Адвокат прошел мимо лужайки, а из открытого окна тарановской камеры снова набирала силу песня:
Кто родился в Одессе,
Тот судьбой не обижен,
Он и в Питере свой,
И в Нью-Йорке не рыжий…
Господин Гринберг опустил боковое стекло и дал по газам со скоростью, которая мало подходила его комплекции и весу в обществе.
Из того разговора, что шел в камере Тарана, начальник Мюллер, нарушающий права человека подслушиванием, нехай с санкции судьи, понял после доклада переводчика только одно слово. Мистер Таран не кто-нибудь, а князь, а потому ясно, отчего он обижается на герра Мюллера и пишет жалобы прокурору. К заключенному с таким титулом следует обращаться «ваше превосходительство» — такой логический вывод сделал начальник следственного изолятора.
Адвокат задержанного мистера Тарана не зря получал семьдесят две тысячи долларов в сутки. Конечно, останься его папаша в Одессе, господин Алекс имел бы шансы зарабатывать куда больше в наше прямо-таки золотоносное время. Но куда деваться, если папа ошибся, а в Германии уже пущены корни, хотя по долгу службы приходится бывать в Америке чаще, чем на родной земле. Адвокат Гринберг хорошо изучил клиента и понимал — Таран не откажется от мести, даже если он медленно присядет лет на двадцать или по-быстрому на электрический ступ. Адвокат начал действовать еще до встречи в следственном изоляторе, забегая вперед требованиям Тарана.
Мистеру Тарану было отчего беситься. Его кинули, как последнего фраера, в родной Одессе. Откровенно говоря, Таран, проворачивая очередную аферу, позабыл о народной мудрости за русский бизнес: бабки рубят — люди летят. Он непростительно расслабился в лоходроме Америка, где привык накалывать всех легко до неприличия. Так Тарану стало мало афер на родной земле, и этот бизнесмен решил осчастливить Одессу договором за ремонт оперного театра, хотя он так же собирался его чинить, как и вкладывать деньги в любое производство, за исключением пустых обещаний.
Однако кто-то из одесских блатных сильно сыграл против команды Тарана, после чего приключения хлынули, как из того рога исключительно дерьмового изобилия. Американским бизнесменам подставили фуфлового мэра и под этот трюк кинули почти на четыре лимона зелени. Между нами говоря, Таран бы пережил такую потерю, если бы на него наехала какая-то налоговая полиция. Хотя честно платить налоги в родной Америке он считал ниже своего достоинства. Но одесские жулики не просто его кинули; они обгадили Тарана на весь деловой мир, и этот мистер потерял свое лицо, стоило появиться его фотографии с газетным отчетом в «Русском слове». Больше того, благодаря такой печатной наколке ФБР вычислило его подельника Шапиро, расколовшегося за трудовые подвиги бригады Тарана, между которых потери Первого Национального банка были не самым главным геволтом среди других финансовых операций этой команды.
Задержанный в Германии Таран был готов на пожизненное заключение, лишь бы отомстить. Но мало кто из деловых согласился бы прийти под его крыло, хорошо себе залепленное дерьмом, заботливо изготовленным его бывшими согражданами. Пускай Таран кипятился перед адвокатом сильнее чайника, он не мечтал за элементарно замочить своих обидчиков. Свое лицо Таран никогда бы не вернул, даже если бы угрохал всех аферистов мира, что обошлось, быть может, дешевле по бабкам, но куда задороже для характера. Именно поэтому господин Гринберг пошел на огромные расходы, наняв капитана Немо. Ему предстояло сколотить совершенно новую команду вместо разбежавшихся и заныкавщихся на дне таранят. Господин Гринберг использовал на всю катушку свои мозги и связи, чтобы выйти на тех, кто мог представлять интерес для затеи его клиента.
Капитан Немо был майором уже несуществующей армии. Он родился в белокаменной столице самого миролюбивого государства. Новорожденного спешно назвали Васей в честь легендарного героя гражданской войны товарища Чапаева прямо в роддоме. Потому что мамаша Василия дала письменную гарантию — ей в этой жизни требуется многое, кроме собственных детей.
Родина-мать не дала пропасть несчастному ребенку, лишенному родительской ласки. Окончив интернат, Василий, пользуясь привилегированным положением сироты, безо всякого блата поступил в ПТУ, откуда, как поется в песне, ему открылись все пути-дороги, хотя основная магистраль вела исключительно в ряды Советской Армии.
После отдачи своего долга любимой родине, которую Вася расценивал исключительно в качестве родной матери, он вернулся в столицу. Бывший пограничник тут же дисциплинированно явился в военкомат, чтобы стать на учет.
Именно здесь началось постепенное превращение отставного сержанта Васи в капитана Немо. Ну пришел бы на час раньше или наоборот, задержался где-то у пивного ларька, так его судьба сложилась бы совсем иначе. Пошел бы трудиться по гражданской специальности, строил, как все, сперва светлое коммунистическое будущее, а потом — непонятно что. Но в военкомате до отставного погранца подошел какой-то невзрачный дядя при штатском галстуке, поинтересовался его грандиозными планами на будущее и на всякий случай оставил телефончик.
Будущее Васи было, как и у всех, исключительно светлым. Ему не приходилось долго ломать голову, куда податься, чтобы принести родине наибольшую пользу. Хотя вариантов было полно, целых два: либо идти на стройку ради койки в общежитии, или на завод, чтобы получить такие же материальные блага с панцирной сеткой. Бывшему пограничнику отчего-то сломало мечтать за подобные грандиозные жизненные перспективы, а потому он на всякий случай звякнул отзывчивому незнакомцу, и на другой день Васю пригласили на Кузнецкий мост в филиал пресловутого «Детского мира».
В группе, где обучался Вася, ребята подобрались как один, даром не нужные мамам с папами. Кроме этого обстоятельства, их роднили прекрасные физические данные, очень неплохо работающие головы и отсутствие многочисленных родственников. Руководство спецшколы ежедневно напоминало курсантам: от качества их будущей работы зависит успех усилий по укреплению могущества родины на международной арене и им выпала высокая честь таскать по планете пальмовую ветвь мира, как тем голубям в клювах. А потому надо учиться не абы как, чтобы достойно послужить на благо отчизны и делу международной разрядки, изо всех сил борясь за мир во всем мире.
Эти слова старший лейтенант Вася почему-то вспомнил во время выполнения долга в одной из стран, где он впервые перерезал горло какому-то азиату. Любимая отчизна не позволила бы Василию даже задуматься над какими-то недостойными советского человека расистскими темами, оттого как во время следующей нелегальной экскурсии при китайском оружии Вася вместе с другими парашютистами мочил абсолютно белых людей.
Как известно, в это же время империалистическая Америка из всех сил только успевала линчевать негров и угнетать другими способами свое черное население на последней стадии корчащегося в предсмертных судорогах империализма. В отличие от проклятого мира капитала, старшего лейтенанта Васю на всю жизнь приучили до благородных идей интернационализма, а потому он с не меньшим искусством и чистой совестью отправлял негров на тот свет вслед за людьми с другим цветом кожи.
И хотя ихние брехливые средства массовой информации в предчувствии скорой кончины своих капиталистических хозяев нагло врали на весь свет за какой-то «железный занавес», Вася бывал за границей очень часто. А что делать, если какая-то страна, ставшая на путь социализма, не знает, как защитить эти завоевания от собственного народа? Тогда вся надежда на братский Советский Союз и его специалистов, которых наша родина посылала для перевода нормального народного хозяйства и экономики на социалистические рельсы.
Однако местные банды, не желающие идти вперед к победе коммунизма, ныкались с оружием где-то среди пальм и только успевали подкладывать мины под эти самые рельсы. И тогда вовсе не советские инженеры, а кубинские рабочие, отложив кирки, брали в руки пулеметы. В это же время где-то на другом конце земли, в такой же избравшей свой путь социалистического счастья стране, инструктор Вася учил местные войска обращаться с автоматами, хотя его подопечные больше привыкли размахивать копьями.
Работа инструктора носила исключительно теоретический характер, даже когда войска прокоммунистической власти хорошо получали от повстанческих формирований. Иногда сражения шли так ожесточенно, что не хватало никаких боеприпасов. Регулярные войска перлись вперед с испытанным временем оружием наперевес. Видя, что противник прибег к более привычному с детских лет копью, бандиты оппозиции, отбросив автоматы, активно отплевывались от врага через бамбуковые трубки отравленные стрелами. При такой тактике военных действий повстанцы, как правило, одерживали верх к явному неудовольствию бывшего шамана Ы-Гаго, ныне Генерального секретаря ЦК социалистической партии независимой Засрундии.
