к мисс Элизабет с вульгарными предложениями. Потом, он по-настоящему перевоплотился в своего персонажа. В незаконнорожденного, припадочного, несчастного Якова.
– А что за пьесу мы тут все разыгрываем?
– Я был слишком занят делами своей компании и предложил подыскать сюжет мисс Элизабет, тем более что ей предстояло играть одну из главных ролей. Она, конечно, сюжет этот не придумала, а вычитала. Я предполагаю, из иностранного романа, потому что коллизия мало напоминает истинно британскую, но в ней много мощи. И надрыва. Представляете – все хотят убить отца. Отец человек омерзительный, но человек. Все не только мечтают его убить, но и имеют к этому прямые побуждения. Ничего похожего на холодный расчет, сплошные терзания. Я бы ни за что не взялся за этот сюжет, если бы не мисс Элизабет. Она просто сгорала от желания сыграть эту роль. Влюбившись, становишься мягкотелым.
– У мисс Элизабет есть дар?
Холмс серьезно задумался.
– Как вам сказать. Она неплохо танцует, есть определенная балетная выучка. Как драматической актрисе ей пока не везло. Но всегда хотелось успеха именно по этой части. Кроме Якова лишь она по-настоящему прониклась судьбой своего персонажа. Остальные только пьянствовали и притворялись вполсилы. Уверен, что это было заметно.
Ватсон вдруг расхохотался.
– Что с вами?
– Я вспомнил сцену в привратницкой, когда сэр Эндрю, или как там его, требовал у Якова ключ. Теперь-то понятно, что это был ключ от винного погреба.
– Сэру Оливеру не жалко было своих бутылок, он боялся, что джин помешает господам актерам играть как следует. Его ужасала возможность провала. Он согласился выдать ключ только для целей сюжета, когда Эвертон сопровождал вас к фальшивой двери. Труппа ведет себя как наемная армия. Чем меньше платишь, тем меньше стараются. Они стали стремительно превращаться из наследников благородного рода в то, чем являлись на самом деле, в картежников и алкоголиков.
– И не только это, Холмс. Я был свидетелем бесчестного поступка, совершенного джентльменами, играющими роль сэра Гарри и сэра Тони.
– Что же натворили ученый и святоша?
– Мне показалось, что они пытались неподобающим образом атаковать мисс Элизабет. Я не знал тогда, кто она вам, иначе бы обязательно вмешался.
Холмс грустно улыбнулся.
– Спасибо, мой друг, но вы немного неправильно все поняли. Не они пытались ее атаковать, а она пробовала бежать из Веберли-хауса. Они ведь, друзья-актеры мои, взяли ее в заложники, отправив меня за деньгами в Лондон. Она хотела тайком выбраться из этого логова, ее схватили. Когда ее водворяли на третий этаж, она искусала обоих братьев. Вы стали свидетелем окончания этой сцены. Теперь я вернулся. Тайком ото всех. Тайком пробрался наверх, где вы меня и застали.
– Вы собирались бежать, оставив меня здесь?
– Нет, что вы. Я привез немного денег, мне, я думаю, удастся погасить большую часть долга.
Ватсон потер виски и на несколько секунд закрыл глаза.
– Нет, это слишком невероятно. Я то верю вам, то вновь теряюсь. Слишком много такого, что вызывает вопросы.
– Задавайте, бога ради. Я уже все рассказал.
Ватсон снова потер виски.
– Правильно ли я понял ваше сбивчивое признание-я был единственным зрителем, ради которого готовились эти громоздкие розыгрыши?
– Только ради вас. И не заблуждайтесь насчет громоздкости. Чаще всего удавалось обойтись минимумом средств. Разве что история с собакой Баскервилей потребовала особых приготовлений. Да еще, может быть, гонка катеров по Темзе.
– А сокровища Агры вы взяли напрокат?
– Милый Ватсон, вспомните, разве вы видели их?
Вы все время имели дело с закрытым ящиком. Их вообще никогда не существовало. Зато они теперь существуют хоть и не на дне реки, зато в воображении читателя.
– А история с премьером и пропавшим письмом? Я сотню раз видел фотографию этого человека в газетах, я не мог ошибиться!
– Не забывайте, мы имеем дело с театром. Вы не представляете себе, что такое грим в умелых руках.
– А убитый нами Милвертон?
– Ну-у, мой дорогой, умение притворно умереть чуть ли не главное в мастерстве актера. Даже Ройлотту-Бриджессу-Джонсу это по силам.
Доктор сильно осклабился, потом пожевал губами.
– Понимаю, у вас найдется простое объяснение любому эпизоду этой эпопеи.
– Любому, – бодро подтвердил сыщик.
– Итак, меня разыгрывали, чтобы впечатлить, дать ход моему перу?
– Да.
– Просто изложить мне ваш сюжет словами вы не желали?
– Я лишил бы вас живого переживания и превратил из творца в ремесленника. Наш случай соавторства уникален не только по методам, но и по результатам. Нам удалось то, что не удавалось самым большим талантам. Убедительный образ положительного героя!!! Ведь что такое наш Шерлок Холмс – это пример практической святости. Гениален, деятелен (когда нужно), нравственно трезв. И при этом живой человек. Такая фигура должна быть в культуре. И неважно, что прототипом для нее послужил развращенный, нечистоплотный, сибаритствующий наркоман. Не видя вокруг себя таких людей, как изображенный вами великий сыщик, читающая публика должна знать, что они возможны в принципе. Должна верить, что они где-то есть. Шерлок Холмс должен стать предметом веры, да это уже, по-моему, произошло. Я, если хотите, бессмертен. Равно как и вы, мой друг.
– Возможно, у вас нет литературного дара, но дар критика несомненен.
– О, несчастный дар, – засмеялся сыщик, – как бы там ни было, моя беспутная жизнь искуплена моим литературным существованием.
Ватсон бросил на своего друга длинный взгляд исподлобья.
– У меня к вам остался последний…
– Вопрос сердца или вопрос ума?
– Сочтете как захотите. Меня теперь не столько волнует ваша судьба, сколько судьба вашего дедуктивного метода. Вы обещали разъяснить.
Сыщик смущенно насупился. Потом поморщился.
– Надеялся, что вы догадаетесь сами. Конечно же, все демонстрации своих сверхспособностей я подстраивал. Как фокусник готовит свой цилиндр, чтобы из него в нужный момент вылетали голуби и конфетти. Возьмем самый последний пример. Я заставил нашего загорелого сэра Эндрю сбрить свою шкиперскую бороду непосредственно перед нашим визитом в ресторан, вот вам и весь метод. Еще проще объясняется то, как я догадался, какой именно театр вы посещали с миссис Ватсон. Увидев вас и сообразив, что замечен вами, ко мне ночью примчался Ройлотт. Он рассказал мне не только о факте встречи, но и о том, где она произошла. Несколько труднее было объяснить мою догадливость. Вы меня чуть было не раскусили. Пришлось изворачиваться, плести несусветную чушь. В этом самая суть моего дедуктивного метода. Не нужно, чтобы он на самом деле работал, нужно, чтобы верили, будто он работает.
Чуть было не установилась неприятная во всех отношениях пауза, но Холмс не допустил этого.
– Совсем другое дело, когда гадать нужно без подготовки, вслепую. Мельчайшая чуть-чуть ошибочно
