Путь Мейсону преградил полицейский.
Гамильтон Бергер взял Сьюзен Грейнджер под локоть и повел в комнату, где свидетели обычно дожидаются вызова в зал суда. На пути Мейсона оказался еще один полицейский.
Адвокат повернулся к Полу Дрейку и подмигнул ему, затем вернулся к столу, отведенному для защиты, рядом с которым стояла надзирательница, охраняющая обвиняемую.
Мейсон склонился к Элеоноре и прошептал ей на ухо:
– В чем дело? Почему Ричи находился у нее в квартире?
– Понятия не имею. Наверное, он в нее влюблен.
– Вы считаете, что он ревновал ее к Дугласу Хепнеру? – улыбнулся адвокат.
– Дуг не занимался любовью со Сьюзен Грейнджер, – уверенно ответила Элеонора. – Он пытался получить информацию. Он просто встречался с ней. И все.
– Это вы так считаете.
– Это говорил Дуг, а мне он не стал бы врать.
Мейсон повернулся к Дрейку и сказал:
– Пол, мне нужно, чтобы ты или кто-то из твоих людей наблюдал за выходом из комнаты для свидетелей. Бергер отвел туда Сьюзен Грейнджер. Мне необходимо знать, с каким выражение лица она выйдет – дружески велась беседа или нет.
– Посмотрю, что удастся сделать, – ответил детектив, – но к самой двери мне не подойти. Окружного прокурора охраняют несколько горилл, да и сам он сегодня не в лучшем настроении.
– Постарайся встать где-нибудь поблизости. Мне интересно, как они будут себя вести, станет ли Сьюзен Грейнджер улыбаться после разговора с Бергером или, наоборот, еще больше разозлится.
Дрейк кивнул и вышел из зала суда.
Через несколько минут доктор Оберон, с портфелем под мышкой, быстрым шагом вошел в зал. Бейлиф пригласил в зал присяжных, а следом за ними свое место занял судья.
– Где господин окружной прокурор? – спросил он.
Один из заместителей с беспокойством посмотрел в сторону комнаты для свидетелей.
– Господин окружной прокурор немного задерживается, – сказал заместитель, – но, насколько я понимаю, адвокат защиты собирался задать несколько дополнительных вопросов доктору Оберону. В отсутствие господина окружного прокурора я с моими коллегами будем представлять обвинение.
– Прекрасно, – кивнул судья Моран. – У вас нет никаких возражений против продолжения перекрестного допроса доктора Оберона?
– Никаких. Если защита желает допросить доктора по каким-то аспектам данных им показаний, мы готовы, по возможности, предложить нашу помощь.
– Спасибо, – поклонился Мейсон. – Я ценю ваше желание оказать мне содействие и надеюсь, что вы с таким же пониманием отнесетесь к прояснению ситуации с мисс Грейнджер.
– Насчет этого я не уверен, – пролепетал заместитель окружного прокурора, застигнутый врасплох. – Вам придется обсудить этот вопрос с окружным прокурором. Только мистер Бергер в состоянии решить это.
– Мы примем решение по данному аспекту несколько позднее, – заявил судья Моран с легкой улыбкой. – Продолжайте перекрестный допрос доктора Оберона, мистер Мейсон.
Адвокат повернулся к доктору Оберону:
– Если я вас правильно понял, доктор, вы утверждали, что причиной смерти Дугласа Хепнера послужила пуля тридцать восьмого калибра, выпущенная в голову жертве, не так ли?
– Да, сэр.
– Обследовали ли вы труп, чтобы выяснить, не способствовало ли еще что-нибудь наступлению смерти?
– Что вы имеете в виду? – не понял доктор.
– Взгляните, пожалуйста, на фотографию, сделанную во время вскрытия. На ней изображена правая рука усопшего. Обратите внимание на два маленьких пятнышка на ней.
– Да, сэр?
– Почему вы велели сделать эту фотографию, доктор?
– Из-за этих пятнышек.
– Именно вы велели сделать эту фотографию?
– Да, сэр.
– Почему?
– Ну, эти пятнышки… Я решил, что нам необходима подобная фотография. Я считаю, что если во время вскрытия обнаруживается что-то, не соответствующее норме, то это следует сфотографировать, в особенности в случае убийства.
– Что здесь не соответствует норме?
– В данных местах кожа была проколота.
– Другими словами, доктор, вы решили, что эти следы оставлены иглой от шприца?
– Я не исключал такую возможность.
– Тогда почему вы не упомянули об этом, когда выступали в первый раз?
– Меня об этом не спрашивали, ни выставившая сторона, ни вы.
– Но все-таки почему вы не упомянули об этом? – настаивал Мейсон.
– Меня никто не спрашивал про эти места.
– Но вы посчитали этот аспект чрезвычайно важным?
– Я посчитал его важным.
– Насколько важным?
– Я сфотографировал руку усопшего, вернее, велел сделать фотографию этих пятнышек.
– Находящихся на правой руке?
– Да, сэр.
– Если укол делает правша, то он, скорее всего, введет иглу в левую руку, не так ли?
– Или в левую руку, или в левую ногу.
– Вы решили, что следы на руке Дугласа Хепнера оставлены иглой шприца?
– Могли быть оставлены.
В этот момент в зал суда на цыпочках вошел Гамильтон Бергер и занял место за столом, отведенным для обвинения, устроившись между двумя своими заместителями. Его лицо побагровело от злости.
Мейсон подождал, пока окружной прокурор не опустился на стул, и продолжил допрос:
– Вы проводили анализы на предмет наличия морфия в теле?
– Нет.
– А вообще какие-либо анализы на предмет наличия любых наркотических веществ?
– Нет. Я определил причину смерти.
– Есть ли что-либо среди имеющихся доказательств, указывающее на то, что в момент вхождения пули в голову усопшего он находился под воздействием какого-то наркотика?
– Я возражаю, – вскочил Гамильтон Бергер. – Это несущественно, недопустимо в качестве доказательства и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос ведется не должным образом.
– Возражение отклоняется, – постановил судья Моран, не спуская глаз с доктора Оберона.
– Ну… я… нет, я ничего не могу утверждать с определенностью.
– В дальнейшем тело забальзамировали?
– Думаю, да.
– И захоронили?
– Да.
– Доктор, бальзамирование уничтожает следы яда?
– Некоторых ядов – да. Например, цианистый калий полностью нейтрализуется.
– А морфий?
– Морфий – это алкалоид. Он остается в теле на протяжении… ну, нескольких недель.
– Если мы сейчас эксгумируем труп, то будет возможно обнаружить присутствие морфия, если он вводился перед смертью?
– Я считаю, что шансы на это очень неплохие. Да.
Мейсон повернулся к судье Морану:
– Ваша честь, я прошу издать приказ об эксгумации трупа. Я считаю, что в момент смерти Дуглас Хепнер находился под воздействием наркотического вещества, которое было введено ему лицами, державшими его как пленника.
– У вас имеются основания для подобного утверждения?
– Предостаточно. Давайте, например, проанализируем содержимое карманов усопшего. У него забрали все наличные деньги, вынули блокнот с исписанными страницами и положили абсолютно чистый в ту же обложку. В серебряном портсигаре осталось несколько сигарет, но не было ни спичек, ни зажигалки. Другими словами, зажечь сигареты было нечем. Все мужчины также обычно имеют в карманах хоть какой-то нож. Я считаю, что перед смертью Дугласа Хепнера держали где-то против его воли.
– Минутку, минутку! – закричал Гамильтон Бергер. – Это еще одна уловка адвоката защиты, не подтвержденная никакими доказательствами. Просто необоснованное заявление с целью увести нас в сторону. Это нельзя доказать.
– Доказать, конечно, нельзя, когда доказательства хоронят, – заметил Мейсон.
– Даже если мы выясним, что усопшему ввели морфий перед смертью, мы таким образом не докажем то, чего вы добиваетесь, мистер Мейсон, – сказал судья Моран.
– Подобное доказательство встанет в ряд других, которые я намерен представить.
– Решение об эксгумации принимается только в самых крайних случаях, – заявил судья Моран и повернулся к доктору Оберону: – Доктор, вы обратили внимание на эти следы на коже?
– Да, сэр.
– Почему вы решили, что они оставлены иглой шприца?
– Я основывался на внешнем виде руки и проколов кожи. Я подумал, что они оставлены иглой, которую ввели… незадолго до смерти.
– Тогда почему вы не попытались определить, какое вещество было введено усопшему?
– Я… мне велели этого не делать.
– Кто?
– Я позвонил окружному прокурору и сообщил ему о своих находках. Он поинтересовался причиной смерти, и я объяснил, что это пуля тридцать восьмого калибра, оставшаяся в голове усопшего, выпущенная ему в затылок. «Причина смерти у вас есть. Что вам еще нужно?» – сказал мистер Бергер и повесил трубку.
В зале суда воцарилось молчание.
– Я просто старался не перепутать доказательства, – встал со своего места Гамильтон Бергер, – потому что мне прекрасно известно, как хитрые адвокаты цепляются за совсем не относящуюся к делу улику и пытаются превратить ее…
– Тем не менее, – перебил судья Моран, – при сложившихся обстоятельствах патологоанатому следовало разобраться с подобной ситуацией. Разрешите мне задать вам еще несколько вопросов, доктор. Нашли ли вы какие-нибудь доказательства того, что Дуглас Хепнер постоянно принимал наркотические вещества? Другими словами, следы на теле или…
