Рекс Стаут - Черная гора (сборник)

– Да.

– Господи боже, да вы что, серьезно, что ли? – воскликнул Пол Тейер. – Вы что, в самом деле решили устроить нам допрос?

– Теперь мистер Тейер вопрос к вам, поскольку вы не вызвали подозрений у мистера Льювента. Где умерла миссис Хак? Здесь?

Тейер покосился на Хака:

– Что скажете, дядя Теодор? Хотите, чтобы я сыграл в эту игру?

– Пожалуй, да, – медленно кивнул Хак.

– Как скажете. – Тейер перевел взгляд на Вульфа: – Моя тетя умерла в этом особняке, в собственной постели, около года назад.

– Вы были здесь?

– Да.

– Расскажите об этом. Просто расскажите. Потом, если потребуется, я задам вам вопросы.

– Ну… – Тейер прочистил горло. – Дядя отмечал день рождения, и мы собрались в этой комнате отпраздновать его в тесном кругу. Присутствовали все, кто находится здесь сейчас, и еще несколько человек. Думаю, четверо или пятеро. Старые друзья тети и дяди. Хотите знать, кто конкретно это был?

– Возможно, захочу потом. Сперва расскажите, чт́о произошло.

– Ну, мы выпивали, и все такое. Потом в этой комнате накрыли ужин. Решили устроить фуршет. Было много вина. Тетя любила вино, да и дядя Теодор тоже. Закончили мы шампанским. Кое-кто изрядно заложил за воротник. В том числе я. В какой-то момент, я, как изволила выразиться тетя, «повел себя не лучшим образом», и поэтому мне пришлось уйти. Это случилось еще до того, как гости начали расходиться. Я поднялся наверх, к себе, и стал музицировать. Вам когда-нибудь доводилось играть на фортепиано подшофе?

Вульф ответил отрицательно.

– Вы как-нибудь попробуйте. Кстати, не могли бы вы, в свою очередь, оказать мне любезность и ответить на один вопрос? Зачем одной из этих дам понадобилось травить мою тетю? С какой стати ей это понадобилось?

– С точки зрения мистера Льювента, эта дама находилась в близких отношениях с вашим дядей и хотела выйти за него замуж. Преступления без мотива не бывает. Это означает…

– Да как вы смеете! – вспыхнула миссис О’Ши, которая вернулась обратно и села на свой стул.

– Пока мадам, я ничего не смею. Я лишь пытаюсь выяснить, есть ли у меня на это основания. Продолжайте, мистер Тейер.

Пол пожал плечами:

– В какой-то момент мне надоело играть, и я улегся. Утром мне рассказали, что тетя умерла и… Из того, что мне объяснили, я понял, что ее смерть была ужасной.

– От кого вы узнали о ее смерти?

– От мисс Мэрси. Кое-что мне поведала и миссис О’Ши.

– Значит, мисс Мэрси, вы были свидетельницей кончины миссис Хак?

– Да. – На этот раз она не ворковала. – И как только можно утверждать, что одна из нас ее отравила? Кошмар какой!

– Совершенно с вами согласен. Итак, что вы видели?

– Я, как и миссис Хак, спала этажом выше. Она пришла ко мне в комнату. Ее мучили жуткие боли, но она не хотела тревожить супруга. Я отвела ее обратно в постель и вызвала врача. Было уже з́а полночь. И еще я позвала миссис О’Ши. Но что мы могли сделать без доктора? Сначала мы не знали, говорить мистеру Хаку или нет. Он ведь даже не мог попасть к ней в спальню: дверь слишком узкая, кресло не проходит. Разумеется, нам пришлось ему сказать. Она умерла около восьми.

– Я полагаю, ввиду обстоятельств ее кончины было проведено расследование?

– Конечно. – Хак не отличался многословностью.

– Вскрытие проводили?

– Да. Это был птомаин.

– Установили, каким образом яд попал в организм?

– Да, но не посредством анализов.

Лицо Хака исказила судорога. Он едва владел собой.

– Перед ужином подали разные легкие закуски. В частности, маринованные артишоки. Жена их просто обожала. Больше к ним никто не прикоснулся. По всей вероятности, всю порцию съела она. Не осталось ни одного артишока. Поскольку никто другой не пострадал, решили, что птомаин, который действительно нашли в ее организме, содержался в артишоках.

– Я, конечно, не специалист по ядам группы птомаинов, но сегодня днем кое-что про них почитал. Известно ли вам, сколь маловероятным считается присутствие в пище истинного алкалоида?

– Нет. Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Разве птомаин не алкалоид? – спросила Дороти Рифф.

– Алкалоид, – кивнул Вульф, – но трупный. Впрочем, и такой случай был зарегистрирован. Мисс Рифф, в ту самую ночь, когда миссис Хак стало плохо, вы были здесь?

– Я присутствовала на праздновании и ушла около одиннадцати.

– Вы знали, что она обожает маринованные артишоки?

– Это знали все. Мы даже постоянно над этим подшучивали.

– Откуда вам известно, что птомаин – алкалоид?

– После смерти миссис Хак я кое-что почитала об этих ядах.

– Зачем? Неужели ее смерть от отравления артишоками внушила вам какие-то подозрения?

– Нет! Конечно нет!

– Может быть, кому-нибудь другому показалось, что смерть миссис Хак не просто несчастный случай?

Повертев головой, Вульф обвел присутствующих взглядом, и хотя все они единодушно ответили «нет», решил не отступать:

– Быть может, кому-нибудь из вас в некий момент показалось, что расследование, в ходе которого допускалась возможность насильственной смерти, ведется спустя рукава?

И опять последовало единодушное «нет».

– С чего нам могло такое показаться? – резко спросила миссис О’Ши. – Ведь мы ничего такого не подозревали.

– Ну да, с чего бы? – кивнул Вульф, откинулся назад и прочистил горло. – Признаться честно, меня поразило доверие, которое царит между вами. Ни тени сомнения друг в друге. Соперничество практически неизбежно между тремя такими молодыми и умными женщинами, готовыми схватить удачу за хвост. Царящая в доме обстановка предрасполагала к взаимным подозрениям. И при всем том такое удивительное единодушие. Оно не просто о многом говорит, но подводит к определенным выводам. Я не мог ожидать за какой-то час добиться подобной определенности. С моей стороны было бы неразумно давить на вас, чтобы окончательно убедиться в своей правоте. По закону человек считается невиновным, пока не доказано обратное. Таким образом, в данный момент остается открытым один-единственный вопрос: в какую сумму вы оцениваете мои таланты и усилия, которые я приложу, чтобы убедить мистера Льювента в необоснованности его подозрений? Как насчет сотни тысяч долларов?

И на этот раз реакция была единодушной. Все как один ахнули. Мисс Риф нашлась первой.

– Я же говорила, что это шантаж! – вскричала она.

Вульф поднял руки:

– Я вас умоляю. Называйте это как пожелаете: хоть шантажом, хоть разбоем. Мне все равно. С вашей стороны было бы ребячеством полагать, будто я окажу вам столь ценную услугу исключительно в силу душевной доброты. Я бескорыстен лишь до определенного предела. Означенная сумма не кажется мне чрезмерной. Я человек деликатный и потому даже не стану настаивать на долговой расписке. Мне будет достаточно, если мистер Хак пообещает здесь при всех, что выплатит мне всю оговоренную сумму в течение месяца. Должен поставить одно условие, на соблюдении которого категорически настаиваю. Ни слова о нашем договоре мистеру Льювенту. Это вы должны мне твердо пообещать. Я требую гарантий от мистера Хака. Я не в курсе финансового положения остальных, а вот его состояние мне известно. Более того, и в его интересах, и в интересах всех остальных позаботиться, чтобы мистер Льювент пребывал в уверенности, что его подозрения безосновательны. – Вульф обвел присутствующих взглядом: – Итак?

– Это шантаж, – твердо повторила мисс Рифф.

– Классного спеца выбрал Льювент, – пробормотал Пол Тейер.

Мисс Мэрси и миссис О’Ши хранили молчание. Они обе поглядывали на Хака, со всей очевидностью ожидая его реакции. Сам же Теодор склонил голову набок и, нахмурившись, разглядывал моего босса, как будто гадая, не изменил ли ему слух.

– Почему вы решили, что вам удастся обуздать моего шурина? – наконец спросил он.

– Главным образом, сэр, в силу самомнения, – ответил Вульф. – Поскольку я берусь за это дело, то несу определенные обязательства. Вы гарантируете мне оплату, а я вам – что дело будет сделано. Вы гарантируете, что в течение месяца заплатите мне сто тысяч долларов, а я – что впредь мистер Льювент никогда ни в чем не обвинит ни вас, ни кого-либо из присутствующих здесь. Если же это все-таки случится, я верну всю выплаченную мне сумму.

– У вашей гарантии есть временн́ые рамки?

– Нет, она бессрочная.

– В таком случае я принимаю ваше предложение. В обмен на гарантию, что вы мне озвучили и дали, я гарантирую, что в течение месяца выплачу вам сто тысяч долларов. Вы удовлетворены?

– Полностью. А теперь еще раз о моем условии. Присутствующие должны пообещать, что мистер Льювент никогда не узнает ни о едином слове нашего договора. Вы обязуетесь хранить тайну и никогда, ни прямо, ни косвенно, не предавать ее огласке? Те, кто согласен с этим условием, поднимите, пожалуйста, руки.