Таггерт поднял бокал с вином, готовясь произнести тост.
— Я пью за самую мужественную из всех женщин, которых я знаю.
Анна покачала головой.
— Я не храбрая, Джим, нет. Это просто потому, что уже невозможно представить себе, как она входит в эту дверь. Потому что она никогда в нее не войдет. И нельзя вечно винить себя. Как было в первый год. Это погубило моего мужа. Он измучил себя до смерти, все время чувствовал себя виноватым за то, что выгнал ее из дому в тот вечер.
Таггерт сочувственно кивнул.
— Да, Анна. Живым надо жить. Мы должны как-то смириться с этим.
Анна вдруг встала из-за стола.
— Я забыла про салфетки, — сказала она с настоятельностью, которая выглядела не вполне естественно.
Таггерт увидел, что она поспешила в кухню, и тоже встал, и пошел за ней. Когда он вошел, Анна безудержно рыдала, облокотясь о кухонную мойку.
Она обернулась, словно почувствовала, что он стоит за ее спиной, сделала последнюю отчаянную попытку сдержать слезы и припала на его плечо.
— О, Джим… Я правда стараюсь. Я очень стараюсь. И у меня получается, почти всегда.
Ему было нечего сказать. Ничего, что могло бы утешить ее. Таггерт просто обнял ее, предлагая единственную поддержку, на которую был способен, а тем временем годы страданий и пустоты давали о себе знать с новой силой и настоятельно требовали выхода.
В машине скорой помощи Хаттон подавал еле заметные признаки жизни, находясь под кислородной маской. Он что-то пытался сказать.
Доктор Эндрюс наклонился ближе к лицу друга, приподнял маску и напряженно вслушивался в едва различимую речь.
— Коробка, — шептал Хаттон. — Что-то было в коробке.
Эндрюс ничего не понял. Он решил, что у Хаттона начался бред. Он вновь надел на него маску и осторожно поднял его руку, рассматривая красное, воспаленное вздутие на пальце.
— Очень похоже, что его кто-то укусил или ужалил, — сказал он работнику скорой помощи.
— Простите, что оторвал вас от ужина с Анной Гилмор, — извинился Джардайн, когда Таггерт подъехал к больнице. — Но я подумал, что это важно.
По мнению Таггерта, извинение было излишним.
— Как он?
Джардайн грустно покачал головой.
— Боюсь, ничего хорошего. В настоящий момент он в отделении интенсивной терапии. Фактически, он в коматозном состоянии. Очевидно, когда его сюда доставили, он был еще наполовину в сознании, бредил, но сейчас его жизнь висит на волоске. Доктор Эндрюс дежурит рядом с ним. Он был с ним, когда тому стало плохо, и приехал с ним в машине скорой помощи. Он может дать некоторую дополнительную информацию.
— В таком случае, что мы тут торчим? — огрызнулся Таггерт. И он взбежал по ступенькам ко входу в больницу.
Эндрюс мерил шагами небольшую комнату ожидания. Когда вошли Джардайн и Таггерт, он поднял на них печальные глаза.
— Ну как? — спросил Таггерт.
— Ничего нового. Но, судя по всему, плохи дела, Джим.
— Он что-нибудь говорил вам? Хоть что-нибудь? — допытывался Таггерт.
— Ничего существенного, — ответил Эндрюс. — Что-то бормотал о какой-то коробке, но в карманах у него ничего не нашли.
Дверь в комнату ожидания открылась опять. Таггерт, Джардайн и Эндрюс буквально набросились на молодого врача, вошедшего в комнату.
— Да, это действительно укус, — сообщил доктор, — но я никогда не слышал, чтобы такая маленькая ранка могла вызвать столь пагубную реакцию. Если, конечно, у него нет сильной аллергии на что-то. Чем он занимался, когда это случилось?
— Был на бернсовском ужине, — пробормотал Таггерт, и у него это вышло саркастически без его воли.
— Что ж, очевидно, что теперь очень важно установить, с чем он там имел дело, — сказал врач. — Его состояние очень плохое, и я правда не имею представления, как его лечить. И, что еще хуже, мне не удалось достать его медицинские карты. Очевидно, он вплоть до последних двух недель жил в Соединенных Штатах.
— Когда вы сказали про укус, какой именно укус вы имели в виду? — уточнил Джардайн. — Могла это быть, к примеру, змея?
Доктор с сомнением покачал головой.
— Слишком мала ранка. Первоначальные отметины от прокола кожи напоминают, скорее, укус насекомого, хотя воспаление вокруг ранки позволяет с уверенностью говорить о впрыскивании какого-то яда.
— А если паук? — подсказал Джардайн.
Доктор задумчиво кивнул.
— Да, это весьма вероятно.
Джардайн и Таггерт обменялись многозначительными взглядами.
— Что-то в коробке, — пробормотал Таггерт. — Но с ним не было никакой коробки.
Мысли Джардайна устремились в том же направлении.
— Значит, это произошло непосредственно перед тем, как ему пойти на бернсовский ужин.
Эндрюс услышал их разговор и вмешался.
— Я заметил на его пиджаке следы глины, — вспомнил он. — Возможно, он отправился на ужин прямо из лаборатории.
Таггерт кивнул. Все, вроде бы, сходилось.
— Пошли, — сказал он Джардайну. — Проверим, чему вас научили на курсах усовершенствованного вождения. В лабораторию Хаттона, и как можно быстрее!
Карл Янг указал на маленькую картонную коробку, по-прежнему лежавшую на рабочем столе Хаттона, там, где он ее оставил.
— Вот она. Ее принесли днем. Выяснилось, что внутри ничего нет, кроме деревянной стружки. Питер решил, что он уколол палец о проволочную скрепку.
Таггерт осмотрел коробку со всех сторон, затем бросил вопросительный в направлении Джардайна.
— Не думаете ли вы, что я стану это открывать?
Джардайн достал из кармана авторучку и осторожно потыкал ею в коробку.
— Нет никаких скрепок, — заметил он. Потом он медленно поднял свободный клапан крышки и заглянул внутрь. Наконец, удовлетворенный тем, что внутри ничего не шевелилось, он опрокинул ее и высыпал на стол остатки стружки.
— Вы ничего особенного не заметили? — спросил Таггерт у Карла Янга.
Тот отрицательно покачал головой.
— Нет, как я вам уже сказал, я убирался. И услышал, как он закричал, потом он уронил коробку на пол — примерно на том месте, где вы сейчас стоите.
Таггерт отступил назад на несколько шагов, довольно поспешно.
Джардайн внимательно изучал стружку.
— Сэр… Эта стружка… Я бы сказал, что она идентична с той, что мы видели в «Каско» в банках для пауков.
Таггерт беспокойно огляделся по сторонам.
— Пойдемте отсюда, — предложил он. — Эта пакость может до сих пор ползать где-то здесь.
— Вероятно, он спрятался где-нибудь в темном углу, испугался небось, — пробормотал Джардайн.
Таггерт поморщился.
— Меня не интересует его самочувствие.
Он направился к двери, по ходу нервно озирая взглядом пол.
Они вернулись к машине.
— Этот тип из «Каско», ну, этот спец по ядам, с которым вы разговаривали после вторжения в его лабораторию. Как его зовут? — спросил Таггерт.
— Доктор Нильсон, сэр, — ответил Джардайн. — И его профессия — токсинолог, так мне было сказано.
Таггерт оставил без внимания весьма самодовольную поправку Джардайна, поскольку сейчас было не до этого.
— Ладно, кем бы он ни был, езжайте к нему как можно быстрее и выясните, есть ли у них противоядие от укуса этого паука. И еще: скажите, чтобы за мной прислали сюда машину. Встретимся в больнице.
Джардайн влез в машину и включил синий маяк. Он стартовал с визгом тормозов, окатив ботинки Таггерта мелкими камешками с дороги.
Таггерт очень удивился, когда увидел, что Джардайн с Кристиной Грей уже в больнице. Кристина держала в руке маленький пластмассовый флакон.
— Я не мог поймать доктора Нильсона, — торопливо объяснил Джардайн. — По счастью, я вспомнил о Кристине. У нее тоже есть ключ от хранилища противоядий.
— Это то, что надо? — спросил Таггерт, взглянув на флакон.
Кристина кивнула.
— Будем надеяться, что мы не слишком опоздали, — сказал Таггерт, взяв его у нее из рук и направившись в отделение интенсивной терапии. Через несколько секунд он вернулся.
— Так значит, у вас есть ключ не только от здания «Каско», но даже от хранилища противоядий? — прицепился он к Кристине. — А от комнаты, где держат змей и прочих ползучих тварей? У вас и от нее есть ключ?
— Нет, только у доктора Нильсона, еще у научного директора и, естественно, у охраны, — отвечала она.
Таггерт задумчиво кивнул словно самому себе, вспомнив про свороченный замок на дверь в серпентарий. Пока он решил не муссировать эту тему.
— Ладно, проводите-ка лучше юную даму домой, — приказал он Джардайну. — Здесь нам особенно нечего делать, разве что ждать и надеяться.
Кристина улыбнулась Джардайну.
— Только не гоните на красный огонь светофора с включенными мигалкой и сиреной, — попросила она. — Думаю, мне не вынести такого аттракциона дважды за один вечер.
