Жерар кивнул:
– Да, похоже на то.
– Не знаю, что вы об этом думаете, но, по-моему, существует предел женскому терпению! На месте Надин я бы поставил Леннокса перед выбором: либо пусть он докажет, что на что-то способен, либо…
– Либо она уйдет от него?
– Надин имеет право на свою жизнь, доктор Жерар. Если Леннокс не ценит ее по заслугам… ну, тогда найдутся другие мужчины.
– Например, вы?
Американец покраснел, потом с вызовом посмотрел на собеседника:
– Да! Я не стыжусь своих чувств к этой леди. Я искренне к ней привязан, глубоко уважаю ее и желаю ей счастья. Если бы она была счастлива с Ленноксом, я бы ушел со сцены.
– Но сейчас?
– Но сейчас я останусь! И буду рядом на случай, если я ей понадоблюсь!
– Короче говоря, вы parfait gentil[15] рыцарь, – пробормотал Жерар.
– Прошу прощения?
– Мой дорогой сэр, в наши дни рыцарство сохранилось только среди американцев! Вы готовы служить вашей даме без всякой надежды на вознаграждение. Это замечательно! Что именно вы надеетесь сделать для нее?
– Повторяю: быть под рукой на случай необходимости.
– А могу я спросить, как к вам относится старшая миссис Бойнтон?
– Насчет старой леди я никогда не был вполне уверен, – медленно отозвался Джефферсон Коуп. – Как я говорил, она избегает внешних контактов. Но со мной она всегда любезна и обращается как с членом семьи.
– Фактически она одобряет вашу дружбу с миссис Леннокс?
– Пожалуй.
Доктор Жерар пожал плечами:
– Вам это не кажется странным?
– Позвольте заверить вас, доктор Жерар, – чопорно произнес Коуп, – что в нашей дружбе нет ничего постыдного. Наши отношения сугубо платонические.
– Я в этом не сомневаюсь. Но повторяю – поощрение этой дружбы со стороны миссис Бойнтон выглядит странно. Знаете, мистер Коуп, меня очень интересует миссис Бойнтон.
– Она, безусловно, замечательная женщина – обладает яркой индивидуальностью и необычайной силой характера. Как я уже упоминал, Элмер Бойнтон во всем на нее полагался.
– До такой степени, что оставил детей полностью зависимыми от нее с финансовой точки зрения. В моей стране, мистер Коуп, закон это запрещает.
Джефферсон Коуп поднялся.
– Мы в Америке верим в абсолютную свободу.
Доктор Жерар тоже встал. Замечание не произвело на него впечатления. Он слышал его раньше от представителей многих национальностей. Иллюзия свободы как прерогативы собственной нации – весьма распространенное явление.
Но доктор Жерар был достаточно мудр и понимал, что ни одна нация, страна или личность не бывает полностью свободной, хотя существуют различные степени зависимости.
Он лег спать в состоянии задумчивости и заинтригованности.
Сара Кинг стояла на территории храма – Харам-эш-Шериф[16] – спиной к «Куполу скалы». Она вслушивалась в плеск фонтанов. Маленькая группа туристов прошла мимо, не потревожив сонную восточную атмосферу.
«Как странно… – думала Сара. – Некогда один иевусей превратил эту скалистую возвышенность в гумно, позже Давид выкупил это место за шестьсот золотых шекелей, превратив его в жертвенник…[17] А теперь здесь слышны громкие голоса туристов со всего мира».
Она повернулась и посмотрела на мечеть, думая о том, был ли храм Соломона хотя бы вполовину так же красив.
Послышались звуки шагов, и из мечети вышла маленькая группа.
Это были Бойнтоны, сопровождаемые словоохотливым драгоманом. Миссис Бойнтон поддерживали с двух сторон Леннокс и Реймонд. Надин и мистер Коуп шли сзади. Кэрол замыкала шествие. Когда они проходили мимо, она заметила Сару, остановилась и после долгого колебания побежала к ней через двор.
– Простите, – запыхавшись, сказала Кэрол. – Я чувствую… что должна объясниться с вами.
– Да? – отозвалась Сара.
Кэрол дрожала всем телом. Ее лицо было бледным.
– Речь идет о моем брате. Когда вы… говорили с ним вчера вечером, то, наверное, сочли его очень грубым. Но Рей не хотел быть невежливым… он просто ничего не мог с собой поделать. Пожалуйста, поверьте мне.
Сцена казалась Саре нелепой, оскорблявшей ее гордость и хороший вкус. С какой стати эта странная девушка внезапно подбежала к ней с извинениями за своего невоспитанного братца?
На языке у нее вертелся резкий ответ, но внезапно ее настроение изменилось.
Девушка говорила вполне серьезно, и тот инстинкт, который подтолкнул Сару к медицинской карьере, подсказал ей, что тут что-то не так.
– Расскажите мне об этом, – ободряюще произнесла она.
– Рей говорил с вами в поезде, верно? – начала Кэрол.
Сара кивнула:
– Да, во всяком случае, я говорила с ним.
– Конечно. Так я и думала. Но понимаете, вчера вечером Рей испугался… – Она умолкла.
– Испугался?
Бледное лицо Кэрол покраснело.
– Я знаю, что это звучит абсурдно. Понимаете, наша мать… с ней не все в порядке, и она не любит, когда мы заводим друзей. Но я знаю, что Рей… хотел бы с вами подружиться.
Сара была заинтересована. Но прежде чем она успела что-то сказать, Кэрол добавила:
– Мы… довольно странная семья. – Она испуганно оглянулась. – Я… не должна задерживаться. Меня могут хватиться.
Сара приняла решение.
– Почему вы не можете задержаться? Мы бы вернулись вместе.
– О нет! – Кэрол отпрянула. – Я… не могу этого сделать.
– Почему?
– Не могу. Моя мать… она…
– Родителям иногда бывает трудно осознать, что их дети выросли, – спокойно продолжала Сара. – Они продолжают ими командовать. Но уступать им нельзя. Нужно отстаивать свои права.
– Вы не понимаете… – пробормотала Кэрол, нервно сплетая пальцы рук.
– Иногда приходится уступать, боясь скандала, – продолжала Сара. – Конечно, скандалы – неприятная вещь, но, по-моему, за свободу действий всегда стоит сражаться.
– Свободу? – Кэрол уставилась на нее. – Никто из нас никогда не будет свободен!
– Чепуха! – четко произнесла Сара.
Кэрол склонилась вперед и коснулась ее руки.
– Слушайте! Я должна заставить вас понять! До своего замужества моя мать – в действительности она моя мачеха – была надзирательницей в тюрьме. Отец был начальником тюрьмы, когда женился на ней. С тех пор она стала нашей надзирательницей. Вот почему наша жизнь превратилась в заточение! – Она снова обернулась. – Я должна идти.
Сара схватила ее за руку:
– Одну минуту. Нам нужно снова встретиться и поговорить.
– Я не смогу…
– Сможете! – властно прервала Сара. – Приходите в мою комнату, когда все лягут спать. Мой номер – 319. Не забудьте.
Она отпустила руку девушки. Кэрол побежала догонять семью.
Сара стояла, глядя ей вслед. Пробудившись от своих мыслей, она обнаружила рядом с собой доктора Жерара.
– Доброе утро, мисс Кинг. Значит, вы разговаривали с мисс Кэрол Бойнтон?
– Да, и разговор был необычный!
Она пересказала их беседу доктору. Одна деталь особенно заинтересовала Жерара.
– Выходит, старая бегемотиха была тюремной надзирательницей? Весьма многозначительный факт.
– Вы имеете в виду, что это и есть причина ее тиранических наклонностей? Привычка, оставшаяся от былой профессии?
Жерар покачал головой:
– Нет, вы спутали причину и следствие. Все дело в подсознательных стремлениях. Тиранические наклонности развились у миссис Бойнтон не потому, что она была надзирательницей, наоборот – они побудили ее стать таковой. Согласно моей теории, тайная жажда власти над другими людьми подтолкнула ее избрать эту профессию. – Лицо его было серьезным. – Подсознание таит странные вещи. Жажда власти, жестокость, неудержимое желание рвать и метать – все это наследие прошлого человеческой расы. Мы закрываем перед ним двери и не пускаем его в сознательную жизнь, но иногда… оно оказывается сильнее.
Сара поежилась:
– Да, знаю.
– Сегодня мы видим это повсюду, – продолжал Жерар, – в политике, в поведении наций. Люди забывают о гуманности, жалости, доброй воле. Иногда идеи хороши сами по себе – разумный режим, благодетельное правительство, – но они навязаны силой и держатся на жестокости и страхе. Апостолы насилия открывают двери, впуская древние дикие инстинкты, жажду жестокости ради нее самой! Человек – животное слишком хрупкое. Им руководит один основной инстинкт – инстинкт выживания. Двигаться вперед слишком быстро так же опасно, как и отставать. Чтобы выжить, человеку приходится сохранять какие-то рудименты дикости, но он никогда не должен обожествлять их!
Последовала пауза.
– По-вашему, старая миссис Бойнтон – садистка? – спросила Сара.
– Я в этом почти уверен. Думаю, она радуется, причиняя боль – душевную, а не физическую. Такое встречается куда реже, и с этим гораздо труднее справиться. Ей нравится подчинять себе другие человеческие существа и заставлять их страдать.
– Какая мерзость! – воскликнула Сара.
Жерар рассказал ей о своем разговоре с Джефферсоном Коупом.
