Пивис ядовито кивнул.
— Если же, напротив, — продолжал Мейсон, — мистер Пивис просто выразил Линку готовность заплатить определенную сумму за сертификат, а Линк сумел его приобрести, но сертификат был изъят у него до того, как предоставилась возможность продать его мистеру Пивису, то мистер Пивис не имеет на него никаких прав. Он рассчитывал купить акции. Но никаких закрепленных прав на них не имел.
— Вполне очевидно, что закон именно так трактует данную ситуацию, — определил судья Гросбек.
— Я с удовольствием отвечу на этот вопрос, — произнес Пивис. — Я нанял мистера Линка в качестве агента для приобретения этих акций.
— Вы передавали ему какие-нибудь деньги?
— М-м, нет. Но он знал, что деньги поступят сразу же, как только у него будет основание их затребовать.
— Вы имеете в виду, как только он получит сертификат?
— Э-э… — Пивис взглянул на своего адвоката, потом торопливо отвел глаза.
— Вы можете ответить на этот вопрос? — настаивал Мейсон.
— Нет, сертификат не имел никакого отношения к выплате денег. Я нанял его для приобретения акций. Он был моим агентом.
— Каким образом вы вышли на мистера Линка?
— Протестую, — тут же выпалил Лейбли. — Это несущественно и не имеет отношения к делу. Нет никакой разницы, как истец вышел на контакт с мистером Линком. Главное заключается в том, что контакт был установлен.
— Конечно, — сказал судья Гросбек, — этот человек является заинтересованной стороной, свидетелем, предубежденным против вызвавшей его стороны и…
— Если суд не будет возражать, — вмешался Мейсон, — я готов оставить этот вопрос открытым. Мне бы не хотелось попусту отнимать у суда время. Я разрешу мистеру Пивису покинуть свидетельское кресло и вызову другого свидетеля. Если последующие показания сделают необходимым возобновление разговора с мистером Пивисом по данному вопросу, я полагаю, суд к тому времени сможет оценить важность тех фактов, установления которых я добиваюсь.
— Не вижу, какое отношение они в принципе могут иметь к данному делу, — продолжал настаивать Лейбли.
— Вопрос остается открытым, как предложил мистер Мейсон, — принял решение судья Гросбек.
— Вы можете вернуться на место, мистер Пивис. Мистер Колл, будьте добры, займите свидетельское кресло.
Синдлер Колл принес свидетельскую присягу с явной неохотой. Он уселся в кресло, чувствуя себя неуютно.
— Как долго вы знакомы с мистером Пивисом? — спросил Мейсон, едва свидетель сообщил секретарю свое имя и домашний адрес.
— Почти десять лет.
— Чем вы занимаетесь?
— Заколачиваю деньги.
— Поясните, что это означает.
— Ну, я спекулирую. Как только предоставляется возможность заработать, я стараюсь ее не упустить.
— И Пивис обратился к вам по вопросу приобретения этого сертификата?
— Да.
— Вы поговорили с Пивисом о его намерениях и затем передали содержание беседы мистеру Линку, не так ли?
— Правильно.
— Другими словами, вы действовали в качестве посредника?
— Да, сэр.
— Так, и насколько вам известно, мистер Пивис никогда не встречался с мистером Линком?
— М-м… нет, почему, сэр? Я думаю, встречался.
— О, значит, встречался?
— Да, сэр.
— Когда?
— Э-э… это было вечером десятого числа.
— В тот самый вечер, когда был убит Линк?
— М-м, он был убит раньше… хотя нет, верно. Кажется, он был убит десятого числа, около полуночи.
— Откуда вы знаете, во сколько?
— О, прочитал в газетах, как и все.
— Когда вы видели мистера Линка в последний раз?
— Десятого днем.
— В какое время?
— Около трех часов.
— Что он сказал вам?
— Он сказал, что хочет говорить с Пивисом.
— И что вы предприняли?
— Привез Пивиса.
— Вы присутствовали при разговоре?
— Да.
— О чем шла речь?
Колл неуютно пошевелился в кресле.
— Ну, Линк сказал, что мог достать или уже достал сертификат и чтобы Пивис был там с деньгами.
— Что означает «был там»?
— О, я не это хотел сказать. Просто Харви хотел, чтобы Пивис приготовил деньги.
— Другими словами, без денег Линк не собирался передавать сертификат Пивису.
— Я не знаю. Я…
— В любом случае все это квалифицируется как показания с чужих слов, — заметил Лейбли.
Мейсон покачал головой:
— Отнюдь, мистер Лейбли. Вопросы требуют мнения самого свидетеля. Я снимаю последний вопрос.
Судья Гросбек улыбнулся.
— Итак, — задумчиво повторил Мейсон, — Линк сказал Пивису, чтобы тот был там с деньгами?
— Правильно.
Лейбли легонько кашлянул.
— Я не уверен, что свидетель правильно понял последний вопрос.
— Мы попросим зачитать его, — ответил Мейсон. Секретарь зачитал вопрос и ответ, и Колл возбужденно заговорил:
— Нет, нет, это неверно. Я совсем не то хотел сказать. Я не говорил, что Линк сказал ему «быть там с деньгами». Эти слова были подсказаны мне адвокатом.
Мейсон улыбнулся:
— В любом случае, мистер Колл, Линк хотел, чтобы Пивис приехал к нему с деньгами, будь то вознаграждение за оказанные услуги или покупная цена сертификата.
— Я… ну… я не знаю, что он хотел. Я не помню дословно, что он говорил.
— У меня все, — произнес Мейсон.
— Лиловый Каньон, мистер Колл? — спросил Лейбли. Колл подпрыгнул в кресле так, словно его укололи булавкой.
— Нет, нет, — затараторил он. — Я этого не говорил. Нет, конечно же нет. Он даже не упоминал о Лиловом Каньоне. Он просто сказал… ну, он сказал, чтобы Пивис готовил «капусту», потому что сертификат уже был у него.
— Мистер Линк говорил мистеру Пивису, куда тот должен доставить деньги?
— Нет, сэр. Не говорил.
Лейбли, поколебавшись мгновение, взглянул исподтишка на откровенно скептическое выражение лица судьи Гросбека и произнес:
— У меня все.
Судья откинулся на спинку кресла и полузакрыл глаза. Он понимал, что, заложив основу для генерального наступления, Мейсон сейчас вовсю насядет на Колла и, выстреливая вопрос за вопросом, разнесет его в пух и прах, прежде чем к тому вернется самообладание. Судья, заранее решивший предоставить в этом Мейсону полную свободу действий, постарался придать своему лицу выражение беспристрастной отрешенности. Но Мейсон удивил всех, сказав:
— У меня больше нет вопросов, мистер Колл.
Избегая смотреть на Лейбли, Колл вернулся на место.
— Эстер Дилмейер, — вызвал Мейсон.
Она прошла вперед и подняла руку, чтобы принести присягу. Короткое платье из мягкой черной шерсти и крошечная черная шляпка смотрелись на ней просто шикарно. На строго черном фоне выделялась только золотая заколка на горловине платья и такой же браслет на левой руке.
Судья Гросбек посматривал на нее с любопытством. Лейбли казался несколько обеспокоенным.
— Ваша честь, — заговорил Мейсон, — эта юная женщина только что выписалась из больницы. Была совершена попытка отравить ее, и выздоровление…
— Суду в целом известны все факты по делу, — перебил его судья Гросбек, продолжая разглядывать Эстер Дилмейер.
Она сообщила имя и адрес секретарю и улыбнулась Мейсону.
— Мисс Дилмейер, — обычным тоном спросил Мейсон, — вы знакомы с мистером Пивисом?
— Да.
— Как долго?
— Ну, несколько недель.
— И по его предложению вы решили познакомиться с мистером Робертом Лоули?
— Нет.
— Нет? — переспросил Мейсон, вскидывая брови.
— Нет, сэр.
— Кто в таком случае сделал вам такое предложение? Лейбли вскочил.
— Ваша честь, это несущественно и не имеет отношения к делу.
Судья Гросбек с интересом посмотрел на Мейсона:
— Я был бы рад услышать ваше мнение на этот счет, мистер Мейсон.
Мейсон заговорил в спокойной, непринужденной манере:
— Ваша честь, предъявляя данный иск, истец ставит себя перед следующей дилеммой. Он может выступить в роли перспективного покупателя указанного сертификата; в таком случае тот факт, что Линк умер прежде, чем состоялся акт купли-продажи, не оставляет за истцом никаких прав на этот документ и не позволяет ему поддерживать обвинение. Или он может занять ту позицию, что Линк являлся его агентом и приобретал сертификат непосредственно для истца. Это единственный вариант, позволяющий истцу поддерживать иск по данному делу. Как только он принимает эту теорию, он становится ответственным за все, что делал Линк, выполняя его поручения. Теперь следующее: вместо того чтобы прибегнуть к средству судебной защиты по общему праву, он выбрал средство судебной защиты по праву справедливости. В данный момент он находится в суде по праву справедливости. Это аксиома, что человек, обращающийся к этому праву, должен иметь чистые руки. Если действия его агента, Линка, при получении указанного сертификата шли вразрез с нормами морали, если он пользовался незаконными методами или прибегал к ловушкам, обману или давлению, то истец не может рассчитывать на судебную защиту по праву справедливости, поскольку такой суд даже на порог его не пустит.
