Откинувшись на спинку кресла, рассеянно подталкивая длинными ногами стол, он говорил:
— Мужчина сам, выбирает себе жену. Он отвечает за нее до тех пор, пока она не умрет… или он.
Нортон заметил с комичным видом:
— И иногда… о, приходит благословенная смерть, а?
Мы засмеялись, а Бойд Кэррингтон сказал:
— Уж не вам говорить, мой милый, вы-то никогда не были женаты.
Нортон ответил, покачивая головой:
— И теперь, наверное, уже слишком поздно.
— Разве? — Взгляд у Бойда Кэррингтона был лукавый. — Вы уверены?
Именно в этот момент к нам присоединилась миссис Фрэнклин. Вместе с ней была Элизабет Коул.
Показалось ли мне или Бойд Кэррингтон действительно многозначительно перевел взгляд с нее на Нортона, и Нортон на самом деле покраснел?
У меня появилась новая идея, и я пристально посмотрел на Элизабет Коул. Она действительно была еще сравнительно молода. Кроме того, она была женщиной красивой. А точнее, очаровательной и симпатичной, и смогла бы сделать счастливым всякого мужчину. И она в последнее время весьма часто бывала с Нортоном. Разыскивая дикие цветы и птиц, они стали друзьями; я вспомнил, как она говорила, что Нортон очень добрый человек.
Что ж, если так, то я рад за нее. Ее голодная и тусклая юность не должна была препятствовать конечному счастью. Трагедия, потрясшая ее жизнь, не была напрасной. Я думал, глядя на нее, что сна выглядит гораздо счастливее и… да, веселее, чем в первые дни моего пребывания в Стайлзе.
Элизабет Коул и Нортон… да, может быть.
И неожиданно из ниоткуда возникли и охватили меня смутное беспокойство и тревога. Небезопасно… ошибочно… строить здесь планы о счастье. В атмосфере Стайлза было что-то злое. Я ощутил это сейчас… в ту самую минуту. Вдруг я почувствовал себя старым и усталым… да и испуганным.
Через мгновение мрачные мысли прошли. Никто, думаю, перемены во мне не заметил, кроме Бойда Кэррингтона. Спустя несколько минут он тихо спросил:
— Что-нибудь случилось, Хэстингс?
— Нет, а что?
— Э… вы выглядели… не могу пояснить…
— Просто предчувствие… опасение…
— Предчувствие зла?
— Да, если можно так выразиться. Ощущение, что… что-то должно случиться.
— Забавно. И мне раза два так казалось. И что же, по-вашему?
Он не сводил с меня глаз.
Я покачал головой. Потому что действительно ничего определенного не опасался. Просто на меня накатила волна уныния и страха. Потом из дома вышла Джудит. Она шла медленно, высоко подняв голову, плотно сжав губы, ее лицо было серьезно и прекрасно. Я подумал, как она похожа на меня и Синдерс. Она была словно какая-то юная жрица. Нортон почувствовал нечто подобное.
Он сказал ей:
— Вы сейчас напоминаете свою тезку перед тем, как она отрезала голову Олоферна.[81]
Джудит улыбнулась и приподняла брови:
— Что-то я никак не могу вспомнить, зачем ей это понадобилось.
— О, по строго моральным причинам. Во благо общества.
Легкая насмешка в его тоне разозлила Джудит. Она покраснела и, пройдя мимо него, села рядом с Фрэнклином.
Она сказала:
— Миссис Фрэнклин чувствует себя намного лучше. Она хочет, чтобы вечером мы все поднялись и выпили с ней кофе.
IV
Разумеется, миссис Фрэнклин была человеком настроения. Я подумал так, когда мы гуськом поднимались к ней после обеда. Сделав сегодня жизнь каждого невыносимой, она теперь была воплощением ласки. Она была одета в неглиже цвета eau de Nil[82] и возлежала в своем шезлонге. Рядом с ней стоял маленький вращающийся столик с полками для книг, на котором располагались кофейные приборы. Ее пальцы, ловкие и белые, быстро исполняли ритуал заваривания кофе, правда, не обошлось без помощи сестры Крейвен. Мы все были здесь, за исключением Пуаро, который удалился к себе перед обедом, и Аллертона, еще не вернувшегося из Ипсвича, и миссис и полковника Латтреллов, оставшихся внизу.
Донесся аромат кофе. Кофе, подававшийся в Стайлзе, был довольно неинтересной мутной жидкостью, так что мы с нетерпением ожидали напитка миссис Фрэнклин из свежих зерен да еще с добавкой ягод.
Фрэнклин сидел у противоположной стороны стола и передавал чашки, которые она наполняла. Бойд Кэррингтон стоял возле софы, Элизабет Коул и Нортон были возле окна. Сестра Крейвен удалилась на задний фон к изголовью кровати. Я сидел в кресле, сражался с криптик-кроссвордом в «Таймс» и проглядывал зашифрованные подсказки.
— Или любовь… или риск третьей стороны? — зачитал я. — Восемь букв.
— Вероятно, анаграмма, — предположил Фрэнклин.
Мы подумали минутку-другую. Я продолжил:
— Недобрые парни между холмами.
— Ворота, — быстро отозвался Бойд Кэррингтон.
— Цитата: «И спрошенное Эхо, чье бы оно там ни было, отвечает ей…» — пропуск. Теннисон. Пять букв.
— Где, — предложила миссис Фрэнклин. — Конечно, правильно. И Эхо отвечает: «Где?»
Я засомневался.
— Слово должно кончаться на «W».
— Ну, много слов оканчивается на «W». КАК, и СЕЙЧАС, и СНЕГ. [83]
Элизабет Коул откликнулась от окна:
— Цитата Теннисона звучит так: «И спрошенное Эхо, чье бы там оно ни было, отвечает ей: «Смерть».
Я услышал резкий вдох где-то рядом. Я поднял голову. Это была Джудит. Она прошла мимо нас к окну и стояла на балконе. Вписывая последний ответ, я заметил:
— Даже любовь не может быть анаграммой. Сейчас вторая буква «А».
— И какая подсказка?
— Или любовь, или риск третьей стороны. Пропуск А и шесть пропусков.
— Любовник, — ответил Бойд Кэррингтон.
Я услышал, как чайная ложка загремела на блюдце Барбары Фрэнклин, и перешел к следующей подсказке.
— Ревность — чудовище с зелеными глазами; кто так сказал?
— Шекспир, — заявил Бойд Кэррингтон.
— Отелло или Эмилия? — вопросила миссис Фрэнклин.
— Слишком длинные слова. Нужен ответ из пяти букв.
— Яго.
— Уверена, что Отелло.
— Это вообще цитата не из «Отелло». Так Ромео говорил Джульетте.
Каждый выразил свое мнение. Неожиданно с балкона Джудит крикнула:
— Смотрите, падающая звезда. О, а вот и другая.
Бойд Кэррингтон сказал:
— Где? Нужно загадать желание.
Он вышел на балкон и присоединился к Элизабет Коул, Нортону и Джудит. Сестра Крейвен последовала за ним. Фрэнклин тоже встал и направился на балкон. Они стояли, издавая восклицания, пристально глядя в ночное небо.
Я остался со своим кроссвордом. Зачем мне падающая звезда? Мне нечего желать…
Неожиданно Бойд Кэррингтон ворвался в комнату.
— Барбара, ты должна выйти.
Миссис Фрэнклин резко сказала:
— Нет, не могу. Я слишком устала.
— Чепуха, Барбара. Ты должна выйти и загадать желание! — Он захохотал. — И не протестуй. Я тебя вынесу.
И неожиданно, наклонившись, он подхватил ее на руки. Она засмеялась и запротестовала.
— Билл, положи меня… не будь таким глупым.
— Маленькие девочки должны загадывать желания.
Он вынес ее через окно и поставил на балкон.
Я еще ниже согнулся над газетой. Потому что вспомнил… ясная тропическая ночь… кваканье лягушек… и падающая звезда. Я стоял у окна, повернулся и подхватил Синдерс, и вынес ее на руках смотреть на звезды и загадывать желания…
Строчки кроссворда побежали и затуманились перед глазами.
Кто-то вышел с балкона и вернулся в комнату — Джудит. Джудит не должна видеть меня со слезами на глазах. Не должна. Я торопливо крутнул вертящийся книжный шкаф, сделав вид, что ищу книгу. Я вспомнил, что видел здесь старое издание Шекспира. Да, вот и оно. Я пролистал «Отелло».
— Что ты делаешь, отец?
Переворачивая страницы, я промямлил что-то насчет ответа на кроссворд. Да. Это был Яго.
«Берегись ревности, мой лорд;
То чудище с зёлеными глазами,
глумящееся над своей добычей».
Джудит торжественно продолжила:
— «Ни мак, ни мандрагора,
Никакие другие наводящие сон
сиропы
Никогда не дадут тебе того
сладкого сна,
Коим ты владел вчера».
Ее голос, прекрасный и глубокий, звенел в тишине.
Потихоньку возвращались другие, они смеялись и разговаривали. Миссис Фрэнклин вновь уселась в шезлонг. Фрэнклин вернулся на свое место и начал перемешивать кофе. Нортон и Элизабет Коул выпили свой и откланялись, потому что обещали поиграть в бридж с Латтреллами.
Миссис Фрэнклин выпила кофе и потом потребовала «капли». Джудит принесла их из ванной — сестра Крейвен только что вышла.
