Многочисленные друзья мисс Дэммерс очень развлекались этой историей, ожидая, что из нее выйдет. Мисс Дэммерс, казалось, готова была пасть жертвой сэра Юстаса. Казалось, она вот-вот поддастся его чарам. Они обедали вместе, ужинали, ездили в гости и на прогулку, и так без конца. Сэр Юстас в предвкушении близкой победы был изобретателен и обольстителен.
И вдруг она неожиданно хладнокровно дает ему отставку, и вскоре выпускает книгу, в которой разделывается с сэром Юстасом так, как может это сделать только анатом, препарируя, расчленяя мерзопакостное насекомое. Ее книга представила сэра Юстаса миру во всей его душевной гнусности.
Мисс Дэммерс не нуждалась в доказательствах своей популярности — она никогда не распространялась о своем писательском даре, хотя в самом деле была блистательным прозаиком. Она не скрывала, что для нее в жизни не существует ничего (включая пылкие чувства какого-то там сэра Юстаса), что она не возложила бы на алтарь своего призвания, по сравнению с которым все остальное просто не имело значения.
— Мистер и миссис Бендикс стали жертвами преступления по чистой случайности, замысел убийцы на них не распространялся, — обратился мистер Брэдли к мисс Дэммерс ласковым тоном взрослого, который объясняет ребенку, что за буквой «А» в алфавите следует буква «Б». — Насколько мне известно, сэра Юстаса и Бендикса связывало только то, что оба они члены клуба «Радуга».
— Я думаю, мне не обязательно высказывать свое мнение о сэре Юстасе, — заметила мисс Дэммерс. — Те из вас, кто читал «Плоть и дьявол», знают о моем к нему отношении, и у меня нет оснований считать, что с того времени, как я перестала его наблюдать, он изменился в лучшую сторону. Но я могу ошибаться. Хотелось бы выслушать мнение сэра Чарлза. Интересно, совпадает оно с моим или нет.
Сэр Чарлз не читал «Плоть и дьявол» и поэтому слегка растерялся.
— Видите ли, вряд ли я могу добавить что-нибудь к тому, что сообщил о нем старший инспектор. Я едва с ним знаком и не испытываю желания познакомиться ближе.
Ни один мускул не дрогнул на лицах присутствующих. Совсем недавно все только и говорили о том, что единственная дочь сэра Чарлза должна была обручиться с сэром Юстасом и что сам сэр Чарлз относился к помолвке дочери без видимого удовольствия. Потом пошли слухи, что с объявлением о помолвке поспешили, потому что на следующий день она была официально отменена.
Сэр Чарлз старался выглядеть столь же невозмутимо, как и остальные.
— Старший инспектор намекнул на дурную репутацию сэра Юстаса. Некоторые даже называют его дьяволом. Женщины преимущественно, — бросил он словно вскользь. — И злоупотребляет алкоголем, — добавил он.
Было очевидно, сэр Чарлз дурного мнения о сэре Юстасе Пеннфазере и не скрывает этого.
— Я могу присовокупить еще одну небольшую деталь чисто психологического свойства, — вмешалась Алисия Дэммерс. — Деталь, которая показывает его как человека абсолютно бесчувственного. Только что произошла трагедия, а уже ходят слухи, что его видели с новой дамой. Меня это так удивило, — сухо присовокупила она. — Мне казалось, что страшная ошибка, из-за которой погиб другой человек, а, на его счастье, не он сам, могла бы как-то отрезвляюще подействовать на него, пусть даже миссис Бендикс была ему совсем неизвестным человеком.
— Да, кстати, мне бы следовало раньше прояснить это обстоятельство, — продолжил сэр Чарлз. — Миссис Бендикс отнюдь не была неизвестным для него человеком, он был ей представлен, хотя, возможно, и забыл об этом. Они были знакомы. Однажды на премьере (не помню, какой пьесы) в антракте я беседовал с миссис Бендикс, и к нам подошел сэр Юстас. Я Их познакомил, сказав что-то в том смысле, что Бендикс тоже член клуба «Радуга». Подумать только, чуть не забыл. Что касается Бендикса, — заметил сэр Чарлз с сомнением в голосе, — то ничего нового к тому, что вам о нем известно, добавить не могу. Вполне приличный, солидный человек. Совсем не потерял голову из-за своего богатства, а он очень богат. Женат на очаровательной женщине. Единственный ее недостаток — уж слишком серьезна. Из тех женщин, которые любят заседать в разных комитетах. Однако это ее не портит.
— Я бы сказала, совсем напротив, — вставила мисс Дэммерс, которая сама любила заседать в комитетах.
— Да, да, вы правы, — поспешил исправить свою оплошность сэр Чарлз, вспомнив о непонятных для него пристрастиях самой мисс Дэммерс. — Но, как позже оказалось, с ее стороны несерьезно было заключать пари, да и пари-то пустяковое.
— Она заключила и другое пари, от самой себя втайне, — в торжественном ритме проговорила миссис Филдер-Флемминг, которая уже проигрывала интригу своей будущей драмы. — И совсем не пустяковое пари. Роковое. С самой смертью. И она его проиграла.
Миссис Филдер-Флемминг, к несчастью, была склонна вносить драматическую ноту в самую обыкновенную жизнь, что не вполне сочеталось с ее внешностью поварихи.
Она исподтишка поглядывала на мисс Дэммерс, раздумывая над тем, успеет ли она состряпать пьесу до того, как эта дамочка перебежит ей дорогу со своей новой книгой на ту же тему.
Роджер, воспользовавшись своим положением председателя, попытался вернуть разговор в деловое русло.
— Да, да, бедная женщина. Но однако, давайте не путаться в главном. Конечно, нелегко согласиться, что жертва, так сказать, не имеет ни малейшего отношения к преступлению, но это так. По чудовищной случайности погиб совсем не тот человек. Нам же надо сконцентрировать все внимание на сэре Юстасе. Итак, знает ли сэра Юстаса еще кто-нибудь из присутствующих, или что-нибудь дополнительное о нем, или что-то, имеющее непосредственное отношение к преступлению?
Нет, никто ничего не знал.
— Тогда мы все в равном положении. А теперь договоримся о нашей следующей встрече. Я предлагаю посвятить всю неделю разработке версий и проведению дополнительных расследований, какие каждый из нас сочтет нужным. По истечении недели, начиная с понедельника, мы будем встречаться каждый вечер. А теперь бросим жребий, чтобы определить, в какой очередности мы будем докладывать о результатах наших расследований. Или, может быть, одного докладчика мало на один вечер? Но это — как вы сочтете нужным.
Быстро решили снова встретиться в следующий понедельник, ровно через неделю, а чтобы обсуждение проходило серьезно, каждый вечер пусть выступает только один докладчик. Жеребьевка определила порядок докладов: первый — сэр Чарлз, вторая — миссис Филдер-Флемминг, третий — мистер Мортон Харроугейт Брэдли, четвертый — Роджер Шерингэм, пятая — Алисия Дэммерс и шестой — мистер Эмброуз Читтервик.
Мистер Читтервик заметно повеселел, когда его имя было произнесено последним в списке.
— Может, к тому времени, — шепнул он на ухо Мортону Харроугейту, — кто-нибудь уже раскроет преступление и мне не надо будет докладывать о своих заключениях. Если я вообще могу, — смущенно прибавил он, — делать заключения. Скажите, а вот с чего надо начинать расследование, как вообще это делается?
Мистер Брэдли снисходительно улыбнулся и пообещал мистеру Читтервику дать почитать одну из своих книг. Мистер Читтервик был от души благодарен, но он уже перечитал все книги мистера Брэдли, и многие из них стояли на полке в его книжном шкафу.
Под конец миссис Филдер-Флемминг не преминула снова внести мелодраматическую ноту.
— Жизнь действительно непостижимая вещь, — вздохнула она, обращаясь через стол к сэру Чарлзу. — Представьте себе, я видела миссис Бендикс и ее мужа в «Империале», в их ложе, всего за день до ее кончины. Я хорошо их знала в лицо, они часто бывали у меня на премьерах. Мое место было в ложе прямо подними. Воистину любой художественный вымысел бледнеет перед тем, что иногда подстраивает сама жизнь. Если бы в ту минуту меня озарило прозрение и я бы увидела страшную тень, нависшую над нею, я бы…
— У вас достало б ума сказать ей, чтобы она, раскрыв коробку с шоколадом, тотчас унесла ноги, — закончил ее мысль сэр Чарлз, отношение которого к миссис Филдер-Флемминг никак не менялось в лучшую сторону.
Все разошлись.
Роджер вернулся к себе домой в Олбани чрезвычайно довольный собой. Он предвидел, что все в этом деле, до мельчайших подробностей, должно быть очень любопытным, впрочем, как и вся история в целом.
Он рвался в бой. Правда, ему не повезло в жеребьевке. Он бы предпочел оказаться на месте мистера Читтервика. Тогда у него была бы возможность узнать результаты, полученные остальными, прежде чем доложить о своих. Нет, он вовсе не собирался поживиться плодами чужого ума; у него так же, как у мистера Брэдли, уже сложилась своя версия в голове. Просто было бы приятнее, прежде чем выйти со своей версией, выслушать, взвесить и, может быть, слегка покритиковать то, что скажут сэр Чарлз, мистер Брэдли и особенно Алисия Дэммерс (Роджер считал их лучшими умами Клуба). Из всех преступлений, которые когда-либо привлекали его внимание, это, пожалуй, действительно его захватило.
