На мой взгляд, держался он неплохо. Но мне это действо наскучило задолго до того, как подошло к концу. Для утешения моей души вполне хватило бы и капли елея. И если вдруг мне суждено отправиться на небо без всего этого, то лично я не против – я и так окажусь там, где положено. Разумеется, я высказываю исключительно свою точку зрения, и если вы любитель подобных обрядов, то Бог вам в помощь.
Я сидел с самого краю, что позволило мне благополучно улизнуть сразу же после заключительной тирады.
За оказанную мне честь побыть вместе с ближайшими друзьями покойного я предложил аристократу у входа четвертак, принять который, как я понял, его обязывало положение. На улице выяснилось, что какой-то олух умудрился воткнуть свой драндулет в трех дюймах от заднего бампера моей машины, и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы выбраться и при этом не ободрать крыло Джеберова кабриолета. Я вырулил на улицу, идущую с западной стороны Центрального парка, и направился домой.
Когда приехал, было уже почти пол-одиннадцатого. Вульф сидел в кабинете с закрытыми глазами и гримасой отвращения на лице. Он слушал по радио передачу «Жемчужины мудрости». Фриц раскладывал пасьянс на кухне за маленьким столиком, где я обычно завтракаю. Тапочки он снял и поставил ноги на нижнюю перекладину стоящего рядом стула.
Я достал из холодильника бутылку молока и налил себе стакан. Фриц спросил:
– Как прошло? Похороны удались?
– Как тебе не стыдно, – ответил я укоризненно. – Вас, французов, так и тянет уколоть побольнее.
– Я не француз! Я швейцарец.
– Так я тебе и поверил. Я видел – ты читаешь французские газеты.
Отхлебнув из стакана, я отправился в кабинет, устроился в своем кресле и посмотрел на Вульфа. Выражение его лица стало совсем ужасным. Я дал ему еще немного помучиться, но вскоре, сжалившись, выключил радио и снова принялся наблюдать за шефом, потягивая молоко. Гримаса отвращения на его лице постепенно исчезла, веки задрожали и чуть-чуть приоткрылись. Глубокий вздох всколыхнул его тушу.
– Что ж, вы вполне заслужили такую муку, – произнес я. – Ведь здесь не больше дюжины шагов. Неужели вам было трудно выключить этот бред? От кресла до приемника пять шагов, столько же – обратно. Итого десять. Если уж вам и это не под силу, купили бы, что ли, дистанционное управление.
– Нет, Арчи, – невозмутимо ответил Вульф. – Ты прекрасно знаешь, что, когда надо, я на многое способен, в том числе и радио выключить, тем более что мне не помешает лишний раз пройтись. Просто эта идиотская программа укрепляет нервы. Послушаешь – и несколько дней спокойно терпишь человеческую глупость. Например, даже беседа с тобой мне начинает доставлять интеллектуальное и эстетическое удовольствие. – Он поморщился. – Представляешь, что они сказали о культурных запросах? Высший класс! – Вульф опять поморщился. – Фу, во рту совершенно пересохло. – И потянулся к кнопке.
Но пиво он получил не скоро.
Не успел Вульф нажать кнопку, как раздался звонок в дверь, и Фрицу пришлось сначала пойти открывать. Время было уже позднее – почти одиннадцать, мы никого не ждали, и я занервничал. Со мной так бывает, когда мы занимаемся делом, от которого можно ждать чего угодно. Вообще-то, зная Вульфа, я не исключал возможности стать просто объектом его забав. У меня даже возникла мысль, что в комнату сейчас войдет Сол Пензер с красной шкатулкой в руках. Но из прихожей донесся голос, принадлежавший явно не Солу. Дверь распахнулась, Фриц посторонился, пропуская гостя, и в комнате появилась Елена Фрост. Одного взгляда на нее мне было достаточно. Я выскочил из-за стола и подхватил Елену под руку. Казалось, она вот-вот лишится чувств.
Но все обошлось. Она просто подошла к столу Вульфа.
– Добрый вечер, мисс Фрост, прошу вас садиться, – сказал шеф. – Арчи, помоги.
Я снова взял ее под руку, пододвинул кресло, и мисс Фрост в изнеможении села.
– Случилось нечто ужасное. Я не хотела ехать домой и… приехала сюда. Мне страшно. Мне давно было не по себе, но сейчас я просто боюсь. Перрен… умер. Только что, на Семьдесят третьей улице. Он умер прямо на тротуаре.
– Так-так, – проговорил Вульф. – Успокойтесь, мисс Фрост. Арчи, налей коньяку.
Мисс Фрост покачала головой:
– Не надо. Я просто не смогу его проглотить. – Голос ее дрожал. – Я же говорю, мне страшно!
– Вот как? – Вульф выпрямился и широко раскрыл глаза. – Если вы сейчас же не возьмете себя в руки, у вас начнется истерика. Может быть, нашатырного спирта? Или хотите прилечь? Вы в состоянии рассказать, что случилось?
– Да. – Она осторожно помассировала виски и лоб. – Я сейчас все расскажу.
– Вот и прекрасно. Вы сказали, что мистер Джебер умер на тротуаре Семьдесят третьей улицы. А отчего он умер?
– Не знаю. – Она выпрямилась, сцепив пальцы на коленях. – Он садился в свою машину, но вдруг побежал к нам и упал. Потом Лу сказал мне, что он умер…
– Погодите секунду, ради бога. Давайте по порядку. Это случилось после того, как вы все вышли из часовни? Ваша мать, дядя, двоюродный брат и мистер Джебер – вы вышли вместе?
Она кивнула:
– Да. Перрен предложил отвезти нас с мамой домой, но я хотела пройтись пешком, а дядя сказал, что ему нужно поговорить с мамой, и они собирались взять такси. Мы шли по тротуару и думали, как…
– В какую сторону вы шли? К машине Джебера? – спросил я.
– Да. Но я еще не знала, где он ее поставил. Перрен пошел вперед. А Лу вышел на мостовую, чтобы поймать такси. Мы с дядей совершенно случайно смотрели в сторону машины Джебера, и я увидела, как он открыл дверцу, забрался внутрь, а потом выскочил оттуда, замер на секунду и с криком побежал к нам. Но где-то на полпути упал и стал кататься по земле… Он хотел…
Вульф успокаивающе поднял руку.
– Без эмоций, мисс Фрост. Один раз вы это уже пережили, и достаточно. Просто постарайтесь рассказать все как можно точнее. Значит, он упал и стал кататься по земле. Кто бросился ему на помощь? Вы или ваша мать?
– Нет. Мама держала меня за руку. Побежал дядя и еще какой-то прохожий. А я крикнула Лу, и он тоже побежал. Мама попросила, чтобы я оставалась на месте, а сама пошла к ним. Потом стали собираться какие-то люди. Через некоторое время ко мне подошел Лу и сказал, что Перрен, кажется, умер. Еще он сказал, чтобы я садилась в такси, которое он остановил, и ехала домой. И когда машина тронулась, я решила, что мне лучше поехать к вам. Я думала, может быть…
– Понятно. – Вульф откинулся на спинку кресла. – Значит, вы не знаете, почему умер мистер Джебер?
– Нет. По-моему, никто не понял этого.
– А в часовне он ничего не ел? Может быть, пил?
Она вздрогнула.
– Нет. Точно нет.
– Впрочем, это не имеет значения. – Вульф вздохнул. – Все равно потом выяснится. Вы говорите, что мистер Джебер отпрянул от машины и закричал. Что он кричал?
– Имя… Он звал мою мать.
Бровь Вульфа поползла вверх.
– Как я понимаю, он кричал пылко. Простите, что позволяю себе такое неуместное замечание. Мистер Джебер понял бы меня. Значит, он крикнул: «Калида». Несколько раз?
– Да. А какое это имеет значение?
– Не знаю. Я просто размышляю вслух. Судя по вашим словам, мистер Джебер скончался то ли от инсульта, то ли от сердечного приступа, то ли вообще от приступа мизантропии. Но вы ведь, кажется, говорили, что вам стало страшно. Отчего?
Она пристально посмотрела на Вульфа, хотела что-то сказать, но промолчала. Потом все-таки начала:
– Поэтому… Вот это… – Снова замолчала и наконец сказала: – Я же говорила вам. Мне давно было страшно…
– Вот как? – Вульф снова успокаивающе поднял руку. – Не мучайте себя. Я понимаю ваше состояние. Вы хотите сказать, что уже давно чувствовали что-то зловещее в отношениях между вашими родственниками? А после смерти мистера Макнейра это чувство стало особенно острым. Не потому ли… Простите, мисс Фрост, если я причиняю вам боль своими вопросами. Поверьте, я бы не стал терзать вас, если бы в этом не было необходимости, но, к сожалению, иначе нельзя. Это единственное, что от вас требуется, – отвечать на вопросы. Вы хотели выйти замуж за мистера Джебера?
– Нет, у меня и в мыслях такого не было.
– А он вам нравился?
– Нет, я же говорила вам.
– Хорошо. Теперь, когда вы немного успокоились, прошу вас, постарайтесь быть объективной. Я тоже считаю, что мистер Джебер был малопривлекательным человеком, и скажу честно: совсем не сожалею о том, что его больше нет. Более того, не боясь показаться циником, замечу, что смерть Джебера несколько облегчает нашу с вами задачу. И тем не менее за это убийство преступник тоже должен ответить. К сожалению, мисс Фрост, я пока не готов рассказать вам все, и потому будет лучше не говорить ничего. Ограничусь одним советом. У вас, конечно, есть подруги, ну, например, мисс Митчелл. Поезжайте к ней и переночуйте там. Никому ничего не говорите. Мистер Гудвин отвезет вас. А завтра…
