Ознакомительная версия.
— Равно как и предположить, что они с Хелен солгали о своих отношениях, — вставил Дэлглиш.
— А чего вы ждали? То, что люди знают, и то, что они могут законно доказать или хотя бы осмелиться заявить в суде, две совсем разные вещи. Кроме того, мы должны любой ценой уберечь нашего дорогого Уилфреда от заразы истины. Нет, на мой взгляд, все прошло просто замечательно. Суицид в минуту душевного смятения и так далее и так далее. Бедняжка Мэгги! Обличена как эгоистическая потаскушка, думающая лишь о развлечениях, прикладывающаяся к бутылочке, не понимающая благородного мужа, искренне преданного своей благородной профессии, не сумевшая даже создать для него уютный дом. А вот предположение Корта, будто это мог быть несчастный случай, вышедшая из-под контроля инсценировка, доверия у присяжных не вызвало, правда? Они сочли, что женщина, которая выхлестала почти целую бутылку виски, стащила веревку и написала предсмертную записку, пожалуй, заходит в инсценировке слишком далеко. Поэтому присяжные решили, что Мэгги сделала именно то, что намеревалась сделать. Мне показалось еще, что судебный эксперт выразился чрезвычайно четко, учитывая крайне субъективную.природу подобных исследований. Похоже, не остается никаких сомнений, что Мэгги написала именно предсмертную записку.
— Первые четыре строчки, которые только он и решился процитировать. А каков должен быть вердикт, по-вашему?
— О, я согласен с Джулиусом. Она планировала, что се успеют вовремя спасти, причем с большим шумом. Но, залив в себя столько виски, не смогла толком рассчитать свое воскрешение. Кстати, Джулиус красочно описал мне драматические события в коттедже «Любовь», включая и впечатляющий дебют Хелен в роли леди Макбет:
Дай мне шприцы; спящий
И мертвый — лишь картины. Только дети
Пред чертом намалеванным дрожат note[8].
И взгляд Дэлглиша, и голос оставались бесстрастными.
— Вы с ним развлекаетесь на славу. Жаль только, тогда Корт не проявил такого самообладания. Глядишь, и сделал бы что-нибудь полезное, вместо того чтобы биться в истерике, как слезливый педик.
Генри улыбнулся, словно радуясь, что добился именно той реакции, какой и хотел.
— Так вам он не нравится? Сдается мне, ваш друг-священник его тоже недолюбливал.
Дэлглиш во внезапном порыве проговорил:
— Понимаю, что это совершенно не мое дело, но не пора ли вам уехать из Тойнтон-Грэйнж?
— Уехать? И куда же вы предлагаете?
— Наверняка есть всякие другие места.
— Мир состоит из всяких других мест. Только чем я, по-вашему, мог бы там заниматься, кем стать, на что надеяться? Собственно говоря, как-то я уже собирался уехать. Это оказались пустые и глупые фантазии. Нет, я останусь в Тойнтон-Грэйнж. «Риджуэл траст» обладает профессионализмом и опытом, которых так недостает Энсти. Я мог бы найти варианты и хуже. Кроме того, сам Уилфред тоже остается — а я все еще перед ним в долгу и не уплатил этот долг. А тем временем, поскольку с этой формальностью покончено, мы можем расслабиться и преспокойно отправиться завтра в Лурд. Право, Дэлглиш, вы должны ехать с нами. Вы ошибаетесь здесь уже так долго, что, подозреваю, прямо наслаждаетесь нашим обществом. Кроме того, не думаю, чтобы вы совсем поправились за это время. Почему бы не съездить в Лурд и не проверить, не помогут ли вам ароматы благовоний и смена обстановки?
Тем временем рядом с ними остановился автобус Тойнтон— Грэйнж. За рулем сидел Филби. От задней двери спустился трап. Дэлглиш молча наблюдал, как Эрик с Хелен отодвинулись от Уилфреда, одновременно взялись за ручки кресла и ловко закатили Генри в автобус. Трап поднялся, Уилфред занял обычное место рядом с Филби, и автобус уехал прочь.
Полковник Риджуэл и попечители появились вскоре после ленча. Дэлглиш видел, как подъехал автомобиль и группка мужчин в унылых костюмах скрылась в доме. Некоторое время спустя они показались снова и вместе с Энсти направились в сторону моря. Дэлглиш слегка удивился, увидев с ними Эрика и Хелен, а не Дороти Моксон. Седые волосы полковника развевались на ветру, когда он приостанавливался, чтобы широким жестом трости обвести окрестности, или вдруг замирал, о чем-то совещаясь со своими спутниками, мгновенно обступавшими его со всех сторон. Можно не сомневаться, подумал Дэлглиш, коттеджи они тоже захотят проинспектировать. Что ж, коттедж «Надежда» готов к осмотру. Книжные полки пусты и протерты от пыли, упаковочные ящики перевязаны и подписаны, вещи самого Дэлглиша сложены — кроме нескольких мелочей, необходимых для последней ночевки. Однако у него не было ни малейшего желания с кем-либо знакомиться или вести бессодержательные светские разговоры.
Когда маленькая компания повернула обратно и двинулась к коттеджу «Любовь», Дэлглиш сел в машину и покатил прочь — без каких-либо конкретных целей и планов, стремясь лишь наездиться до глубокого вечера.
Следующее утро выдалось душным и жарким, небо нависало пятнистым коленкоровым тентом, набухшим от непролитого дождя. Голова тупо болела. Отъезд паломников был назначен на девять часов, а в половине девятого Миллисента Хэммит, даже не постучавшись, вломилась прощаться. Сегодня она надела сшитый не по фигуре голубовато-серый твидовый костюм с двубортным пиджаком, синюю же, но другого, совершенно не сочетающегося с первым оттенка, блузку с безвкусной брошкой на груди, спортивные башмаки и серую фетровую шляпу, натянутую на уши. Тяжело шмякнув на пол раздутый саквояж и наплечную сумочку, Миллисента стянула коричневые хлопковые перчатки и протянула руку. Дэлглиш опустил чашку с кофе. Его правую ладонь стиснули в энергичном и сокрушительном пожатии.
— Ну, до свидания, коммандер. Странно, но я так и не привыкла называть вас по имени. Насколько понимаю, к нашему возвращению вас уже здесь не будет?
— Да, я уезжаю сегодня же утром, чуть позже.
— Надеюсь, вам тут понравилось. По крайней мере событий хватало. Одно самоубийство, одна естественная смерть плюс конец Тойнтон-Грэйнж в качестве самостоятельного заведения. Думаю, вы не скучали.
— И одно покушение на убийство.
— Уилфред в горящей башне? Звучит как название авангардной пьесы. Вот насчет этого волнующего момента я с самого начала сомневалась. Если хотите знать мое мнение, так Уилфред сам все поджег, чтобы оправдать отказ от ответственности. Наверняка это объяснение уже приходило вам в голову.
— Мне приходили в голову разные объяснения, и все они были равно бессмысленные.
— В Тойнтон-Грэйнж вообще бессмыслицы всегда хватало. Что ж, старый порядок уступает место новому, а пути Господни неисповедимы. Надо надеяться, Он желал именно этого.
Дэлглиш спросил, какие планы у самой Миллисенты.
— Останусь здесь. По договору Уилфреда с «Траст» и буду пожизненно владеть коттеджем, и, уверяю вас, умирать соберусь еще не скоро. Конечно, теперь, когда поместье принадлежит чужим людям, здесь будет не так, как прежде…
— А что ваш брат испытывает по поводу передачи приюта? — поинтересовался Дэлглиш.
— Облегчение. Он ведь именно это и планировал, правда? Конечно, Уилфред сам не знает, на что себя обрек. Кстати, этот вот коттедж он «Траст» не отдал. Оставил себе и собирается переехать сюда, предварительно обустроившись поудобней и поцивилизованней. Еще предложил помогать Тойнтон-Грэйнж в любом качестве, какое «Траст» сочтет нужным. Что ж, если он воображает, будто они позволят ему остаться смотрителем, его ждет немалый шок. У них на Грэйнж свои планы, и я весьма сомневаюсь, что эти планы включают Уилфреда, пусть попечители и согласились польстить его тщеславию, назвав приют в его честь. Сдается мне, Уилфред воображает, что все будут его почитать как первейшего благодетеля и бывшего владельца поместья. Уверяю — и не подумают. Теперь, когда дар — или как там это называется — утвержден и подписан, а «Траст» сделался законным владельцем, с Уилфредом будут считаться не больше, чем с Филби. А может, и того меньше. Он сам во всем виноват. Надо было продавать.
— Разве это не означало бы нарушить клятву?
— Суеверная чушь! Если Уилфред хотел наряжаться в монашеское одеяние и изображать из себя средневекового аббата, лучше бы попросился в монастырь. Англиканские монастыри весьма респектабельны. Паломничества два раза в год будут, само собой, продолжаться. Это одно из непременных условий Уилфреда. Жалко, что вы, коммандер, с нами не едете. Мы останавливаемся в премилом маленьком пансиончике, совсем недорогом, а кормят там превосходно. Да и сам Лурд — очаровательное местечко. С собственной атмосферой. Не скажу, что не предпочла бы, чтобы Уилфредово чудо случилось где-нибудь в Каннах, однако могло быть и хуже. Что, если бы он исцелился в Блэкпуле?
Ознакомительная версия.
