К своему изумлению Роджер у себя дома застал Морсби, который ждал его в гостиной.
— Мистер Шерингэм, — приветствовал Роджера этот бдительный полицейский чин. — Я подумал, что вы не будете против, если я вас здесь подожду. Хотелось поговорить. Вы ведь не собирались тут же отправляться спать?
— Вовсе нет, — сказал Роджер, мешая виски с содовой. — Столько достаточно?
Морсби скромно отвел глаза.
Они расположились в огромных кожаных креслах у камина, и тогда только Морсби приступил к делу.
— Между прочим, мистер Шерингэм, мой начальник поручил мне, конечно, неофициально, последить за тем, как вы с друзьями будете вести это дело. Не потому, что мы вам не доверяем, или считаем, что вы в своем рвении слишком далеко зайдете, или еще что-нибудь, но все-таки для нас было бы спокойнее держать вас в поле зрения, имея в виду такой приток сыщиков-любителей.
— Для того чтоб оказаться тут как тут, если кто-то из нас обнаружит что-то существенное для дела, и — это использовать, — улыбнулся Роджер. — Что ж, мне понятна официальная точка зрения.
— Для того чтобы, вмешавшись вовремя, помешать вам вспугнуть птичку, — с упреком поправил его Морсби. — Не более того, мистер Шерингэм.
— Разве? — сказал Роджер, не скрывая своего скептицизма. — Но на самом деле вы ведь не думаете, что нам понадобится ваше благородное вмешательство, не так ли, Морсби?
— Честно говоря, нет. У нас вообще не принято бросать дело, если мы считаем, что остается хоть один шанс найти преступника. Инспектор сыскного отдела Фаррар, который этим делом занимался, очень неглупый человек.
— Так это его версия, что убийство было совершено душевнобольным, выследить которого совершенно невозможно?
— К этому мнению его привели факты, сэр. Ну а вы, конечно, в вашем Клубе можете вдоволь наиграться ради собственной забавы, почему бы нет? — великодушно прибавил Морсби. — Раз есть желание и некуда девать время.
— Ну, ладно, ладно, — сказал Роджер, стараясь не заводиться.
Некоторое время они сидели молча, покуривая трубки.
— Ладно уж вам, Морсби. — Роджер был добродушен.
Старший инспектор повернулся к Роджеру. В глазах его было искреннее удивление.
— Что такое, сэр?
Роджер завертел головой.
— Не темните, Морсби. Так не пойдет. Давайте, давайте… Выкладывайте.
— Что выкладывать, мистер Шерингэм? — Морсби изобразил наивное недоумение.
— Выкладывайте, зачем вы сюда пришли, — произнес Роджер язвительным тоном. — Хотели что-то выудить у меня в пользу вашего бездарного ведомства? Правильно? Предупреждаю, на этот раз не выйдет. Теперь-то я вас получше знаю, чем полтора года назад, в Ладмауте. Помните это.
— Я просто не понимаю, как вам могло прийти в голову нечто подобное, сэр! — У старшего инспектора Скотленд-Ярда Морсби от обиды перехватило дыхание. — Я пришел потому, что подумал, а вдруг у вас есть вопросы и я бы смог вам намекнуть, как действовать, чтобы изловить преступника раньше ваших друзей. Вот и все.
Роджер рассмеялся:
— Морсби, вы мне нравитесь. Вы просто путеводная звезда в глубокой ночи. Вам, наверное, удается даже убедить воров, которых вы бросаете за решетку, что для вас это такое же непоправимое несчастье, как и для них. И не удивлюсь, если они вам верят. Ну что же, если вы действительно пришли ради того, чтоб мне помочь, я позволю себе несколько вопросов, и буду вам только признателен, если поможете. Скажите мне тогда вот что. Кто, по-вашему, покушался на жизнь сэра Юстаса Пеннфазера?
Морсби отхлебнул виски с содовой.
— Вы же знаете, что я это знаю, сэр.
— Абсолютно не знаю, — возразил Роджер. — Я знаю лишь, что только что вы сказали, что знаете.
— Не я же вел дело, — ускользал от Роджера Морсби.
— Кто, по вашему мнению, пытался убить сэра Юстаса Пеннфазера? — терпеливо допытывался Роджер. — И ответьте мне: считаете ли вы, что официальная версия, которую поддерживает полиция, верна? Или вы считаете, что она ошибочна?
Теперь, когда Роджер загнал его в угол, Морсби решил позволить себе хоть раз в жизни высказать свою точку зрения, пренебрегая официальными установками. Он спрятал улыбку, вызванную какой-то тайной мыслью, и медленно, делая ударение на каждом слове, заговорил:
— Мистер Шерингэм, послушайте меня. Наша версия всех устраивает, разве нет? То есть благодаря этой версии с нас снимается всякая ответственность за нераскрытое преступление. Мы не виноваты в том, что убийца не найден. Мы совсем не обязаны знать всех придурков в королевстве, у которых могут возникать маниакальные позывы к убийству. Наша версия будет изложена на заключительном слушании дела в присутствии коронера и жюри. Оно состоится через две недели. Разумеется, версия будет подкреплена доказательствами и свидетельскими показаниями, свидетели покажут что надо в пользу версии, других свидетелей не будет, и коронер будет согласен, и жюри будет согласно, и прессе ничего не останется, как принять нашу версию. И все сойдутся на том, что в данном случае нельзя винить полицию за нераскрытое преступление, — убийцу поймать невозможно. И все будут довольны.
— Кроме мистера Бендикса, которому не суждено будет дождаться возмездия преступнику, лишившему его жену жизни, — прибавил Роджер. — Вы, Морсби, я вижу, исполнены сарказма. Из всего этого я могу заключить, что вы остаетесь в стороне от этого полюбовного и всех устраивающего соглашения. Уж не считаете ли вы, что ваши люди провалили дело?
Последний вопрос был задан так же резко и неожиданно, как предшествующие, и у Морсби не хватило времени вспомнить об осторожности.
— Нет, мистер Шерингэм, я не думаю этого. Фаррар — способный полицейский, он горы сдвинет, если надо. То есть если можно. — Морсби многозначительно помолчал.
— А! — вырвалось у Роджера.
Морсби поудобнее уселся в кресле и, уже не стесняясь, осушил стакан виски. Он сказал свое «А» и, казалось, собирался произнести «Б». Роджер сосредоточенно наблюдал, как горит огонь в камине, стараясь тише дышать, чтобы не вспугнуть порыв инспектора.
— Видите ли, дело очень, очень сложное, мистер Шерингэм, — произнес наконец Морсби. — Фаррар взялся за дело со всей душой, и даже когда понял, что сэр Юстас — штучка еще почище, чем он вначале думал, все равно он решил довести дело до конца. То есть не исключил возможности, что на жизнь сэра Юстаса мог покушаться какой-нибудь псих, который послал ему шоколадки с отравой из политических или религиозных соображений, воображая, что он принесет пользу человечеству или небесам, если избавит их от сэра Юстаса. Фанатик, как вы его называете.
— Убийство из-за разницы в убеждениях, — пробурчал Роджер. — Так?
— И естественно, Фаррар решил заняться личной жизнью сэра Юстаса. А как раз тут мы, полицейские, бессильны. Судите сами, легко ли нам докопаться до личной жизни баронета. Ни от кого никакого содействия, одни палки в колеса. Фаррар только ухватится за ниточку — а она рвется. Сэр Юстас и глазом не моргнул, послал Фаррара к черту.
— И был прав, со своей стороны, — задумчиво промолвил Роджер. — Кому охота выставлять на потеху суду свои шашни, да еще в таком изобилии.
— Из-за которых миссис Бендикс покоится теперь, бедняга, в могиле, — довольно резко заметил Морсби. — Нет, все-таки он виновен в ее смерти, не прямо, а косвенно, и потому обязан был сделать все, чтобы помочь следователю из полиции. Но дело на том и кончилось, Фаррар ничего больше не смог узнать. Кое-что ему удалось раскопать, парочку скандальных историй, но они никуда его не привели. Ну, и чтобы не признаваться в неудаче… Мистер Шерингэм, вы ведь понимаете, что я не должен был вам этого говорить; смотрите, чтобы дальше этих стен наш разговор не пошел.
— Боже избави, никогда, — с жаром пообещал Роджер.
— Ну а дальше, как я понимаю, Фаррару ничего не оставалось, как придумать безопасную для него самого версию. И начальник поддержал его версию, все из тех же соображений, что так будет спокойнее. Но если вы и вправду хотите докопаться до истины (Фаррар бы только пожелал вам удачи), то вот вам мой совет: займитесь личной жизнью сэра Юстаса. У вас больше возможностей, чем у нас, вы с ним одного круга. Вы можете поговорить с членами клуба, с его друзьями, с друзьями его друзей. Вот, собственно, для чего я к вам и пришел, — сказал Морсби в заключение, — чтобы сделать вам этот маленький подарок.
— Весьма и весьма благородно с вашей стороны, Морсби, — растроганно произнес Роджер. — Еще стаканчик.
— Благодарю, мистер Шерингэм, — сказал старший инспектор Морсби. — Не откажусь.
Смешивая виски с содовой, Роджер размышлял.
— Я думаю, вы правы, Морсби, — медленно произнес он. — И у меня возникли подобные мысли, едва я прочел первый отчет о деле. Я убежден, что разгадка — в обстоятельствах личной жизни сэра Юстаса. И если бы я был суеверным (а я таковым не являюсь), знаете, что бы мне пришло в голову? Что убийца не попал в свою цель и сэр Юстас не был убит по воле самого Провидения: для того, чтобы во исполнение этой воли он, несостоявшаяся жертва преступления, по иронии судьбы, стал бы карающей рукой своего несостоявшегося убийцы.
