– А может, подвезти к дому? – для приличия спросил Саморядов.
– Нет. – Лариса испугалась. – Тут я уже дойду, – сказала она и поспешила выйти из машины под частые капли дождя.
Саморядов задержал ее.
– А микрофон? – Он протянул руку.
Лариса сразу не сообразила, о чем он, слишком была увлечена своими мыслями.
– Ой, извините, пожалуйста. Я чуть не унесла его с собой. – Она достала из кармана микрофон и положила на ладонь Саморядову. И ушла, не оглядываясь, даже не попрощавшись.
Саморядов обиделся было на такое неуважение к себе, но он торопился. Надо было допросить задержанного парня. Оформить пока его на десять суток и за это время как следует расколоть. И всю эту работу предстояло выполнить лично полковнику Саморядову.
Когда он развернулся и поехал обратно, то заметил у обочины только что притормозившую машину. Мельком взглянул на нее и на сидящего за рулем водителя. Но приглядываться было некогда, и Саморядов быстро уехал.
Лариса шла по залитому водой тротуару. Туфли ее промокли, и она уже не обходила лужи. Она не видела, как из машины вылез мужчина и, не выходя под свет уличных фонарей, быстро пошел за ней. И не услышала, как он подошел.
Все внимание Ларисы было нацелено на одиноко светящееся в темноте окно ее кухни. Там ее ждет муж. А про то, что произошло между ней и Саморядовым, она постарается забыть. Это всего лишь недоразумение. Она больше не будет дурой, и такого не случится. И вообще, постарается все забыть.
Она опять посмотрела на окно, увидела мужа, и на душе стало тепло от его заботы. Как хорошо, что есть небезразличный к тебе человек. Лариса уже была готова бежать к нему, броситься на шею, целовать до упоения, а потом заснуть рядом, положив голову ему на плечо. Ей так нравилось.
От нетерпения Лариса даже махнула ему рукой. Она захотела крикнуть, позвать его по имени, но посчитала это выходкой, достойной школьницы. А она все-таки лейтенант милиции.
А муж так и не увидел ее в густой темноте под дождем. Судьбе было угодно разлучить их навсегда.
Почувствовав сзади прикосновение к своему плечу, Лариса вздрогнула и обернулась.
Перед ней стоял мужчина. От страха она не могла ничего зрительно воспринимать, даже не видела его лица. Только – глаза. Жесткий, безжалостный взгляд. И она смотрела в них, стараясь не выдавать испуга. Спросила, но голос дрогнул:
– Что вам надо?
Он улыбнулся ей, все еще держа руку на плече. Во рту тускло блеснули несколько золотых зубов.
«Прямо ночной вампир!» – Лариса хотела отодвинуться от него и не смогла. Тело сделалось будто окаменелым, казалось, кровь застыла в жилах. Она чувствовала только удары сердца, громкие и частые.
Сейчас бы взять и убежать, но она не могла двинуться с места. Словно приросла к земле.
«Что со мной такое?» – думала Лариса, пытаясь успокоиться.
– Я видел, как ты трахалась с толстяком в его машине, – сказал мужчина, давая понять, что следил за ней. Говорил он тихо, но в голосе чувствовались решительность и сила.
«Он за мной следил. Но зачем? Кто он такой? Бандит? Насильник?» И она испугалась еще больше, ощущая себя совсем беззащитной перед этим человеком. Стоя рядом, она чувствовала запах смерти, жуткий, бросающий в ледяной озноб. Нечто похожее она ощущала в моргах, куда заходила по служебным делам. Но это был совсем необычный запах, замешанный на гнили разлагающихся тел и крови, смешанный с ее собственным страхом.
– Это мое личное дело, с кем мне трахаться и где. И вас не касается.
Он не ответил, только рука сжалась, словно впиваясь когтями в ее плечо.
– Что вы делаете? Мне больно. Я закричу.
Он ее встряхнул, как куклу.
– Только попробуй, и я оторву тебе башку. Ты сейчас пойдешь со мной, – приказал он, как повелитель рабыне, и потянул ее за руку. Она отшатнулась, и сильная рука вцепилась в горло так, что в глазах сделалось темно.
– Я же тебе сказал, оторву башку, – угрожающе прошипел он в самое ухо, и Лариса, решив не сопротивляться, послушно кивнула.
– Правильно. Будь умницей, – усмехнувшись, похвалил он.
Мысли путались в голове Ларисы, и лучше бы вообще не думать ни о чем, но как, когда страх за собственную жизнь подавил все внутри. «Неужели он меня убьет? Но почему? Почему меня?»
Он уводил ее от дома в темноту, наслаждаясь ее беззащитностью. Ему всегда нравилось видеть в женщинах низшие существа. И вот эта – молодая, красивая, но сейчас ее жизнь в его руках. Он бы мог придушить ее прямо здесь, у подъезда, но лучше отвезти в лес. Там никто не помешает душить ее медленно. Смотреть, как она станет хватать ртом воздух, как у нее будут вылезать из орбит глаза и она завизжит о пощаде. А потом он поедет в старую, наполовину разрушенную церковь, куда прибегал еще мальчишкой, и опять увидит загадочного старика. Он его видел не раз в детстве, когда приезжал на лето в деревню и тайком от родителей бегал в церковь. Он так и не знал, галлюцинация это или живой человек. Родители водили его к врачам, но образ старика прочно поселился в его голове.
Лариса обернулась, посмотрела на светящееся окно. Увидела мужа. Он стоял с сигаретой в руке и с кем-то разговаривал по телефону. Боже, если бы он сейчас выглянул в окно!
– Иди, не оглядывайся. Теперь тебе это ни к чему.
– Ты меня хочешь убить? – спросила Лариса дрожащим голосом.
Он не ответил, только тянул ее за собой, держа под руку. Со стороны они, наверное, походили на припозднившуюся пару. Так скорее всего о них подумали два милиционера. Они пронеслись по улице на «уазике» в облаке брызг.
Лариса их проклинала в этот момент: «Дармоеды! Даже не соизволили остановиться!»
– Слушай, – ей пришла в голову мысль об изнасиловании, и она предложила: – А может, ты меня изнасиловать хочешь? Так давай прямо здесь. Чего нам тащиться куда-то? Сейчас зайдем в подъезд…
Он посмотрел на нее, и Лариса поняла: «Нет. Он не насильник. Не похож. Тогда кто? Ведь Саморядов сказал, что мы задержали того убийцу. Кто же этот?»
Они подошли к машине, и мужчина, открыв дверь, сказал:
– Располагайся поудобнее, – заметив, что она не хочет садиться, силой втолкнул ее: – Я сказал, садись, сука! – и ударил Ларису ладонью по щеке.
Она заплакала, размазывая платочком тушь по лицу.
– Сама виновата. Не надо было шляться по ночам и трахаться с чужими мужиками. Тебе что, не хватает мужа? Он у тебя импотент? Больной?
Лариса покачала головой:
– Нет. Он очень хороший человек. Он заботится обо мне.
– Даже так. – Мужчина сел за руль, не трогаясь с места, только включив мотор, словно обдумывая, отпустить ее или увезти с собой. – Он хороший? Тогда почему же ты изменила своему мужу с этим жирным поросенком? Разве он лучше мужа? Тебе нравится его член?
Лариса расплакалась еще сильней.
– Нет, нет. Мне не нравится. Но так получилось. Понимаешь, ты? Он сам этого захотел, а я не смогла…
– Не смогла отказать ему, – докончил он за Ларису укоризненно. – Все вы шлюхи! Жалкие, продажные шлюхи!
Он включил скорость, нажав на педаль газа, и машина поехала по улице.
– Куда ты? Остановись! – Лариса закричала, но он не слушал ее.
– Ты поедешь со мной, – сказал голосом человека, уверенного в своих поступках.
– Куда?
– Навстречу вечности, – ответил он, едва заметно улыбнувшись.
Машина уже набрала скорость, выпрыгнуть на ходу не удастся, да он и не отпустит, и Лариса решила попробовать по-другому:
– Дурак! Я сотрудник милиции! – Она решила, что это подействует.
– Мне все равно, – ответил он, сосредоточенно глядя на мокрый асфальт впереди машины, чтобы не привлекать внимания, он ехал с потухшими фарами.
– И я не шлялась, к твоему сведению, а выполняла задание.
Он усмехнулся, покачал головой.
– С толстяком в машине?
Не обращая внимания на его насмешку, Лариса сказала:
– Мы ловили человека, который совершил убийство трех женщин.
Его страшное, словно изрезанное оспой лицо несколько оживилось.
– Молодцы! Но повезло только тебе. Этот человек – я, – представился он.
Лариса отшатнулась. Ей показалось, что дверь в машине сделана из резины, а не из металла, и, отшатнувшись, она выгнула ее в сторону. Но упругая дверь вогнулась и вернула ее на сиденье. «Значит, Саморядов кретин! Мы задержали не того. О боже!» – Она тихонько простонала, а он с подозрением посмотрел на нее. Ему не хотелось, чтобы она умерла раньше времени. Иначе для чего ее везти?
Убийца обдумывал сказанное ею. Ему нравилось, что милиция бегает в поисках маньяка. Кому-то он все-таки нужен. Пусть и милиционерам. При его одиночестве это некоторое разнообразие. И жить веселей. Они его ищут, сбились с ног. А он вот, рядышком с милиционершей, которую обязательно убьет. И никакая сила не вырвет ее из его рук. «Однако она сказала – мы, интересно, кто еще?»
