быстро переодеться, умыться и шустро спуститься вниз.
Сара уже заняла свое место за столом.
– Доброе утро, – чинно поклонилась Агата.
–Доброе, – улыбнулась Сара. Девушка была рада, что плохое настроение сестры растаяло как дым.
– Как спала?
– Отлично, а ты?
– Хорошо, спасибо.
На этом обмен любезностями закончился. Ханна изредка поглядывала на Агату с тем же видом, с которым следила за молоком на горячей плите – не углядишь и позже получишь проблемы.
– Ты уже написала сэру Тому? – внезапный вопрос Сары выбил Агату из колеи. Она вздрогнула, и красивая белая чашка с тонким золотым ободком рухнула на пол.
Хана охнула, подхватила тряпку и помчалась собирать осколки.
– Сегодня напишу, – промямлила Агата, пытаясь успокоиться. – Ханна? Помощь нужна?
Кухарка только махнула рукой.
– Ты не поранилась? – спросила Сара.
– Все в порядке.
Агата взяла в руки кусок хлеба и принялась сосредоточенно намазывать его джемом. Лишь бы не поднимать глаза на сестру лишний раз. Иногда Агате казалось, что Сара видит её насквозь.
– После завтрака пойду в город и отправлю письмо. У тебя есть какая-то почта?
– Сама пойдешь? Не хочешь послать служанку? – удивилась Сара.
– Хочу прогуляться.
– Как знаешь. Я передам тебе свою почту.
Оставшееся от завтрака время сестры не разговаривали. Ханна немного поохала об очередной потере в виде фарфоровой чашки, и Агата сразу поднялась к себе.
Сэр Том, в семье которого Агата работала последние два года гувернанткой, жил в соседнем графстве. Обычно девушка уезжала к нему перед зимой и возвращалась только в начале лета. За уроки для двух детей платили не так много, но это была ощутимая помощь, учитывая, что девушкам приходилось лечить отца, как-то жить самим и не дать особняку уйти с молотка. Особенно тяжело стало после того, как Адам перестал присылать деньги. Мысли о брате Агата предпочла бы затолкать в самый дальний угол памяти, но не получалось. Тревога и страх разъедали душу.
Два года назад молодой парень, мучимый нуждой, принял решение уехать из родного дома. Мир представлялся ему большим и полным возможностей. Найти деньги, спасти семью из долговой ямы – не так уж сложно. Придумать план оказалось самым простым, а уйти от любимой сестры, которая в отчаянии цеплялась за руки и плакала, стало настоящим испытанием. С самого рождения Адам и Агата были неразлучны. И счастье и горе они делили пополам. Разрыв едва не убил Агату. Несколько месяцев она просидела в комнате, отказываясь выходить, а потом написала письмо в газету, предлагая услуги гувернантки, и в считанные дни уехала вслед за братом. Между сестрами установилась негласная договоренность – в разговоре между собой они никогда не упоминали об Адаме. Он стал призраком.
Только конверты с небольшой суммой денег и пара строк, адресованных Саре, напоминали, что в семье Северских некогда был Адам. Агате брат никогда не писал. Наверное,
