Аллейн. – Мы проверяли историю Арти. На могиле ничего не тронуто.
– Посмотрю-ка я сам.
– Давайте, если хотите. Фонарь у вас есть?
– Обойдусь, – сердито ответил Брюс. – Не очень мне этт’а нравится, но обойдусь.
– Ну, тогда спокойной ночи. Я думаю, Фокс, – сказал Аллейн, – мне лучше пойти в машину.
Лицо у него чудовищно пульсировало, и земля, казалось, уходила из-под ног. Фокс повел его в машину. Сержант шел рядом, готовый подхватить Аллейна при необходимости. По дороге Фокс предложил отвезти суперинтенданта в амбулаторное отделение ближайшей больницы. Но Аллейн сказал, что утром покажется доктору Филд-Иннису, что он привит от столбняка и что, если он не может справиться с шишкой на подбородке, то пора ему на пенсию. После чего потерял сознание.
Ему показалось, что прошло совсем немного времени и никто ничего не заметил. Голосом, естественным настолько, насколько смог изобразить, Аллейн заявил, что его клонит в сон, сложил руки на груди, опустил голову и действительно задремал. В полудреме он смутно слышал, как Фокс вызывает кого-то по телефону.
Теперь они переместились в участок, где по некоему совпадению оказался окружной полицейский хирург.
– Сотрясения нет, – вынес тот заключение, – переломов тоже, и все зубы на месте. Мы просто продезинфицируем рану, дадим болеутоляющее и отправим вас домой, в постель, согласны?
– Вы очень любезны, – сказал Аллейн.
– Завтра вы будете чувствовать себя удовлетворительно.
– Спасибо.
– Только не геройствуйте. Ведите себя осторожно.
– Ну, это не для нас, – где-то в отдалении произнес мистер Фокс.
Аллейн улыбнулся, это оказалось больно. Болезненными были также обеззараживание и перевязка.
– Ну, вот и все! – жизнерадостно воскликнул хирург. – День-другой скула будет выглядеть разбитой и одутловатой. Но шрама не останется.
– Это не может не радовать. Простите, что выдернули вас среди ночи.
– Для чего же я иначе нужен? А в данном случае это честь для меня. Доброго вам утра.
Когда врач ушел, Аллейн сказал:
– Фокс, вам придется связаться с министром внутренних дел.
– Мне?! – испуганно воскликнул Фокс. – С ним? Только не мне!
– Не напрямую. Вы позвоните в Ярд, попросите соединить вас с помощником комиссара, а уж он свяжется с министром.
– А зачем, мистер Аллейн?
– А вы как думаете? Необходимо обычное разрешение.
– Но вы же не… – запинаясь произнес Фокс, – вы же не хотите… вы не намереваетесь ее выкапывать?
– Не хочу? Не намереваюсь? Хочу и намереваюсь, – ответил Аллейн, прижимая ладонью пульсирующую скулу, – сделать именно то, что вы имеете в виду, – выкопать ее, Фокс. Именно.
Когда на следующее утро Аллейн посмотрел на себя в зеркало, лицо его выглядело не так страшно, как он ожидал по ощущениям. Разумеется, все синяки еще были впереди. Он побрился в обход повязки, что было болезненно, принял ванну и решил, что находится в более-менее хорошей форме, чтобы начать новый день.
Пришел Фокс и сообщил, что на проводе помощник комиссара.
– Если вы в состоянии говорить, конечно.
– Разумеется, я в состоянии говорить, – ответил Аллейн, отметив про себя, что лучше всего это делать, минимально напрягая нижнюю челюсть. Он едва сдержал крик боли, которой ему стоила эта фраза.
Телефон находился в коридоре возле его комнаты.
– Рори? – послышался в трубке голос помощника комиссара. – Да, я хотел поговорить с вами лично. Что там насчет эксгумации?
– Это не совсем то, сэр.
– Что? Я плохо понимаю, что вы говорите. Звучит так, словно вы разговариваете со своим дантистом, сидя в зубоврачебном кресле.
«Кстати, нелишне бы туда заглянуть, когда появится время», – подумал Аллейн, но вслух только извинился и пообещал говорить разборчивей.
– Полагаю, дело в скобке, которую вам наложили на щеку, мне Фокс рассказал. Болит?
– Не очень, – сердито солгал Аллейн.
– Ну, хорошо. Кто это сделал?
– Если коротко, один идиот с кирпичом в руке.
– Так что там насчет эксгумации, которая не совсем эксгумация? Что я должен сказать министру? Просветите меня.
Аллейн просветил.
– По мне, так звучит чертовски надуманно, – проворчал помощник комиссара. – Надеюсь, вы понимаете, что делаете.
– Я тоже надеюсь, сэр.
– Вы ведь знаете, как я отношусь к предчувствиям.
– Если позволите так выразиться, вы доверяете им не больше, чем я, сэр.
– Ну, ладно, ладно. Тогда вперед. Значит, завтра вечером? Мне жаль, что вы подверглись нападению. Берегите себя.
Превозмогая боль, Аллейн пробубнил:
От самого Лондона и до Данбара
Не сыщется более мощного дара
Дать взбучку, чем у нашего помощника комиссара…
И добавил:
– Ну, все, Фокс, дело сделано.
– Вся деревня будет стоять на ушах. В какое время?
– Завтра поздно вечером. Мы сами превратимся в надгробия, если ничего не найдем.
– А какова наша линия поведения по отношению к местным жителям?
– Бог его знает. Будем надеяться, что они ничего не заметят. Но надежда слабая!
– А что, если сказать, будто кто-то случайно обронил что-нибудь ценное в открытую могилу? Например… например…
– Например – что?
– Я не знаю, – раздраженно ответил Фокс. – Золотые часы?
– Когда? – спросил Аллейн. – И чьи золотые часы?
– Э-э, ну… Брюса? В любой момент до погребения. Понимаю, – признался Фокс, – что звучит не очень убедительно.
– Продолжайте.
– Пытаюсь представить себе это, – сказал Фокс после долгой паузы.
– И что получается?
– Получается смешно.
– Наверное, лучше всего делать все тихо, но если уж они заметят, ничего не говорить. «Полиция отказывается давать комментарии».
– Все как обычно, полагаю: брезент и все прочее? Мне все обеспечить?
– Да, пожалуйста. Про мое лицо, кстати, лучше всего говорить, что это результат стычки с бандой за пределами деревни. Где сержант?
– У себя в участке. Собирается повидаться с Чокнутым Арти.
Аллейн принялся расхаживать по комнате, но выяснилось, что движение болезненно отдается в скулу, поэтому пришлось сесть на кровать.
– Фокс, есть же еще дочь, Прунелла. Мы не должны допустить, чтобы она услышала об этом случайно.
– Всю историю?
– Ей-богу, – сказал Аллейн после долгого молчания, – я вовсе не уверен, что не хочу прибегнуть к вашей нелепой, но спасительной идее о золотых часах или о чем-нибудь в этом роде. Послушайте, я закину вас в деревню, попрошу наведаться к викарию и рассказать ему.
– Какую-нибудь белиберду? Или что? – спросил Фокс.
– Правду, но не всю правду о том, что мы надеемся найти. Надеемся! – повторил он с неприязнью. – Ну и словечко!
– Я понял, что вы имеете в виду. Не желая докучать… – начал было Фокс, но, к его удивлению и удовольствию, Аллейн похлопал его по плечу и сказал:
– Ладно, не суетитесь; толстомордый, но шустрый, как блоха, это я. Поехали.
Он завез Фокса к викарию, а сам поехал дальше
