Луис кивнул.
— Абсолютно.
— Абсолютно, — повторил Джо.
Женщина снова уставилась на нее.
— Ты поняла это, Элли? Никаких мальчиков в доме после наступления темноты. Никаких исключений.
Элли пристально посмотрела на старуху.
— Затем ты ввязываешься во все эти неприятности? Отдаешь мне спальню? Эту ванную? Везешь меня по магазинам за одеждой? — спросила она ледяным тоном. — Из-за денег? Сколько ты вообще на мне зарабатываешь?
— Недостаточно, чтобы слушать эти слова.
Элли нахмурилась.
— Тогда… почему ты хочешь, чтобы я жила здесь?
Женщина сделала паузу, по-видимому, застигнутая врасплох этим вопросом. Затем она прищурила глаза.
— Ну, чтобы помочь тебе, конечно. Иначе зачем бы ты здесь была?
Глава 13
Полчаса спустя Элли сидела у кабинета своего психотерапевта. Она ожидала увидеть мужчину, но, когда дверь в маленькую приемную распахнулась, оттуда выглянула рыжеволосая женщина.
Женщина улыбнулась, напомнив ей пиранью.
— Ты, должно быть, Элли. Я Рене. Заходи.
Элли осталась сидеть, оценивающе разглядывая женщину. Ей было за тридцать… Красивая и стройная, с длинными рыжими волосами. Она выглядела стильно и профессионально. Еще одна женщина, которая явно владела собой. Рене определенно была из тех, кто избегал бы Элли, если бы встретил ее на улице.
Ни за что на свете Элли не собиралась с ней разговаривать.
Мисс Битти похлопала ее по плечу.
— Иди. Она не укусит.
Минуту спустя Элли неохотно села на пухлый диван в кабинете докторши, прислушиваясь к прохладному воздуху, с шипением вырывающемуся из вентиляционного отверстия кондиционера над ними.
— Не хочешь ли немного воды? — спросила Рене.
— Нет. — Элли наблюдала, как женщина налила себе стакан, затем устроилась в кресле.
Она взяла папку и ручку, затем ее глаза встретились с глазами Элли.
— Тогда ладно. Давай начнем. Прежде всего, хочу, чтобы ты знала, что, если не почувствую, что твоя жизнь или чья-то еще находится под угрозой, я не буду рассказывать ничего и никому, чем ты поделишься со мной во время этих сеансов. Ни твоей приемной матери, ни твоему социальному работнику. Это означает, что все, что ты скажешь мне во время наших сеансов, останется строго между нами. Ты понимаешь?
Элли пожала плечами.
— Вполне.
Всего за несколько секунд идеально симметричное лицо женщины из спокойного и профессионального превратилось в немного печальное.
— Во-вторых, хочу, чтобы ты знала, что я могу только представить, через что ты прошла.
Затылок Элли стал горячим. Она сильно сомневалась, что эта женщина может даже начать представлять себе ее жизнь. Если ее высококлассная внешность указывала на то, в какой семье она родилась, то у нее все было хорошо. Действительно хорошо.
— О, правда? — она бросила вызов, ее пульс участился. — Можешь?
Женщина нахмурилась.
— Ты сказала, что можешь представить, через что я прошла.
— Ну, это не совсем то, что я…
— Твоя мать была алкоголичкой?
Спокойное выражение «у меня все в порядке» быстро вернулось.
— Нет, Элли. Я не могу сказать, что она была алкоголичкой.
— Нет? Что ж, тогда может она была шлюхой?
Рене не ответила. Единственным звуком в комнате было шипение кондиционера.
— Твоя мать была больна?
Психотерапевт просто смотрела на нее.
— Тебе трудно понять мои вопросы? — спросила Элли, плотно сжав губы. Следующие слова она произносила медленно, как будто разговаривала с идиоткой.
— Я спросила: Была. Твоя. Мама. Больна?
— Ну, если ты имеешь в виду, что…
— Я имею в виду, была ли она больна на голову? Она слышала то, чего нет?
— Нет, Элли, она не была больна. И она этого не слышала.
Элли задалась вопросом, что именно эта докторша знала о ее прошлом. О ее семье. Ей было интересно, жила ли Рене в этом районе, когда все это дерьмо вывалилось наружу. Когда все осознали, что все убийства, которые были совершены, случились прямо у них во дворах, у них под носом.
Убитые водители грузовиков.
Убитая писательница.
Что ее брат убил двух девушек, владельца местной закусочной, а до этого свою собственную мать.
Знала ли она что-нибудь из этого? Может быть, все? Сквозь стиснутые зубы Элли спросила:
— Ты когда-нибудь видела, как кто-то умирает?
— Элли, мы должны…
— Эй, я еще не закончила, — прервала она, — и хочу знать, можешь ли ты ответить «да» на любой из вопросов, которые я только что задала.
— Не могу.
— Ну, а я могу. Моя мать была и делала все это, — сказала Элли, ее голос стал еще громче, резкий тон поразил даже ее саму. — И она действительно облажалась с моим братом, который значил для меня все на свете… Поэтому он покончил с собой. Прямо у меня на глазах… Он снес себе голову. А потом залил меня кровью. — Слезы навернулись ей на глаза, и она попыталась сморгнуть их. — Но я думаю, ты ведь и это можешь представить, на что это было похоже, верно?
Плечи Рене поникли, и она больше не выглядела такой уверенной в себе.
— Хочу сказать, что ты даже близко не можешь себе представить, через что я прошла, — сказала Элли. — И на твоем месте я бы даже не пыталась, потому что это может быть так больно, что ты пожалеешь, что не умерла.
Элли встала и вышла из комнаты.
Глава 14
Элли почувствовала облегчение от того, что старая леди не стала допрашивать ее о сеансе терапии. На самом деле мисс Битти сказала, что если она не хочет идти снова, то ей и не нужно. Что она найдет способ обойти обязательные сеансы. Затем она повела Элли по магазинам.
Проведя несколько тревожных часов в торговом центре, Элли стояла одна в своей спальне и смотрела на свою новую одежду. По дороге домой она предупредила пожилую леди, чтобы та не выбрасывала ее старую одежду.
— Потому что в ту минуту, когда я выберусь отсюда…
— Я все сохраню, — заверила ее мисс Битти. — Ты можешь выглядеть так дерзко, как пожелаешь, когда уйдешь. Но сейчас я не содержу бордель и не позволю тебе разгуливать здесь в таком виде.
Элли моргнула, задаваясь вопросом, упоминалось ли в ее досье, что она выросла в доме шлюхи.
Или что она когда-то сама была шлюхой.
В торговом центре они купили майки и футболки, нижнее белье, бюстгальтеры, носки, джинсы, шорты, брюки, юбку, маленькое черное платье и купальник. Обувь, которая ей подходит: теннисные туфли, сандалии, шлепанцы, туфли на танкетке и пару каблуков. Несколько простых ожерелий, серёжки и часы. Они даже купили ей дорогую косметику в универмаге, чтобы заменить дешевые вещи, которые она всегда покупала в магазинах все за доллар.
Пока они ходили по магазинам, Элли дважды задремала на стульях с прямой спинкой, которые магазины держали рядом с примерочными. Она пыталась сдержаться, но ничего не могла с собой поделать. Она все еще была в летаргическом состоянии, и все возбуждение больших толп, гул сотен разговоров в широких проходах, обрушивались на ее мозг, как волны давления.
А еще бесконечные зеркала и резкое флуоресцентное освещение, все это пугало ее. Ее сердце так долго билось так сильно, что она была совершенно опустошена.
Несколько раз в течение дня люди подходили к пожилой женщине, чтобы поздороваться. Они всегда выглядели очень счастливыми, когда видели мисс Битти. Они разговаривали пару минут, затем пожилая леди возвращалась к своим покупкам, Элли неохотно следовала за ней. Позже мисс Битти объяснила, что эти люди были клиентами — некоторые нынешние, некоторые прошлые.
Когда они наконец вернулись в дом, Битти показала Элли, как аккуратно сложить часть ее одежды и как правильно повесить остальное. Но как только старуха вышла из комнаты, Элли заперла дверь и снова все вытащила.
Она не могла прийти в себя, увидев все это прямо там, в одном месте, на кровати. Все хорошо сидело и было совершенно новым… и все это принадлежало ей.
Элли позировала перед зеркалом в ванной, примеривая свою новую одежду, стараясь смотреть только на хорошую сторону своего лица. На этот раз она действительно выглядела хорошо сложенной. Почти как симпатичный психотерапевт, Рене.
