— Ну конечно! — саркастически заметил Бикнел. — Может, тогда вы уж заодно расскажете нам, зачем мне все это понадобилось — так предавать женщину, которой я восхищался?
— Конечно, расскажу, — спокойно ответил сержант Хуламоки. — Вы знали о том, что Эзра Вудфорд просил жену купить мышьяк. Так что вам было очень удобно отравить мышьяком своего партнера. А причина, я уверен, отыщется, если внимательно изучить документы, касающиеся ваших партнерских отношений. Этот шантажист Бастион, — продолжал он, — действительно очень хитер, однако он пошел по ложному следу — пытался шантажировать Мириам, хотя виноваты во всем были вы. Зато Сидней Селма оказался настоящим мастером вымогательства и решил исправить ошибку Бастиона. Вы узнали, что он приезжает сюда, и сумели приехать с ним на одном корабле; более того, привезли с собой детективов, чтобы «защитить» Мириам. Очень недурно, очень тонко, — сержант с улыбкой отвесил Бикнелу легкий поклон, — но все же недостаточно тонко!
— Да вы сами-то понимаете, что вы говорите? — пронзительно выкрикнул Бикнел.
— Конечно. — Сержант Хуламоки, казалось, даже слегка удивился. — Конечно, я понимаю, что говорю. Я, изволите ли видеть, не только формирую слова в собственном мозгу и произношу их собственными губами, но и слышу их собственными ушами. Так что никаких сомнений!
— Вы же выдвигаете против меня прямое обвинение! — не унимался Бикнел.
— Совершенно верно, — ответил сержант.
В комнате повисла напряженная тишина. Потом снова заговорил сержант Хуламоки.
— Я надеюсь, что и вы правильно понимаете, что я говорю. У вас, мистер Бикнел, была отличная возможность зайти в ванную комнату. Видимо, это была единственная комната, куда вы могли зайти на какое-то время один, не вызывая никаких подозрений. Вы вели себя естественно, как старый друг, вот и зашли в ванную. Там вы закрылись, скорее всего, даже заперлись, на несколько минут. При вас было орудие убийства, и вы стали срочно искать для него потайное место; вы знали, что должны найти такое место в ванной комнате. Не знали вы только одного: что мистер Лэм специально попросил наших людей, производивших обыск, тщательно осмотреть все возможные потайные места, чтобы потом нельзя было незаметно подбросить оружие. Не знали вы, конечно, и того, что и я отдал своим подчиненным точно такие же распоряжения. Так вот и получилось, мистер Бикнел, что, когда вы вошли в ванную комнату, вы попались в тщательно установленную ловушку. Могу заверить вас в том, что каждый дюйм в ванной комнате был обследован с максимальной тщательностью. Мы не только все осмотрели в самой комнате, мы проверили также все кафельные плитки на стенах — не находится ли тайник за одной из них. Наконец, только вы, мистер Бикнел, заходили в ванную во время вашего с миссис Кул визита к Мириам Вудфорд. А потом, когда я сам начал осматривать ее квартиру с ванной, я, конечно, едва ли не первым делом полез в бачок и — пожалуйста! — обнаружил там пистолет. Могу вам сейчас сообщить, мистер Бикнел: исследования однозначно показали, что именно им было совершено убийство.
— Вы можете вешать на меня что угодно, — довольно твердым голосом произнес Бикнел. — Я буду бороться до конца. У меня хватит денег, чтобы нанять лучших адвокатов.
Сержант Хуламоки широко улыбнулся:
— О-о, я очень рад слышать это от вас, мистер Бикнел! Очень рад. Я уж начал бояться, что вы падете духом и просто признаете свою вину, отдав себя в руки правосудия. Очень хорошо, что вы собираетесь защищаться!
— Почему это? — не поняла Берта.
Сержант Хуламоки посмотрел на нее с недоумением, словно она должна была знать ответ на свой вопрос прежде, чем задавать его. Тем не менее он счел необходимым вежливо объясниться.
— Видите ли, миссис Кул, наша зарплата и весь бюджет нашей организации очень зависит от благожелательного к нам отношения налогоплательщиков, поэтому нам, естественно, очень хотелось бы, чтобы налогоплательщики были в курсе того, как хорошо мы работаем ради их безопасности. Между тем очень часто, когда нам удаются яркие операции и наши детективы работают отлично, преступники признают свою вину и отдаются в руки правосудия. Никаких сведений о нашей прекрасной работе налогоплательщики в таких случаях не получают. Бывают, правда, и другие случаи, когда в деле фигурирует мало улик. Тогда обвиняемый является в суд с целой свитой адвокатов, и полиция начинает выглядеть, мягко говоря, небезупречно. Публика ведь, как правило, плохо понимает, что мы, полицейские, не строим доказательств; мы лишь стараемся собрать побольше улик. И вот какой-нибудь ушлый адвокат начинает в суде катить бочку на полицию и заявляет присяжным: «А почему они не представили вот этой улики?», «А почему они не добыли вон той улики?», «А почему они не сделали того-то и того-то?». И присяжные очень часто одобрительно кивают головами, после чего, как правило, обвиняемого оправдывают, а полицию начинают ругать. В нашем же случае получается совсем наоборот. У нас такой замечательный случай, когда даже самый лучший адвокат может…
— Да прекратите вы болтать! — со злостью прервал его Бикнел. — Я бизнесмен и кое-как разбираюсь в том, что можно сделать, а чего нельзя. Вы просто блефуете. Ну, допустим, я заходил в ванную. Но доказать, что именно я подбросил туда пистолет, можно было единственным способом — проследить, когда я туда вошел, и сразу после этого обнаружить пистолет. А так — туда заходило множество людей: там была Мириам, там была Норма, там был, в конце концов, этот несчастный детективишка, там…
— Конечно, — охотно согласился сержант Хуламоки. — Вы совершенно правы, мистер Бикнел. Здесь двух мнений быть не может.
— Ну и?.. — сказал Бикнел.
— Но все же, — продолжал сержант, — у вас была такая возможность. Это-то вы должны признать.
— И у меня, и у нескольких других людей.
— Безусловно, мистер Бикнел. Вы что же, нас за детей считаете?
— Тогда ваше дело не такое уж замечательное, — торжествующе сказал Бикнел, — и мой адвокат сделает из вас в суде отбивную.
— А как вы, в таком случае, объясните то обстоятельство, что когда мы установили продавца и владельца пистолета по его номеру, то обнаружили, что…
— А вот тут-то вы на меня этот пистолет не повесите! — воскликнул Бикнел. — Уж одно я вам могу гарантировать — что этого пистолета я не покупал!
— Ну конечно не покупали, — спокойно ответил сержант Хуламоки. — Вы не так глупы! Этот пистолет продан лет пятнадцать назад одному человеку, у которого, к сожалению, уже ничего не узнаешь. Он умер.
— Вот так-то! — сказал Бикнел.
— Зато, — продолжал сержант Хуламоки, — в полиции Денвера очень аккуратно ведут учет лиц, владеющих оружием. Каждый уважаемый гражданин имеет право носить оружие, если у него есть на то особые причины, но полиция любит порядок в таких вещах. Так случилось, что десять лет назад вы обратились за разрешением на ношение оружия, и разрешение было предоставлено вам полицией безотлагательно. И вот тогда-то вы и указали марку, модель и номер оружия, которым собирались владеть.
Лицо Бикнела внезапно исказил беспощадный, несдерживаемый страх.
— И этот номер, — продолжал сержант Хуламоки, — в точности совпадает с номером пистолета, обнаруженного в туалетном бачке, — того самого, из которого был убит Бастион. Полиция, мистер Бикнел, должна в определенных ситуациях действовать быстро и решительно, мгновенно преодолевая большие расстояния. Мы здесь, на Островах, вдалеке от остального мира, поэтому вынуждены часто пользоваться международной связью, а это увеличивает расходы на содержание полицейского управления. Так что для нас чрезвычайно важно получить возможность доказать налогоплательщикам, что эти расходы оправданны. А теперь, мистер Бикнел, — сказал он после небольшой паузы, — мне, право же, не хотелось бы сильно вас беспокоить, тем более что вы, как я знаю, страдаете артритом. Думаю, наручники в этом случае окажутся мерой чересчур жестокой, а нам бы этого не хотелось. Кроме того, проходить в таком виде через холл — это очень унизительно. А вам еще надо выписаться из вашего номера. Да-да, мистер Бикнел, к сожалению, сейчас в Гонолулу очень, очень много гостей; в отеле длиннющий лист ожидания, и администрация очень жестко настаивает на этой формальности. Двое моих сотрудников помогут вам собраться. Наверняка на такой номер, как у вас, будет много претендентов; а вот на те апартаменты, где вам предстоит завершить ваш визит в Гонолулу, боюсь, охотников немного. Вы уж простите мне эту безобидную шутку, мистер Бикнел; иногда хочется как-то разрядить обстановку. Разрешите, я помогу вам подняться, — продолжал он. — Вы, конечно, можете пользоваться вашей тростью, но, пожалуйста, только для того, чтобы опираться при ходьбе. Если вы попробуете воспользоваться ею как оружием или вообще прибегнете к насильственным действиям, это будет в высшей степени неблагоразумно, особенно при вашем состоянии здоровья. Итак, если вы готовы…
