Ознакомительная версия.
Поездка Холройда в Лондон. Он явно узнал во время этой поездки нечто важное, и это знание не давало ему покоя и в Тойнтон-Грэйнж, постоянно будоражило его. Не это ли знание стало для него роковым? Что, если после своего открытия он сделался опасен для злоумышленников? Сначала Дэлглиш предполагал, будто Холройду что-то рассказал его поверенный — вероятно, нечто относительно финансовых обстоятельств или же положения семейства Энсти. Но визит к поверенному не был главной целью поездки. Холройд с Хьюсонами заходили еще и в больницу Христа Спасителя, ту самую больницу, где когда-то лечился Энсти. И там, помимо посещения физиотерапевта с Холройдом, они зашли еще в архивный отдел, где хранятся истории болезней. Разве Мэгги не сказала еще при первом же знакомстве с Дэлглишем: «Даже не удосужился вернуться в больницу Христа Спасителя в Лондоне, где его лечили, чтобы они могли засвидетельствовать чудо. А ведь это была бы знатная шуточка!»
Предположим, Холройд и впрямь что-то такое узнал. Однако узнал не прямо, а от Мэгги Хьюсон — к примеру, во время одной из долгих прогулок по обрыву. Дэлглишу вспомнились слова Мэгги Хьюсон: «Я же обещала, что не стану рассказывать, — и не рассказала. Но если ты так и будешь всю дорогу ныть по этому поводу, я могу и передумать». А потом: «Ну а если я это и сделала? Сам знаешь, он ведь был не дурак. Прекрасно понимал, что происходит нечто необычное. Ну и , что плохого? Он же умер. Умер. Умер. Умер». Отец Бэддли умер. Но и Холройд тоже. И сама Мэгги. Существовали ли причины, по которым Мэгги Хьюсон тоже должна была умереть, причем именно тогда?
Однако пока рано делать выводы. Все пока оставалось на уровне домыслов и предположений. Правда, лишь эта теория объясняла абсолютно все факты. Но доказательств по-прежнему никаких. Дэлглиш также не располагал фактами, указывающими, что хотя бы одна из смертей на мысу Тойнтон являлась убийством. Несомненным казалось лишь одно: если Мэгги убита, то ее сумели уговорить каким-то образом самой поспособствовать своей смерти.
Он вдруг услышал слабое бульканье и различил доносящийся откуда-то со стороны кухни едкий запах жира и мыльного раствора. На самой кухне пахло, точно в викторианской прачечной. На старомодной газовой плите кипело ведро со скатертями. Должно быть, в предотъездной суматохе Дот Моксон забыла выключить газ. Серая ткань пузырилась над темной вонючей накипью, вся плита покрылась хлопьями засохшей пены. Дэлглиш выключил газ, и скатерти медленно опустились в темную воду. После прощального хлопка гаснущего огня в доме стало еще тише — как будто Дэлглиш погасил последние свидетельства того, что здесь жили люди.
Из кухни он отправился в мастерскую. Рабочие столы были покрыты пыльными чехлами. Дэлглиш различал очертания ряда пластиковых флакончиков и банок с тальком, ожидающих, пока их заполнят и отправят. Бюст Энсти работы Генри Каруардина все еще стоял на той же деревянной полочке. Только сейчас он был накрыт белым полиэтиленовым пакетом и перевязан на горле чем-то вроде старого галстука Каруардина. Эффект получился особо зловещим: расплывчатые черты под полупрозрачным саваном, пустые глазницы, торчащий под пластиком острый нос — казалось, стоит настоящая отрубленная голова.
В офисе в дальнем конце крыла под выходящим на север окном все так же солидно и прочно стоял письменный стол Грейс Уиллисон. Пишущая машинка скрывалась под серым чехлом. Дэлглиш выдвинул ящики. Все, как он и ожидал, — чистота, аккуратность, стопки бумаги с адресом Тойнтон-Грэйнж, тщательно разложенные по размеру, запасные ленты для машинки, ручки, ластики, пачка копировальной бумаги, перфорированные листки наклеек, на которых Грейс печатала имена и адреса «друзей». Не хватало только списка имен — списка из шестидесяти восьми адресов, один из которых находился в Марселе. Именно там — в блокноте мисс Уиллисон и у нее в голове хранилась жизненно необходимая связь в цепи алчности и смерти.
Героин проделывал дальний путь перед тем, как попадал в Тойнтон-Грэйнж, где его запаковывали на дне коробочки с тальком. Дэлглиш мог без труда вообразить все этапы этого пути — как будто сам проделывал его вместе с наркотиком. Поля опийного мака на анатолийских плоскогорьях, миниатюрные бочоночки, сочащиеся белесым молочком. Тайная переработка сырого опия в морфин, еще до того, как опасный груз покинет холмы. Долгое путешествие по горной тропе на муле, потом по железной дороге, автостраде или по воздуху к Марселю, одному из крупнейших портов мира. Очистка до героина в какой-нибудь из дюжины мелких подпольных лабораторий. А потом — заранее условленная встреча среди лурдского многолюдья, скорее всего на мессе. Пакет быстро переходит из одних рук в другие. Дэлглиш вспомнил, как в первый проведенный здесь вечер вез Генри Каруардина через мыс и толстые резиновые ручки инвалидного кресла прокручивались под ладонями. Как просто: вывернуть одну из таких ручек и спрятать в полую трубку маленький сверток. Вся операция не займет и минуты. А возможностей к тому — масса. Филби не принимает участия в паломничествах, за кресла наверняка отвечает Деннис Лернер. Может ли контрабандист придумать способ преодолеть таможню лучше, чем в составе хорошо известной и уважаемой группы паломников? И о последующих операциях договариваться так же удобно. Поставщики должны заранее знать даты паломничества, клиентам и распространителям требуется сообщить, когда ожидается очередная поставка. И что может быть проще, чем безобидная рассылка респектабельного благотворительного общества, рассылка,, столь добросовестно и невинно распространяемая Грейс Уиллисон?
А показания Джулиуса во французском суде, его алиби для убийцы. Возможно, они объяснялись не необходимостью подчиниться шантажу, были не платой за оказанные услуги, а авансом за услуги ожидаемые? Или же, как предполагал осведомитель Билла Мориарти, Джулиус обеспечил Миконнету алиби без иных мотивов, кроме извращенного удовольствия обвести вокруг пальца французскую полицию, оказать услугу могущественной семье и доставить вышестоящим максимум неприятностей? Кто знает. Может статься, Корт и не ожидал награды — но если ему ее предложили? Если ему деликатно дали понять, что готовы снабжать неким товаром в строго ограниченном количестве при условии, что он сумеет найти способ тайком провозить этот товар в Англию? Смог бы Корт устоять перед таким искушением, зная о регулярных паломничествах из Тойнтон-Грэйнж?
И все это было так просто, так легко, так надежно. И так невероятно выгодно. Сколько сейчас стоит героин на черном рынке? Около четырех тысяч фунтов за унцию. Чтобы обеспечить себе желаемый уровень жизни, Джулиусу не требовалось впутываться в сложные схемы распределения товара. Достаточно иметь одного-двух надежных и проверенных агентов. Десять унций раз в полгода позволили бы купить столько красоты и досуга, сколько душа желала. А после того как Тойнтон-Грэйнж перешел бы «Риджуэл траст», за будущее можно было не волноваться. Деннис Лернер оставался на прежнем месте, паломничества продолжались. Более того — открывалась возможность включить в общую схему иные приюты, иные паломничества. А Лернер находился всецело во власти Джулиуса. Даже если рассылку прекратили бы и приюту более не требовалось бы продавать крем и тальк, героин поступал бы по-прежнему: надежно, безопасно и регулярно. По сравнению с этой основной проблемой вопросы оповещения и поставки по стране — сущие пустяки.
Пока еще у Дэлглиша не было никаких доказательств. Но если повезет — и если он прав, — то уже через три дня они появятся. Можно сейчас же позвонить в местную полицию и предоставить им самим связаться с центральным отделом по борьбе с наркотиками. А еще лучше —договориться о встрече с инспектором Дэниелом по дороге в Лондон. Необходимо сохранить строжайшую секретность. Не должно возникать никаких подозрений. Достаточно одного телефонного звонка в Лурд, чтобы сорвать поставку и снова оставить Дэлглишу одни только полуоформившиеся подозрения, умопостроения, случайные совпадения и трудно доказуемые гипотезы.
Ближайший телефон, насколько он помнил, находился в столовой. Это была внешняя линия, сейчас переключенная на прием звонков. Но когда Дэлглиш поднял трубку, линия глухо молчала. На миг его охватило раздражение — как это инструмент, которым так привыкли пользоваться, что считают его само собой разумеющимся средством связи, вдруг превратился в нелепую и бесполезную конструкцию из пластмассы и металла? Интересно, пронеслось в голове, почему это дом с неработающим телефоном кажется куда уединеннее и изолированнее, чем дом, в котором телефона просто нет? Уже то, что линия молчала, было весьма интересно, весьма примечательно. Однако сейчас не важно. Значит, придется ехать самому и надеяться, что инспектор Дэниел окажется на месте. На этой стадии, пока теория Дэлглиша не вышла за рамки догадок и предположений, ему не хотелось говорить ни с кем другим. Он опустил трубку. Холодный голос у дверей спросил:
Ознакомительная версия.
