Свидетельница минутку поразмышляла.
— Э… право… как всегда… нет, должна сказать, она была немножко возбуждена.
— Подавлена?
— Э… нет, взвинчена, так сказать. Но если вы думаете о самоубийстве, предчувствие, наверное, могло так на нее повлиять. Она, вероятно, почувствовала себя благородной, возвышенной такой.
— Вы считаете, что она могла совершить самоубийство?
Наступила пауза. Казалось, сестра Крейвен никак не могла решить.
— Знаете, — наконец начала она, — и да и нет… да, в целом, да. Она была очень неуравновешенной.
Следом давал показания сэр Уильям Бойд Кэррингтон. Похоже, он был искренне расстроен, но отвечал ясно.
Он играл с покойной в пикет в ту ночь, когда она умерла. Тогда он не заметил никаких признаков депрессии, но в разговоре, состоявшемся несколькими днями раньше, миссис Фрэнклин затрагивала тему самоубийства. Она была самоотверженной женщиной, и ее сильно расстраивала мысль, что она мешает карьере мужа. Она была ему предана и очень им гордилась. Иногда она впадала в глубокое уныние из-за своего здоровья.
Вызвали Джудит, но она мало что смогла сказать.
Она ничего не знала об исчезновении физостигмина из лаборатории. В ночь трагедии миссис Фрэнклин вела себя, как обычно, правда, может быть, была чересчур возбуждена. Она никогда не слышала разговоров миссис Фрэнклин о самоубийстве.
Последним свидетелем был Эркюль Пуаро. Его показание было очень многозначительным и произвело сильное впечатление. Он описал разговор, который состоялся у него с миссис Фрэнклин в день, предшествующий ее кончине. Она была сильно подавлена и несколько раз выражала желание покончить со всем. Она беспокоилась из-за своего здоровья и призналась ему по секрету, что ею овладевают Приступы глубокой меланхолии, когда ей кажется, что жить вообще не стоит. Она сказала, что иногда ей хочется заснуть и больше не проснуться.
Его последующий ответ произвел настоящую сенсацию.
— Утром, 10 июня, вы сидели возле двери лаборатории?
— Да.
— Вы видели, как миссис Фрэнклин вышла из лаборатории?
— Видел.
— У нее что-нибудь было в руке?
— В правой руке она сжимала небольшой пузырек.
— Вы совершенно уверены?
— Да.
— При виде вас она смутилась?
— Она была поражена, вот и все.
Коронер начал суммирование.
— Нужно решить, — сказал он, — как покойная умерла. В установлении причин смерти нет никаких трудностей — на сей вопрос дало ответ медицинское показание. Покойная была отравлена сульфатом физостигмина. Остается решить, приняла ли она яд случайно или преднамеренно или же он был дан ей каким-то другим человеком. Свидетели слышали, что покойная испытывала приступы меланхолии, что она была слаба здоровьем и что, хотя умершая не страдала от серьезного заболевания, находилась тем не менее в нервозном состоянии.
Месье Эркюль Пуаро, свидетель, чье имя имеет большой вес, совершенно уверен, что видел, как миссис Фрэнклин выходила из лаборатории с небольшим пузырьком в руке, и что она была поражена, увидев его. Присяжные могут прийти к заключению, что она взяла яд из лаборатории, намереваясь покончить с собой. Похоже, она страдала от навязчивой идеи, что стоит на дороге мужа и мешает его карьере.
Ради справедливости стоит заметить, что доктор Фрэнклин был хорошим и любящим мужем и никогда не выражал досады по поводу ее слабости и не жаловался, что она препятствует его карьере. Похоже, это ее собственная идея.
Женщинами в определенном состоянии нервного коллапса иногда овладевают подобные мысли.
Нет ничего, могущего доказать, в какое время или в каком растворителе был принят яд. Может быть, и несколько необычно, что не удалось найти пузырек, содержащий яд, но вполне вероятно, что, как и предположила сестра Крейвен, миссис Фрэнклин вымыла его и поставила в шкафчик в ванной, откуда, вероятно, его и взяла. Решать присяжным.
Вердикт вынесли почти сразу.
Присяжные решили, что миссис Фрэнклин покончила с собой в период временного расстройства ума.
II
Через полчаса я был в комнате Пуаро. Он выглядел страшно изможденным. Кертис уложил его в кровать и приводил в чувство тоником.
Я умирал от желания поговорить, но все же был вынужден сдерживаться до тех пор, пока слуга не закончил и не оставил комнату.
Вот тогда-то я взорвался.
— Вы сказали правду, Пуаро? Что видели пузырек в руке миссис Фрэнклин, когда она вышла из лаборатории?
Очень слабая улыбка скривила посиневшие губы Пуаро. Он прошептал:
— А вы его не видели, друг мой?
— Нет, не видел.
— Но вы могли и не заметить, hein?
— Да, вполне. Не могу поклясться, что пузырька не было.
Я с сомнением посмотрел на него.
— Вопрос в том, говорите ли вы правду.
— Так вы считаете, что я мог и солгать, друг мой?
— Не стал бы списывать это с ваших счетов.
— Хэстингс, вы шокируете и удивляете меня. Где же ваша простая вера?
— Ну, — уступил я. — Вряд ли, конечно, вы станете лжесвидетельствовать.
Пуаро кротко заметил:
— В данном случае никакого лжесвидетельства нет. Присяга не давалась.
— Значит, вы солгали?
Пуаро машинально взмахнул рукой.
— Что я сказал, mon ami, то сказал. Осуждать мои слова излишне.
— Я просто вас не понимаю! — воскликнул я.
— Чего вы не понимаете?
— Вашего показания… насчет того, что миссис Фрэнклин говорила о самоубийстве… о депрессии.
— Enfin, вы сами слышали, как она говорила нечто подобное.
— Да. Но только при определенном настроении. Вы этого-то не уточнили.
— Возможно, я не хотел уточнять.
Я уставился на него.
— Вы хотели, чтобы вынесли вердикт о самоубийстве?
Пуаро помолчал перед тем, как ответить. Наконец он сказал:
— Думаю, Хэстингс, вы не понимаете всей серьезности ситуации. Да, если уж вы так настаиваете, я хотел, чтобы вынесли вердикт: самоубийство…
— Но вы не думаете… сами… что она покончила с собой?
Пуаро медленно покачал головой.
Я сказал:
— Вы считаете… что ее убили.
— Да, Хэстингс, ее убили.
— Тогда зачем пытаться все замять… навесить на дело ярлык самоубийства и отложить его в сторону? Ведь теперь расследование прекратится.
— Точно.
— Вы этого хотите?
— Да.
— Но почему?
— Неужели вы не понимаете? Просто непостижимо! Ну да ладно… давайте не будем распространяться на сей счет. Вы должны положиться на мое слово, что ее убили… намеренно, предумышленно убили. Я говорил вам, Хэстингс, что здесь должно совершиться преступление и что вряд ли мы сможем его предотвратить… потому что убийца — человек безжалостный и решительный.
Я поежился и сказал:
— Что теперь?
Пуаро улыбнулся.
— Дело раскрыто… на него повешен ярлык самоубийства, и оно отложено в сторону. Но вы и я, Хэстингс, продолжим расследование, будем работать под землей, словно кроты. И, рано или поздно, доберемся до X.
Я сказал:
— И предположим, что… в это время… еще кто-то будет убит?
Пуаро покачал головой.
— Не думаю. Если, конечно, кто-то чего-то не видел или не узнал… но если так, разумеется, этот человек выйдет и скажет?..
I
Я немного смутно помню события тех дней, которые последовали за дознанием о смерти миссис Фрэнклин. Конечно, состоялись похороны, на которых присутствовало множество любопытных из Стайлз-Сент-Мэри. И именно тогда ко мне обратилась одна старуха со слезящимися глазами и неприятными манерами. Она пристала ко мне как раз в тот момент, когда мы выходили с кладбища.
— Я вас вспомнила, сэр.
— Э… э, может быть…
Она продолжала, не слушая, что я сказал:
— Двадцать с лишком лет назад вы были здесь. Когда в Коурт умерла старая леди. Вот тогда у нас в Стайлзе было первое убийство. И не последнее, сказала я. Старая миссис Инглторп тогда была убита, и мы все говорили, что с ней муженек разделался. Все мы были уверены.
Она устремила на меня хитрый, коварный взгляд.
— Может быть, и на сей раз муж виноват.
— Что вы имеете в виду? — резко заявил я. — Разве вы не слышали, что вынесли вердикт о самоубийстве?
— Это коронер так сказал. Но он мог и ошибиться, вы не думаете?
Она подтолкнула меня локтем.
— Уж доктора-то знают, как разделаться с женами. И, похоже, она не очень-то хороша для него была.
Я сердито повернулся к ней, и она поспешно ретировалась, буркнув, что ничего такого в виду не имела, только что-то уж все больно странно, верно, во второй раз и то же самое происходит.
— И что еще более странно, сэр, так это то, что вы оба раза здесь оказываетесь, так ведь?
