Я бросил трубку и совершил прыжок, ибо Ковен юркнул к двери. Я схватил его прежде, чем он достиг ее, и со всей силы заехал ему в подбородок. Ударил я от души, ибо, при его-то габаритах, он врезался в стену, отскочил от нее и рухнул на пол.
– С удовольствием повторю это, – прокомментировал я на полном серьезе, после чего вернулся к телефону и продолжил: – Простите, Ковен пытался помешать следствию. Я всего лишь хотел сказать, что дома меня к ужину не будет.
– Значит, тот человек мертв.
– Да, сэр.
– Для полиции у тебя имеется что-нибудь убедительное?
– Конечно. Извинения, что притащил сюда свою пушку в угоду убийце. Больше ничего.
– Мы не ответили на сегодняшнюю почту.
– Знаю. Стыд и срам. Постараюсь выбраться отсюда как можно скорее.
– Очень хорошо.
Связь прервалась. Я подержал руку на рычаге, поглядывая на Ковена, который снова занял вертикальное положение, но «бис» не кричал, а потом набрал номер полиции.
Точных подсчетов я никогда не вел, но примерно могу сказать, что за многие годы скармливал копам бесстыдную ложь не более пары десятков раз – может, даже и того меньше. Обычно это просто невыгодно. С другой стороны, не могу припомнить ни одного дела об убийстве, которым мы с Вульфом занимались и которое я подробно описал, когда я бы просто выкладывал им все мне известное, без всяких уверток и утаиваний, за исключением одного – как раз этого самого. Относительно убийства Адриана Гетца у меня даже в мыслях не было попытаться что-либо скрыть от полиции, и я с готовностью все им рассказал.
Сработало отлично. Они назвали меня лжецом.
Не сразу, конечно же. Поначалу инспектор Кремер был признателен мне за сотрудничество, ибо слишком хорошо знал, что в его армии никто не в состоянии превзойти меня в наблюдательности, слухе, памяти и точности отчетов. Копы единодушно согласились, что по обнаружении тела я поступил абсолютно правильно и оперативно, загнав троицу в комнату и не дав Ковенам устроить семейный совет до прибытия полиции. После ее появления, конечно же, каждый находился под надзором, включая и меня.
В половине седьмого, пока эксперты все еще орудовали в помещении, где прикончили Гетца, полицейские бродили по дому, а домочадцы в разных комнатах с глазу на глаз беседовали с сотрудниками убойного отдела, я, закончив печатать и подписав свои откровенные и исчерпывающие показания, ничтоже сумняшеся ожидал, что вскоре окажусь на улице без всякого сопровождения и буду ловить такси. Сидел я в гостиной на нижнем этаже, за столом Пэт Лоуэлл – ее-то печатной машинкой я и воспользовался, – а напротив меня расположился сержант Пэрли Стеббинс, просматривавший мои показания.
Он поднял голову и окинул меня взглядом, воплощавшим дружелюбие. Когда я вижу такой вот безукоризненно дружелюбный взгляд Стеббинса, равно как и почти любого другого копа, то автоматически принимаю защитную стойку и изготавливаюсь либо уклониться, либо нанести встречный удар. Но похоже, на этот раз тревога оказалась ложной.
– Надеюсь, ты изложил все, – сказал Пэрли. – Ничего не забыл.
– Предлагаю, – отозвался я скромно, – чтобы по завершении дела вы разослали это по школам в качестве наглядного образца для составления отчетов в печатном виде.
– Ага. – Стеббинс встал. – Печатник из тебя знатный. – Он развернулся к двери.
Я тоже поднялся и как бы ненароком поинтересовался:
– Так я могу пойти поиграть?
Дверь отворилась, и вошел инспектор Кремер. Он метнул на меня взгляд, и выражение его лица мне не понравилось. А поскольку мне были прекрасно известны все настроения инспектора, не понравились мне также и его внезапно ссутулившиеся плечи, стиснутые зубы и блеск в глазах.
– Вот показания Гудвина, – сообщил Пэрли. – Тут все чисто.
– С его слов?
– Да.
– Вызови охрану и отправь его в тюрьму.
Новость совершенно вывела меня из равновесия.
– Меня в тюрьму? – взвизгнул я чуть ли не как Гильдебранд.
– Слушаюсь, сэр. – Пэрли сохранял олимпийское спокойствие. – По вашему приказанию?
– Нет, не по моему приказанию, а по обвинению в незаконном ношении оружия. У него не было разрешения на револьвер, который мы при нем обнаружили.
– Ха-ха, – отозвался я. – Ха-ха и еще раз – ха-ха. Вот, пожалуйста, я посмеялся. Очень смешная шутка. Да.
– Ты отправляешься в тюрьму, Гудвин. Я навещу тебя там позже.
Хорошо зная Кремера, я понял, что он не шутит. Я посмотрел ему в глаза и заявил:
– Это выше моего понимания. Я же объяснил вам, где, как и зачем взял эту пушку. – Я ткнул в листки бумаги в руке Пэрли. – Прочитайте. Там все подробно расписано, и даже все знаки препинания на месте.
– У тебя в кобуре находилось оружие, а разрешения на него не было.
– Чушь. Но я понял, в чем дело. Вы годами мечтали что-нибудь повесить на Ниро Вульфа, а поскольку я связан с ним самым тесным образом, сейчас решили, что такой шанс упускать нельзя. Но, не кажется ли вам, что незаконное ношение оружия – это как-то не очень серьезно? Не хотите ли чего-нибудь такого, чтоб наверняка? Вроде сопротивления властям или нападения на полицейского? Рад угодить. Вот, глядите…
Встав на цыпочки, я начал было изображать левый хук, направленный инспектору в челюсть, стремительный и яростный, а потом резко увел руку вниз и опустился на пятки. Паники мой выпад не вызвал, но мне доставило удовольствие видеть, как Кремер быстро сделал шаг назад, а Стеббинс – вперед. В результате они столкнулись.
– Вот, – продолжал я. – Если вы оба дадите показания под присягой, вполне хватит по меньшей мере года на два. Или я запущу в вас печатной машинкой, если пообещаете ее поймать.
– Кончай тут цирк разводить, – рявкнул Пэрли.
– Ты соврал насчет пушки, – набросился Кремер. – Если не хочешь отправиться в тюрьму, немедленно выкладывай, зачем ты сюда явился и что здесь произошло.
– Да я же выложил.
– Сплошную ложь.
– Нет, сэр.
– Ты можешь отказаться от своих показаний. Я вовсе не пытаюсь повесить что-нибудь ни на Вульфа, ни на тебя. Я просто хочу знать: зачем ты сюда явился и что здесь произошло?
– Ну просто сказка про белого бычка, – закатил я глаза. – Ладно, Пэрли, где мой конвой?
Кремер сделал четыре шага к двери, распахнул ее и прокричал:
– Приведите сюда мистера Ковена!
В сопровождении детектива вошел Харри Ковен. Выглядел он так, словно до счастья ему теперь было даже еще дальше, нежели прежде.
– Так, садимся, – велел Кремер.
Меня он оставил за столом, Пэрли и детектив уселись позади. Сам Кремер разместился перед моим столом, где раньше сидел Пэрли, а Ковену поставили стул слева от него. Кремер начал:
– Я уже говорил вам, мистер Ковен, что попрошу вас повторить свой рассказ в присутствии Гудвина, и вы обещали сделать это.
Ковен кивнул и прохрипел:
– Именно так.
– Все подробности нам сейчас ни к чему. Излагайте вкратце. Когда в субботу вечером вы посетили Ниро Вульфа, о чем вы его попросили?
– Я сказал ему, что задумал новую серию, в которой Ослепительный Дэн организовывает сыскное агентство. – Хрипота доняла Ковена, и он шумно прочистил горло. – И сказал, что мне требуется техническая помощь, возможно, сотрудничество, если мы сумеем договориться…
На столе лежал блокнот с линованной бумагой. Я взял его и карандаш и принялся стенографировать. Кремер подался вперед, протянул руку, взялся за уголок блокнота и выдернул его. Я почувствовал, как кровь ударила мне в голову, и рассердился на свой организм: краснеть в присутствии трех копов было попросту глупо.
– Слушай внимательно, – прорычал Кремер. Затем обратился к Ковену: – Вы говорили мистеру Вульфу, что у вас из стола пропал револьвер?
– Конечно нет. У меня ничего не пропадало. Я действительно упоминал, что храню в столе револьвер, на который у меня нет разрешения, но я его никогда не носил, и меня интересовало, насколько это рискованно. Я назвал им марку – «марли» тридцать второго калибра. И поинтересовался, сложно ли будет получить на него разрешение, и если…
– Опустим подробности. Только по существу. О чем вы договорились с Вульфом?
– Он согласился прислать Гудвина ко мне домой в понедельник, поучаствовать в собрании, которое я собирался провести со своими сотрудниками.
– По поводу чего предполагалось собрание?
– Я собирался обсудить технические стороны новой серии, посвященной работе Ослепительного Дэна в качестве частного детектива, а также поговорить насчет возможного союза с мистером Вульфом.
– И Гудвин приехал?
– Да, сегодня, примерно в полдень. – Хрипота никак не оставляла Ковена, и ему приходилось то и дело прочищать горло. Я не сводил с него глаз, но встречаться со мной взглядом он явно не желал. Еще бы, он ведь разговаривал с Кремером и должен был соблюдать приличия. Ковен продолжил: – Собрание было назначено на половину первого, но я предварительно переговорил с Гудвином и попросил его подождать. В присутствии постороннего человека нужно соблюдать осмотрительность, и я хотел еще раз все обдумать. Да и к тому же я вечно откладываю дела, такой уж я уродился. И вот в начале пятого он…
