Мистер Читтервик был просто в отчаянии. Он лихорадочно перебирал свои листочки, и его так трясло, что он едва не вываливался из кресла.
— Боже мой, — протянул он в каком-то исступлении, будто на грани помешательства. — Как же мне трудно! Но остается последнее. Я — про алиби. Мысль об алиби пришла потом, благодаря счастливому стечению обстоятельств. Ведь отель „Сесиль“ и отель „Савой“ находятся неподалеку от Саутгемптон-стрит, не так ли? Мне известно, что у этой дамы есть подружка, женщина в какой-то степени необыкновенная. Практически все время она в отъезде, в разных исследовательских экспедициях, причем в экспедициях участвует она одна и ведет исследования в одиночку. Попадая в Лондон, она проводит здесь день-два, не больше, и при этом я убежден, она из тех, кто очень редко читает газеты. Даже если бы ей и случилось прочесть в газете об убийстве миссис Бендикс, вряд ли бы у нее шевельнулись какие-нибудь подозрения, особенно в отношении ее подруги. Я установил, что накануне убийства эта женщина, которую, между прочим, зовут Джейн Хардинг, провела две ночи в отеле „Савой“ и утром того же дня, когда пакет с шоколадом был доставлен сэру Юстасу, отбыла в Южную Африку. Где она может быть теперь, не имею ни малейшего представления. Единственное, что я знаю, в Лондон она прибыла из Парижа, где провела целую неделю. Убий… убийца знала, что подруга будет в Лондоне, и потому срочно поспешила в Париж. К сожалению, — как бы извиняясь, сказал мистер Читтервик, — тут многое основано на догадках. Но, я думаю, ей ничего не стоило попросить подругу отправить пакет из Лондона, поскольку почтовая пошлина из Франции в Англию очень высока. И уж совсем было просто устроить так, чтобы пакет доставили утром того дня, когда должно было состояться свидание сэра Юстаса с миссис Бендикс за обедом в отеле. Она могла сказать подруге, что конфеты были подарком ко дню рождения или что-то в этом роде… и… и что пакет надо от править тогда-то, чтобы его получили в определенное время на следующий день.
Мистер Читтервик вытер пот со лба и посмотрел на Роджера, ища сочувствия. Роджер ответил ему недоумевающим взглядом.
— Боже мой, как же мне трудно, — прошептал мистер Читтервик, словно в забытьи. — Как невероятно трудно Единственное, что меня успокаивает…
Алисия Дэммерс поднялась из-за стола и стала не спеша собирать свои вещи.
— К сожалению, мне пора, — сказала она. — У меня сегодня свидание. Надеюсь, господин президент извинит меня.
— Разумеется, — ответил Роджер, несколько удивленный.
Подойдя к двери, мисс Дэммерс обернулась:
— Очень жаль, что я не услышу, чем завершится ваша версия, мистер Читтервик. Но повторяю: я очень сомневаюсь в том, что вам удастся ее доказать.
И она вышла из зала.
— Абсолютно права, — прошелестел мистер Читтервик, в оцепенении глядя ей вслед. — Точно знаю, что не удастся. Но сомнений у меня нет. Увы, ни малейших.
Всех как громом поразило.
— Как?! Вы считаете?.. — взвизгнув, закудахтала миссис Филдер-Флемминг.
Мистер Брэдли первый взял себя в руки.
— Ну что же, по крайней мере, ясно, что рядом с нами работал настоящий криминалист-практик, — провозгласил он в манере, явно усвоенной им не в Оксфорде. — Весьма и весьма любопытно.
И снова напряженное молчание сковало Клуб.
— Позвольте спросить, — президент был совершенно обескуражен, — так для чего же мы тут собираемся?
Никто не решился высказать вслух то, о чем он сейчас подумал.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: "Дело об отравленных шоколадках"
Образец классического романа Золотого века детектива. Одна из немногих книг в английской литературе где Скотленд-Ярд преподносится как прекрасно организованное и безупречно выполняющее свои обязанности учреждение. Главным лейтмотивом на протяжении всего романа звучит тема справедливости и возмездия, преподносимая автором с присущей ему иронией.
В этом романе впервые в "Шерингэмовском" цикле появляется некий мистер Читтервик, который в дальнейшем появится еще в нескольких романах. Здесь мистер Читтервик предстает живым воплощением беспристрастности и мудрости в сочетании со скромностью. Известно о нем весьма мало, образ его мысли демонстрирует прекрасное владение вещественными доказательствами без излишнего зацикливания на них. Иными словами, это и есть "золотая середина", высвечивающая недостатки всех остальных членов (у Роджера Шерингэма, например, это - самолюбование и оригинальничание). Весьма колоритны и остальные персонажи, чье поведение и поступки определяются особенностями воспитания и степенью образованности.
Как всегда, повествования с участием Шерингэма наполнены искрометным юмором и иронией, с которыми описываются, в частности, внутриклубные конфликты. Тем не менее автор не ограничивается только клубом, позволяя себе весьма колкие комментарии по поводу популярной женской беллетристики. Жанру детектива, кстати, достается больше всего; более того, можно сказать, что сам роман является своеобразной пародией на коллег по жанру (Шерингэм не в первый раз упоминает о своем нежелании общаться с писателями, а Брэдли, хоть и является неоднозначным персонажем, не делает секрета из того, что он зарабатывает писательством). Образ мистера Читтервика, чья скромность возводится к традиции отца Брауна, мы можем считать упреком всему чрезмерно сенсационному и псевдоинтеллектуальному, мода на которое, увы, еще не миновала.
Концовка же романа выражает не совсем оригинальную мысль о том, как тяжело лицом к лицу столкнуться с жестокостью и беспринципностью знакомого человека.
Вышел в Англии в 1929 году.
Перевод выправлен и отредактирован И. Борисовым специально для настоящего издания и публикуется впервые.
