Карандаш Ридера медленно пробирался по списку, пока не остановился на имени Л. Дж. Рэйгэйта. Мистеру Рэйгэйту было двадцать восемь лет, он был помощником управляющего филиалом, и его «преступлением» значилась торговля недвижимостью, купленной во время подъема на рынке, в последнее время превратившаяся в тщетные попытки избавиться от приобретенного. Его жалованье составляло тысячу пятьсот фунтов в год, он жил со сводной сестрой в небольшой квартирке в Хэмпстеде.
Иных пороков у него, по всей видимости, не было: бо́льшую часть вечеров он проводил дома, не пил и очень редко курил.
Отчеты были довольно исчерпывающими. Не было ни единой детали, которую мистер Ридер не изучил бы с предельной тщательностью, поскольку за этими мелкими деталями обычно скрывались большие проблемы.
Он прошелся до конца списка и вновь вернулся к мистеру Рэйгэйту. По всей видимости, это и было дело, которое могло помочь его частному и личному расследованию. Он нацарапал адрес на обрывке бумаги и сделал несколько запросов в Сити. Запросы оказались удовлетворительными: с третьей попытки он нашел канадский банк, в который обращались с запросом, может ли он предоставить канадские доллары в обмен на стерлинги и возможно ли собрать нужную сумму в течение указанного дня. Запрос пришел не из самого филиала, а от клиента филиала. Ридер раскинул щупы чуть шире и наткнулся на второй запрос от того же клиента. Он направился к генеральному управляющему главного отделения. Мистер Рэйгэйт был известен как крайне добросовестный молодой человек, и за вычетом спекуляций недвижимостью, масштаб которых не был известен, ничто не указывало на его возможную нечистоплотность.
– Кто управляет филиалом? – спросил мистер Ридер и получил ответ.
Упомянутый джентльмен был крайне надежным работником, однако склонным к горячности.
– Он прекрасный человек, но иногда теряет голову. Но поскольку теряет он ее вне банка, у нас нет ни малейших жалоб на его работу.
Управляющего звали Уоллет, и на этой неделе с ним произошло нечто странное. Он получил письмо от человека, имени которого не помнил, но который, судя по всему, был старым клиентом банка.
Не желаете ли насладиться двухнедельным путешествием к фьордам на роскошном корабле? Наш клиент забронировал два места, но не смог поехать, а потому попросил меня подарить билет любому из моих друзей, кто заинтересуется поездкой. Вы были так добры ко мне в прошлом – я не надеюсь, впрочем, что вы помните все обстоятельства или даже припоминаете мое имя, – что я с радостью передам их вам.
Примечательным было то, что всего лишь неделю назад управляющий говорил, как завидует своему другу, отправлявшемуся в точно такое же путешествие. Он всегда хотел увидеть Норвегию и красоты Скандинавии, и вот совершенно неожиданно ему представилась удивительная возможность.
Ему причитался отпуск, и он немедленно подал заявление в Главное управление. Заявление легло на стол помощника главного управляющего, где было заверено. Корабль должен был отплыть в четверг вечером, однако во вторник управляющий в приступе служебного рвения решил провести поверхностную проверку определенных книг.
И нашел в них нечто такое, отчего все мысли об отпуске тут же вылетели у него из головы. Утром в среду он вызвал к себе мистера Рэйгэйта, и побледневший молодой человек со все возрастающим ужасом выслушал перечисление всех обнаруженных нарушений. При виде такого признака его вины управляющий, верный своей натуре, потерял голову, начал угрожать судом и в минуту истерики послал за полисменом. Это было крайне странным действием, поскольку обычно предъявлениями исков заведовали директора.
Паника породила панику: Рэйгэйт надел шляпу, вышел из банка и немедленно подвергся преследованию со стороны управляющего, выбежавшего с непокрытой головой. Юноша, будучи искренне перепуган, запрыгнул на проезжавшую мимо карету скорой помощи и был немедленно стянут с нее присоединившимся к погоне полисменом. Если бы управляющий имел голову на плечах, все еще можно было бы исправить. Однако он, будучи в бешенстве, обвинил своего помощника в растратах.
Рэйгэйт признал их, и был помещен в камеру.
Управление банка пребывало в ярости. Директоры были преданы прокуратуре, и, как следствие, несли ответственность за нанесенный ущерб. Немедленно вызвали мистера Ридера, который прибыл проконсультировать банковских стряпчих. Он допросил молодого человека и нашел того слишком испуганным, чтобы сообщить хоть сколько-нибудь полезную информацию. На следующее утро тот предстал перед магистратом и был оставлен под стражей. Магистрат отнесся к делу предельно серьезно, и хотя Рэйгэйт, немного успокоившись, попросил о залоге, сумма была назначена ужасающая. Молодой человек отправился в тюрьму.
Однако тем же днем перед магистратом возник сэр Джордж Полкли, предложивший себя в качестве поручителя. Сэр Джордж был известным в северных областях кораблестроителем. В полицейский суд он прибыл в сопровождении джентльмена, чьим именем была названа выдающаяся фирма стряпчих из Ньюкасла. Залог был принят, и несколько часов спустя Рэйгэйт был освобожден из тюрьмы Брикстона.
В семь часов вечера мистеру Ридеру позвонили из Скотленд-Ярда.
– Вы знаете, что Рэйгэйт выпущен сегодня под залог?
– Да, я читал об этом в газетах, – ответил мистер Ридер. – Сэр Джордж Полкли выступил гарантом. Как вышло, что молодой человек знаком с сэром Джорджем?
– Мы только что получили телеграмму от стряпчих Полкли в Ньюкасле. Они ничего об этом не знают. Сэр Джордж сейчас находится на юге Франции, и его юристы никого не отправляли в Лондон выступать от его имени. Более того, они никогда не слышали о Рэйгэйте.
Мистер Ридер, расслабленно сидевший на стуле, внезапно выпрямился.
– Значит, залог был подделкой? Где Рэйгэйт?
– Его нигде не могут найти. От Брикстона он уехал на такси в сопровождении своего якобы гаранта, и с тех пор его никто не видел.
Вот это уже была задача для мистера Ридера – из тех, которые он особенно любил решать. Кто же так постарался ради освобождения Рэйгэйта, а главное зачем? Его аферы, даже будь они прибыльными, ограничивались тремя-четырьмя сотнями фунтов. Кому понадобилось вносить залог, чтобы его немедленно выпустили? Но кому-то не терпелось вытащить Рэйгэйта из тюрьмы без промедления.
Мистер Ридер побеседовал с прокурором.
– Все это очень, очень странно, – сказал он, запуская пальцы в волосы. – Полагаю, всему этому существует весьма простое объяснение, но, к несчастью, у меня разум преступника.
Прокурор улыбнулся.
– И как же ваш преступный разум интерпретирует происшедшее? – спросил он.
Мистер Ридер покачал головой.
– Боюсь, что крайне плохо. Я… гм… не хотел бы я быть мистером Рэйгэйтом!
Он послал за пугающе несдержанным управляющим. Тот оказался высокомерным коротышкой, весьма упитанным, с круглым лицом и обильным потоотделением.
Полчаса он просидел на краю стула напротив мистера Ридера и бо́льшую часть этого времени был занят тем, что вытирал лоб и шею большим белым платком.
– Главное управление обошлось со мной так грубо, мистер Ридер… – дрожащим голосом бормотал он. – После стольких лет верной службы… Худшее, что они могли сказать обо мне, так это то, что я своим рвением навредил банку. Полагаю, я ошибся, требуя ареста этого молодого человека, но я был так шокирован, так… если можно использовать это определение… опустошен!
– Да, я не сомневаюсь, – согласился мистер Ридер. – Вы говорите, что собирались в отпуск? Я этого не знал.
Так он впервые услышал о существовании двух билетов к фьордам. К счастью, управляющий сохранил письмо. Мистер Ридер прочитал его, потянулся к телефону и сделал необходимые запросы.
– Кажется, я припоминаю этот адрес, – сказал он, повесив трубку. – Он звучит знакомо. Но, думаю, выяснится, что джентльмена, написавшего вам письмо, не существует в природе.
– Но он отправил билеты! И они выписаны на мое имя! – с триумфом заявил управляющий, но затем его лицо помрачнело. – Хотя теперь мне, конечно же, не стоит ехать.
Мистер Ридер посмотрел на управляющего, и в его глазах явно читалась жалость.
– Боюсь, вы просто не сможете отправиться в поездку. И я утешаюсь этой мыслью, иначе, если бы такое случилось, вы пожалели бы об этом! Эти билеты служили лишь одной цели – убрать вас из банка и из Англии, чтобы дать юному мистеру Рэйгэйту возможность принести домой бобы, уж простите мне подобную вульгарность.
Мистер Ридер был одновременно озадачен и обрадован. Перед ним было типичное банковское дело, спланированное ровно так же, как и остальные, и оно, несомненно и неопровержимо, являло собой работу выдающегося ума.
Избавившись от банковского управляющего, мистер Ридер взял такси и отправился в Хэмпстед. К тому времени, как он туда прибыл, мисс Джин Рэйгэйт только-только вернулась с работы. О злоключениях брата она прочитала в вечерней газете по пути домой из офиса, и мистера Ридера поразил тот факт, что новости взволновали ее отнюдь не так, как он ожидал. Мисс Джин была милой девушкой, изящной брюнеткой, и выглядела гораздо моложе своих двадцати четырех лет.
