— Люди, как правило, думают, что они скользкие, но это не так. Впрочем, они и не шершавые — нечто среднее.
Джеки опустила глаза на змею, не вполне разделяя восторг молодого смотрителя.
— Видите, как он стреляет язычком? — продолжал Мерфи. — Это его орган чувств. Он обоняет и осязает вас, пытаясь понять, так же ли вы безобидны, как он?
— А ядовитые змеи у вас есть? — спросил Джардайн, которому не терпелось вернуть разговор к причине их визита.
Мерфи отрицательно покачал головой.
— Сейчас здесь нет ядовитых. Просто мы не имеем оборудования для их содержания. К слову сказать, в данный момент сюда приехал специалист по ядовитым змеям из честерского зоопарка, чтобы оказать нам содействие.
— А вам когда-нибудь предлагал змей кто-нибудь из посетителей? — поинтересовался Джардайн.
— Бывали случаи, — признался Мерфи. — Как я понимаю, вы хотите знать, что произойдет, если неизвестное нам лицо выйдет на нас и попытается продать ядовитую змею?
— Это когда-нибудь бывало? — спросил Джардайн.
Мерфи покачал головой.
— Нет, никогда. В любом случае для начала мы задали бы этому человеку массу вопросов. — Мерфи с радостной улыбкой посмотрел на удавчика и Джеки. — Мне кажется, вы ему понравились, — прошептал он, отметив, как уютно свернулась змея на руках Джеки.
Та возвратила ему улыбку.
— Он правда довольно милый, — сказала она, отвечая на заразительный энтузиазм и обворожительные манеры молодого человека. Она стремительно меняла к лучшему свое отношение к змеям вообще.
Джардайн хмыкнул, глядя на нее.
— Работая в лаборатории, вы имели дело с ядовитыми змеями? — спросил он, вновь обращаясь к Колину Мерфи.
Мерфи кротко улыбнулся.
— Одно время Дуг Нильсон хотел меня научить, но я слишком трусоват. Вы когда-нибудь видели фотографии людей, укушенных змеями? Даже если вовремя ввести противоядие, все равно можно получить повреждения тканей, гангрену, даже потерять руку или ногу. Вы не станете рисковать этим, сидя на зарплате ассистента.
И он замолчал, вновь направив внимание на Джеки.
— А вам хотелось бы взглянуть на что-то действительно ядовитое?
Не дожидаясь ответа, Мерфи подошел к другому стеклянному резервуару и осторожно отодвинул накрывавший его большой камень. Под ним копошилось с полдюжины маленьких ярко-зелено-черных лягушек.
Джеки вперилась взглядом в резервуар.
— Они великолепны, — промолвила она.
Мерфи кивнул.
— Великолепны, но совершенно смертельны, — согласился он. — Ядовитые стрельчатые лягушки. Обычно мы не показываем их в главной экспозиции. Они считаются достаточно опасными, поэтому мы и держим их в служебном помещении, подальше от основной публики. На самом же деле их можно даже взять в руки при условии, что у вас нет открытых ранок и что после вы не станете облизывать пальцы. Некоторые особи содержат в себе столько яда, сколько хватило бы на то, чтобы убить двадцать тысяч мышей.
Эта информация переполнила чашу терпения Джардайна.
— Очень хорошо… Так вы дадите нам знать, если вам вдруг кто-то предложит ядовитую змею? — Он повернулся к Джеки. — А теперь, если ты способна расстаться со своим новым маленьким другом, который так уютно пригрелся у тебя на руках, мы можем пойти и продолжать выполнять наш полицейский долг, — сказал он, немного вспыльчиво.
Джеки с улыбкой вернула удавчика Мерфи.
— Спасибо, вы были нам очень полезны.
— В любое время к вашим услугам, — великодушно промолвил Мерфи. — Вы можете прийти сюда на лекцию в ваш выходной, если захотите.
Джеки улыбнулась.
— Может быть, я так и поступлю.
И она вышла вслед за Джардайном.
Они направились к выходу из зоопарка.
— Хорошо бы ты не забывала о том, что ты офицер полиции, когда мы встречаемся с людьми, — отчитал ее Джардайн, самолюбие которого все еще оставалось немного задетым после конфуза с удавчиком.
Джеки Райд улыбнулась.
— Он был очарователен. Я бы с удовольствием взяла такого к себе домой.
— Я это заметил, — сказал Джардайн с грубым сарказмом. — Полагаю, змею ты бы тоже с радостью поселила у себя?
Джеки метнула в него возмущенный взгляд, но ничего не ответила на его сальность.
Они миновали выход, не замечая, что зловещего вида человек с причудливыми шрамами на лице смотрит на них с необычным интересом.
— Просите, сэр… У меня для вас срочное сообщение, — крикнул Таггерту дежурный сержант, когда тот уже уходил из отделения полиции на встречу с Анной Гилмор.
Таггерт подошел к посту.
— Так поторопитесь, если срочное, — прорычал он.
— Найдены те римские черепа, сэр, — объявил сержант. — Двое ребятишек играли в парке, и они заметили их в урне и подумали, что это игрушки какие-то. Представляю, какой они испытали шок, когда поняли, что это вовсе не игрушки.
— Очевидно, — пробормотал Таггерт. — Такого в видеоиграх не показывают.
— И доктор Эндрюс спрашивает, что ему с ними делать?
— Пусть немедленно вернет профессору Хаттону в Музей Хантера,[3] — проинструктировал Таггерт. — Скажите ему, что я наведаюсь туда позже, но сначала мне нужно нанести один визит.
Он вышел из здания полиции в глубокой задумчивости. Похоже, что ранее выдвинутая версия оказалась верной. На самом деле: много чего начало вставать по своим местам.
Анна Гилмор украшала витрину композицией из цветов, когда в магазин вошел Таггерт. Он смотрел на витрину с недоуменным взглядом.
— Ужели к дню святого Валентина? А ведь еще даже не прошли бернсовские вечера!
Анна улыбнулась.
— Такой у меня бизнес, Джим. Не успеешь оглянуться, как наступит День Матери, а там уж и Рождество.
— Я просто проезжал мимо. Дай, думаю, загляну, — небрежно проговорил Таггерт.
Взгляд Анны говорил о том, что она не верит ему ни на гран.
— Есть какие-нибудь новости?
Таггерт кивнул.
— Кое в чем мы смогли продвинуться. — Он нерешительно помолчал. — Вы же знаете, Анна, что это против моих правил, но…
— Говорите, Джим, — потребовала Анна.
— Одно из тел могло быть такого же роста, как Дженет.
Анна покивала головой.
— С каждым днем у меня прибавляется уверенности, — вполголоса сказала она.
Таггерт печально покачал головой.
— Мне станет еще паршивей, чем вам, если окажется, что мы ошибаемся.
Анна ободряюще улыбнулась ему.
— Значит, мы будем чувствовать себя паршиво вместе.
Таггерт на это промолчал.
— Есть кое-что еще. Анализ почвы показал, что одно из тел пробыло в земле примерно два с половиной года. То, о котором мы думаем, что это Дженет, было погребено примерно четыре года тому назад.
Анна задумчиво вздохнула.
— Завтра ровно четыре года, Джим. Бернсовский вечер. — Она помолчала, с мольбой глядя на него. — Джим, я знаю, что не имею права просить об этом, но не могли бы вы завтра поужинать со мной?
Таггерт выглядел смущенным.
— Джин собирается устроить завтра бернсовский ужин для инвалидов с соответствующим волынщиком. Я должен там быть.
Анна понимающе кивнула, но Таггерт сумел заметить ее разочарование и нескрываемую тоску на ее лице. И вновь он пошел против своих правил.
— С другой стороны, не думаю, что обо мне будут сильно скучать, — сказал он импульсивно. — Да, конечно, я поужинаю с вами, Анна.
Анна ничего не сказала, но благодарность в ее взгляде говорила без слов. Годовщина исчезновения Дженет — это, должно быть, дата, от которой становится особенно паршиво на душе, и Таггерт понимал это.
— Так, значит, завтра.
С последней дружеской улыбкой Таггерт покинул магазин.
Хаттон уже поместил римские черепа в специальный демонстрационную витрину вместе с парой кинжалов, некоторыми ювелирными украшениями и гончарными изделиями той эпохи. Он с гордостью посмотрел на изысканную экспозицию, прежде чем повернулся к Таггерту.
— Ну вот, они возвратились туда, где и должны находиться. Не знаю, чем вас отблагодарить.
— Нет, знаете, — возразил ему Таггерт. — Предоставлением мне двух скульптурных изображений, по которым можно провести опознание. — Уголком глаза Таггерт заметил, что в музей входит доктор Эндрюс, и поманил его рукой. — Ваш старый приятель, — сказал он Хаттону.
Эндрюс широко улыбнулся и протянул руку.
— Питер, ты нисколько не изменился. По-прежнему выглядишь так, словно не можешь позволить себе приличную пару туфель.
Хаттон тепло потряс руку давнего друга.
— Конечно не могу, на те деньги, что платит мне Стрэсклайдская полиция.
— Постой, а как же насчет премии? — подсказал Эндрюс, обращаясь к Таггерту.
Таггерт метнул в него недобрый взгляд.
— У меня есть два билета на ужин бернсовского объединения, который состоится завтра вечером, — продолжал Эндрюс. — Дженни не может, поэтому не хотел бы ты пойти как мой гость? Если мы не сумели тебе прилично заплатить, так по крайней мере позволь нам хорошо тебя накормить.
