Тогда против бандитов, мешающих мирной жизни на земле, бросали спецназ местного пошиба. Эти элитные войска, как правило, добирались до банд и убегали назад не менее успешно, чем регулярные соединения. Как поступать, если нет никакой возможности доблестно защищать местные революционные завоевания, спланированные там, где бывают морозы? Прямо-таки сердце обливается кровью и болит за этот бананово-пальмовый край, где возможна райская жизнь после окончательного разгрома пособников империализма, бегающих босиком среди джунглей. Вот почему старший лейтенант Вася откладывал все текущие теоретические дела, а наши врачи, инженеры, учителя брали в руки пресловутую пальмовую ветвь мира и прочие дары природы типа снарядов «воздух-земля».
Снаряды радовали хорошей кучностью места скопления повстанцев, а затем специалисты советского народного хозяйства чистили из вертолетных пулеметов возможное место будущего металлургического комбината имени товарища Ы-Гаго, вытащившего кольцо из носа перед вручением верительных грамот в Кремле, где, к великому сожалению этого высокого гостя, на торжественном завтраке подавали красную икру вместо человечины.
После того, как заданное место расчищалось пулеметным огнем, наши специалисты народного хозяйства быстро спускались с небес на землю, добивали все, что на ней шевелилось, и уматывали в обратный путь, чтобы продолжать учить детей, лечить людей и строить мосты через местный ручей.
В это время на зачищенную территорию пригоняли войска местного пошиба, а иностранные журналисты, вынюхавшие каким-то макаром за разгром бандитской группировки силами безопасности аборигенов, только успевали брать интервью у отличавшихся в кровопролитных боях защитников самого справедливого строя на земле.
В Анголу инструктор Вася попал, оставив в шкафу на родине мундир с капитанскими погонами. Ситуация в этой стране была до того запутанной, что специалист по локальным конфликтам разобрался в ней через пять минут. За власть в Анголе сражались два чересчур похожих друг на друга внешним видом, вооружением и идеями формирования — СВАПО и УНИТА. И те, и другие, как полагается в таких случаях, хотели счастливой жизни даже для своих противников, а потому в Анголе не оставалось ни одного села, которое бы не разделилось надвое в политических симпатиях. Таким образом, вся деревня получала уникальную возможность сражаться за светлое будущее, не выскакивая за свою околицу.
За мирную инструкторскую деятельность в Анголе Вася получил высшую награду родины — орден Ленина, хотя до последнего дня капитан так и не разобрался, за кого он больше переживает. Все оттого, что настоящему профессионалу любая УНИТА одновременно до лампочки, жопы и СВАПЫ. Но орден Ленина — это не Красная Звезда, заслуженная Васей перед поездкой в Африку прекрасно организованным взрывом, ответственность за который с ходу взяла на себя одна из известных террористических организаций. Чтобы заслужить орден Ленина, Васе пришлось очень грамотно повоевать против войск противника в донельзя тяжелых условиях.
Солдаты под предводительством опытного инструктора вели такие кровопролитные бои, что всем стало ясно — только Васино соединение как следует противостоит мерзавцам, стремящимся узурпировать власть в стране. Об этом свидетельствовал и тот. факт, что инструктор постоянно получал пополнение, еле успевавшее хоронить врагов и друг друга.
Советский специалист, прошедший десятки боев, казался бессмертным. Ни одна пуля не задела его во время многочисленных схваток за правое дело. Полководец Василий только успевал отправлять в бой свой заново укомплектованный отряд подальше от командного пункта. Срок службы в отряде инструктора-орденоносца был чересчур ограничен во времени из-за небывало жестоких боев на стратегическом направлении. В общем, высшую награду родины так называемый инструктор заработал, что называется, кровью. Пускай не своей из-за невиданного фарта, однако вряд ли кто мог подумать иначе: Василий самый настоящий герой, постоянно оказывающийся в гуще сражений, подобно своему героическому тезке, ожесточенно размахивавшего шашкой перед заплывом вовсе не в Лимпопо.
Невиданный фарт Васи заключался в его прекрасной тактической подготовке. Если бы руководство узнало, что капитан нарушил служебную инструкцию, так его вместо ордена Ленина наградили бы малярией, укусом ядовитой змеи, бронхитом или еще какой-то приятной неожиданностью, ведущей до одного-единственного финала. И тогда родина-мать рвала бы на себе волосы за сына, отдавшего жизнь ради мира на земле, а не награждала его самым высоким орденом.
После первого же боя Вася врубился: кто-то противостоит ему чересчур грамотно. Инструктор сперва грешил на китайцев, но потом почему-то решил — солдат его противника натаскивает французский легионер. Профессионалам такого класса нетрудно встретиться между собой в конспиративной обстановке, хотя бы для того, чтобы выяснить, за кого воюешь — за это СВАПО или ту УНИТУ и, в конце концов, чем они отличаются друг от друга.
Увидев командира противников, Вася чуть было не открыл рот, но вовремя сдержался. Инструктором врага оказался не французский легионер или какой-то грязный американский наемник, а Федька с соседнего курса. Федя откровенно признался Васе, что его мало харит; против каких врагов он сражается за правое дело, потому как получил приказ родины драться за победу вроде бы УНИТА. В свою очередь Вася сделал логический вывод: выходит, отчизна послала его сюда сражаться в войсках СВАПО. Встреча на нейтральной территории закончилась обоюдным соглашением: отныне три дня кряду воины СВАПО будут победоносно громить УНИТА, а затем следующие три дня солдаты СВАПО испытают горечь поражений от ответного удара воспрявшего духом УНИТА. И этими трехдневными вахтами инструкторы станут вести войну до победного конца или последнего солдата.
Таким образом, на одном из фронтов войска расколовшейся Анголы только успевали громить друг друга, то радуя, то огорчая одно политическое руководство страны, считавшее второе политическое руководство гнусными экстремистами. Их оппоненты были такого же мнения за своих противников, а Вася с Федей едва успевали совершать подвиги и хоронить солдат.
Как бы то ни было, но к кителю уже майора Васи был прикреплен орден Ленина. Во время кремлевского банкета по такому поводу майор от всей души поздравил капитана Федю с присвоением очередного звания и награждением орденом Красного Знамени. Вася отчего-то не рискнул сделать это еще раньше, прямо в Георгиевском зале, где бывший противник Федя стоял с ним в одной шеренге.
Если бы не перестройка, Вася вполне мог бы заделаться генералом. Но все вокруг до того несли пугающих слов за новое мышление, что контору майора ликвидировали еще быстрее, чем в свое время Василий одного гада, пытавшегося сорвать процессы военного урегулирования на Ближнем Востоке. Личные дела сотрудников уничтожили, вместо настоящих документов, свидетельствующих о подвигах Васи во славу отчизны, ему выдали какие-то дешевые гражданские дипломы вперемешку с очень смешным военным билетом и трудовой книжкой, почти чистой, как совесть нашей дипломатии.
Инструктору Васе отчего-то сильно сломало строить светлое капиталистическое вчера, подобно своим бывшим руководителям. Хотя для профессионалов его класса перестройка открыла небывалые перспективы по части дальнейшей карьеры в Приднестровье, на Кавказе и в прочих местах бывшего Союза, известных своими горячими температурами по поводу братских взаимоотношений. В конце концов Вася мог бы никуда не рыпаться из родной Москвы, где его с одинаковым удовольствием приняли бы на работу в правоохранительные органы или противодействующие им криминальные структуры.
Отставной засекреченный майор не решился идти в ряды защитников правопорядка. Москва — это вам не Ангола, и с капитаном Федей, служащим ныне в одной из самых сильных группировок, вряд ли можно было бы договориться за громить друг друга вахтовым методом. К тому же Федька без особого труда находил бы новое достойное пополнение, в отличие от Василия.
Вот почему майор был вынужден пойти в охрану одного полукрутого бизнесмена и изнывал рядом с ним от повального безделья. В отличие от хозяина, бывший инструктор знал — если бизнесмена сильно захотят завалить, так его не спасет даже охрана из двадцати человек. Но если он никому и даром не нужен, зачем тогда перенапрягаться на службе? Тем более, что хозяин Василия больше торчал в Германии, чем в Москве, а в этой стране, известной своими неонацистами и реваншистами, среди бизнесменов совсем другие отношения. Там почему-то не принято подписывать договора со смертельными исходами и тащить друга друга в высший суд с помощью арбитражного тротила. Василий откровенно зевал на своей новой службе, и руки у него прямо-таки чесались при мечтах за привычную и любимую работу.
