– И кто же так жаждет меня найти? – спросил он, посмеиваясь, потому что не испытывал страха никогда, знал – милиции его не найти. Никогда не найти. Среди живых он не значится.
– Я, кажется, спросил тебя! – проговорил он угрожающе.
И Лариса поняла, что должна ответить.
– Капитан Сонин. Он ведет дело, – сказала она, стыдясь своего признания. Наверное, не следовало говорить про Сонина.
– Сонин? Ну как же, помню, помню. Лихой милиционер. Значит, все убийц ловит, – проговорил он, предаваясь воспоминаниям. Лицо его сделалось отрешенным, точно говоривший засыпал. И Лариса заволновалась, вдруг он сейчас выпустит из рук руль, и они врежутся во что-нибудь.
– Эй, – тихонько позвала она.
– Не мешай. Я думаю, как Сонин отреагирует, обнаружив твой труп, – сказал он так, будто речь шла не о ее жизни, а о чем-то постороннем, малозначительном.
– Мой – труп? – Слезы подкатывали к горлу Ларисы.
– Мне нравится убивать, когда-то, еще мальчишкой, я убил котенка. Давно это было. Но, представляешь, я до сих пор помню, с каким удовольствием придушил его. И разве это не вершина блаженства, распоряжаться жизнями других.
«Он ненормальный! Псих!» – Лариса была готова кричать, но постаралась сдержать себя и сказала как можно спокойнее:
– Я прошу тебя, не убивай меня. Не делай этого. Прошу, не надо.
– Нет, – сказал он убежденно, – я хочу, чтобы тебя искали. Чтобы эти суки, опера, дрожали в ожидании следующего убийства, в том числе и Сонин. Посмотрим, кто из нас лучший. Ему тоже будет приятно услышать обо мне.
– Но разве для этого обязательно убивать меня? Хочешь, изнасилуй меня! Ну скажи, чего ты хочешь? Подонок! Жалкий ублюдок! Все равно тебя поймают! – Лариса кричала, а этот человек заливался истеричным хохотом. И голос ее постепенно стих, потому что ушла последняя надежда. И она отчетливо поняла, что скоро умрет.
Машина уже ехала по загородному шоссе, и весь окружающий мир уходил от Ларисы навсегда. Ей даже перестало вериться, что она еще жива. Будто все погрузилось в вечную темноту и осталась только она.
– Ну вот мы и приехали, – сказал он, и машина остановилась.
– Как? Нет! Не приехали, – запротестовала Лариса. Ей очень хотелось, чтобы эта дорога была бесконечной. И пусть они будут ехать вечно. – Не надо! Я прошу тебя! – закричала она, чувствуя ужас. На нее вдруг дохнуло холодом, и тело бил озноб.
Он посмотрел на нее. В этот момент лицо его вытянулось. Оскалившись, как хищник перед нападением, он схватил Ларису за горло. В глазах сверкнул маниакальный блеск. Он улыбнулся.
– Ну, давай, подрожи немножко перед смертью, – прошептал он, сжимая пальцы на ее шее.
И в тот момент, когда Лариса едва не провалилась в вечную тьму, он отпустил руки, дав ей возможность прийти в себя. Убийца наслаждался ее медленной смертью.
Потом, когда она уже была мертва, он еще долго смотрел в ее белое лицо. Оно оставалось прекрасным, смерть так и не сумела обезобразить его.
Он вздохнул и, чтобы окончательно убедиться в ее смерти, потрогал артерию. Тело не остыло окончательно, а безжизненное лицо теперь принимало какое-то странное выражение. Оно делалось умиленно-спокойным и немного удивленным, словно девушка так и не поверила в свою смерть.
– Вот и все, – произнес он привычно, как всегда в таких случаях, снимая с нее сережки, перстни и цепочку. В сумочке денег не оказалось, и он выкинул ее.
К утру темные дождевые тучи двинулись на восток, обнажив небо, усеянное россыпью звезд.
По влажному шоссе в сторону деревни Данилино тянулся свежий след легковой машины.
В шесть часов утра всему офицерскому составу управления объявили сбор.
Не дождавшись Ларисы, ее муж позвонил в дежурную часть и сообщил о ее пропаже. Еще никто ничего не знал толком, но уже догадывались о ЧП.
Саморядов к тому времени был дома. Ему позвонили, Еременко вкратце рассказал об исчезновении Челядник, и Саморядов тут же примчался в управление. Следом явились Васильев и Савельев.
– Я ж ее почти до самого дома довез, – всем объяснял полковник Саморядов. Не подходил только к Сонину. Сонин зашел в комнату дежурной части и услышал, как расстроенный полковник говорил Васильеву:
– Немыслимое дело. Лейтенант Челядник пропала. Муж позвонил дежурному на пульт. А где она может быть? Генерал Фенин теперь обвиняет меня. А за что? Я же хотел как лучше…
Увидев Сонина, полковник замолчал, не хотел, чтобы капитан злорадствовал.
В дежурной комнате собрались почти все офицеры, и Сонин удивился, как столько человек могли уместиться в ней.
В углу на стуле сидел какой-то мужчина. Сонин тихонько спросил у дежурного Еременко:
– Это кто?
– Муж лейтенанта Челядник, – так же тихо ответил Еременко. – Сейчас сам Фенин прибудет.
Сонин отошел к окну, достал пачку сигарет. Еременко заметил, сказал громко:
– Не курите здесь. И так дышать нечем. – Это прозвучало как обращение ко всем. Но Сонин даже ухом не повел.
Еременко со злостью швырнул телефонную трубку на пульт. Связываться с Сониным он не хотел.
Возле стола, на котором лежала карта города и района, столпились высшие чины управления, обсуждая план мероприятий по поиску пропавшей сотрудницы. Оставалось только, чтобы генерал одобрил этот план, и все ждали Фенина.
Сонин докурил сигарету, окурок бросил себе под ноги на кафель, придавив носком ботинка. И тут дежурный закричал:
– Смирно, товарищи офицеры! – Он бросился к дверям, доложить генералу: – Товарищ генерал, за мое…
Но генерал резко остановил, для верности махнув рукой:
– Вольно, капитан. Я все знаю.
– Товарищи офицеры, вольно, – проговорил следом Еременко, и комната пришла в движение, загудела от множества голосов. Каждому хотелось высказать свое мнение о случившемся. Не пытался делать этого только полковник Саморядов. Генерал поговорил с ним в коридоре с глазу на глаз. И разговор этот оказался слишком неприятным для Саморядова. Он приплелся следом за Фениным и тихонько стоял, прислонившись к дверному косяку. Ноги у него дрожали, он блуждал взглядом по лицам офицеров, словно искал сочувствия. Хотелось выговориться, объясниться. Ну разве есть его вина в том, что Челядник пропала? «Может, она к хахалю какому ушла. А генерал на меня ответственность повесил. Сдуру еще погоны с меня снимет». И полковнику стало жалко себя. Такие были планы и мечты о карьерном росте, а из-за этой Челядник все рухнуло. Он прислушался, о чем говорили заместители Фенина возле стола.
– Товарищ генерал, поиск пропавшей сотрудницы мы хотим начать с ближайших домов. Участковые инспектора уже проверяют подвалы, чердаки, – начал доклад первый заместитель генерала полковник Монахов.
Фенин стоял и внимательно слушал, одобрительно кивая головой. Он глянул на сидящего в углу мужа Ларисы Челядник и, устыдившись, отвел взгляд. Ведь в случившемся была и его вина.
– Надо проверить коммерческие палатки, – улучив момент, предложил дежурный Еременко.
Все замы вместе с Фениным посмотрели на него, плохо соображая, к чему такое предложение. И капитан пояснил:
– В них по ночам черт-те что творится. Шпана собирается.
Такое пояснение не произвело впечатления на руководящий состав управления.
Фенин опять глянул на мужа Челядник, негромко спросил у Монахова:
– Больницы обзванивали? Морги?
Заместитель утвердительно кивнул головой.
– Так точно. Никого похожего на лейтенанта Челядник не поступало. – Он подождал, не будет ли еще каких вопросов от генерала, потом продолжил: – Мы еще хо…
Резкий телефонный звонок заставил Монахова остановиться на полуслове. Он прозвучал как-то по-особенному тревожно.
Капитан Сонин наблюдал, как капитан Еременко что-то усердно записывал на листе бумаги, и вдруг этот звонок.
Генерал Фенин нетерпеливо уставился на дежурного, выжидая, пока тот снимет трубку. Всех интересовало телефонное сообщение. Вдруг оно по пропавшему сотруднику.
Еременко схватил трубку:
– Дежурная часть. – Он чуть повысил голос.
Фенин поморщился. Он стоял рядом с дежурным, и получилось так, как будто тот прокричал ему в ухо.
В комнате в один миг сделалось тихо, и все услышали, как мужской голос, несколько грубоватый, уверенно сказал:
– Передайте Сонину, труп ментовки он найдет у развилки дороги на деревню Данилино.
– Что? – растерянно спросил дежурный, хотел переспросить, но трубка уже зачастила громким, неприятным пиканьем. Еременко положил трубку на пульт, мельком глянул на молчавшего генерала Фенина и громко сказал:
– Капитан Сонин!
Теперь все присутствующие смотрели только на Сонина и ждали, что он скажет.
– Я все слышал, – сказал Сонин, уставившись на трубку телефона.
Всех одолевал вопрос, почему звонивший передал сообщение именно ему, назвав капитана по фамилии.
