— Мы нашли брошенный джип за селом Раздольным, возле обочины Кузбасской автотрассы!
— Вон как! Оказывается, на экране твоего пейджера угонщики нарисовали: «Сева, ищи нас у Раздольного»? — иронично спросил Голубев.
Красноперов нахмурился:
— Без шуток говорю.
— А я шучу не от веселой жизни. У меня иномарка подешевле твоей, всего лишь «запорожец». Однако и такую «дразнилку из-за бугра» не оставляю на улице с ключом в замке зажигания. Вдобавок, еще и все дверки замыкаю, чтобы не искушать любителей промчаться на чужом авто со сверхзвуковой скоростью.
— Да вот же он, джип, под окном кабинета стоял! Я и подумать не мог, что угонщики внаглую, что называется из-под носа, уведут машину.
— Наглость, говорят, второе счастье. С этим можно согласиться. Но объясни мне, непонятливому, как тебе удалось столь быстро отыскать свою потерю?
— Смекалка помогла. Я заметил, в какую сторону райцентра мелькнул угнанный джип. Там всего две дороги: одна — на Таежный, другая — на Раздольное. У Таежного есть пост ГАИ. Сообразил, что в объятия гаишников даже самые отчаянные наглецы не кинутся. А мимо Раздольного можно безопасно промчаться вплоть до Кузнецка. Туда мы с другом и рванули на «мерседесе».
— Заметив погоню, угонщики бросили джип — и врассыпную… — вроде бы с досадой продолжил Голубев.
— Нет, Вячеслав Дмитриевич, угонщиков мы не видели.
— Интересно, куда они испарились?
— Вероятно, на маршрутном «икарусе» уехали в Кузнецк, — неуверенно проговорил Красноперов.
— Вот, везучие дьяволята! Даже «икарус» им вовремя подвернулся.
— Это всего лишь мое предположение.
— На чем оно основано?
— На интуиции.
— Интуиция — факт хороший, но аргумент мало убедительный. Может, попробуешь обосновать?
— Попробую… На Кузбасской трассе у Раздольного обычно останавливаются маршрутные «икарусы», курсирующие между Новосибирском и Кузнецком. Когда мы с другом в «мерседесе» приближались к Раздольному, видели, как прошел «икарус» в сторону Кузнецка. Чтобы сесть в него, угонщикам всего-то надо было перейти от брошенного ими джипа на противоположную сторону трассы.
— Там, насколько знаю, кругом лес…
— Да.
— В таком случае, почему не допускаешь мысли, что угонщики, бросив твой джип, укрылись в лесу? Дождались там обратного рейса «икаруса» и укатили в Новосибирск…
— Может быть и так.
Голубев прищурился:
— Видишь, Всеволод, какая у тебя двойная интуиция?.. Вначале направил меня за угонщиками в одну сторону. Теперь посылаешь в другую. Когда запутаюсь, разведешь руками. Мол, сам, дурень, виноват, что по ложному следу хвост задрал.
— Ты, кажется, подозреваешь меня в сговоре с угонщиками? — настороженно спросил Красноперов. — Если так, то объясни, пожалуйста, ради какого навара мне понадобился такой трюк?
— В коммерческих трюках я разбираюсь плохо, но корысть людскую могу чутьем уловить. Скажи откровенно: не специально подсунул джип оказавшемуся на финансовой мели Никите Куксину, чтобы он поскорее смотал удочки из райцентра и не досаждал тебе телефонными звонками?
Красноперов удивленно вздернул брови:
— При чем здесь Куксин?..
— При том, что он не только прокатился с ветерком в твоей роскошной иномарке, но еще успел и два трупа мимоходом в райцентре оставить.
— Какие два?!
— Олега Люлькина задушил и Солдатыча зарезал.
— Вячеслав Дмитриевич… — Красноперов уставился Голубеву в глаза. — Клянусь всеми святыми, Куксина я не видел и не слышал. О его намерениях ничего не знаю. Если же подонок действительно загубил двух безобидных мужиков, то судьбе его не позавидуешь… Существует поверье, будто души невинно загубленных очень жестоко мстят своим убийцам…
— Посмертная месть — это из области мистики. А вот то, что за двойное убийство Никите светит вышка, факт реальный. Поэтому убедительно прошу: не лукавь, Всеволод.
— Для лукавства у меня нет причины. Ну а коли уж ты заподозрил, будто направляю тебя на ложный след, то могу с чистой совестью сказать, что, по моему убеждению, угонщики уехали все-таки в Кузнецк. Не было у них смысла прятаться в лесу и неизвестно сколько ждать обратного рейса. Им же, если мыслить логически, надо было как можно скорее и подальше убежать от места преступления. Поэтому пропустить удачно подвернувшийся «икарус» они просто не могли. Не так ли?..
— По логике — так, — согласился Голубев. — Если, конечно, тот «икарус» останавливался у Раздольного.
— Останавливался. В нем, по-моему, приехал раздоленский пасечник.
— Ефим Иванович Одинека?
— Да. Я видел, как он с рюкзаком за плечами направился от Кузбасской трассы к своей пасеке.
— Ты знаком с бывшим кузнецом?
— У меня во всех селах района знакомых хоть отбавляй.
— Если не коммерческая тайна, откуда столь обширные знакомства?
— Раньше таился, теперь тайны нет, — с виноватым смешком сказал Красноперое. — Бизнес я начинал с сельской торговли. В период алкогольного голодания в каждом селе у меня было по два-три надежных человека, которым привозил по пятидесятилитровой фляге спирта для «теневой» продажи. Разумеется, за соответствующий процент от реализации. В Раздольном одним из таких людей был Ефим Одинека. Теперь у него покупаю экологически чистый мед. Кстати сказать, и в Кузнецке, и в Новосибирске у меня тоже есть надежные связи в самых разных кругах. Если надо, могу оказать помощь в розыске Куксина.
— Опасаюсь, что от твоих «кругов» пойдут крутые волны. Не суй, Всеволод, шею не в свой хомут. Без тебя разыщем и поймаем Кука.
Оптимизм Голубева стал угасать, когда Слава окончательно убедился, что Куксин с Алтыновым улизнули из райцентра. За это время с помощью железнодорожников скромно похоронили Олега Люлькина. Еще скромнее определил на вечный покой своего подопечного гражданина Несветаева психоневрологический интернат. Вспыхнувшие было в тихом районном городке толки да пересуды по поводу насильственной смерти двух малоизвестных людей скоро притихли. Судьба покойников была определена, а дальнейшее не очень волновало обывателей. Над розыском и задержанием убийц приходилось ломать головы участникам следственно-оперативной группы, возглавляемой районным прокурором Бирюковым.
Предположение Красноперова о том, что угонщики его джипа уехали на маршрутном «икарусе» в сторону Кузнецка, подтвердил пасечник Одинека, с которым Голубев повидался утром следующего дня после убийства Солдата Солдатыча. Ездивший в Новосибирск за вощиной для ульев Ефим Иванович возвращался домой именно тем самым «икарусом». Как только он вышел возле Раздольного, в автобус сразу вскочили два парня. И еще одно подтверждение сделал Одинека. Почти слово в слово повторил показания своего таежнинского родственника, гостившего на пасеке в дождливую среду, когда неизвестные парни приходили с просьбой дать им топор, чтобы вызволить из грязи застрявшую на проселочной дороге легковушку. На вопрос Голубева — не похожи ли вскочившие в автобус парни на парней, приходивших за топором? — пасечник сказал, что они как будто те же самые, но меньший паренек одет совсем по-другому. Поскольку, как уже знал Слава, Никита Куксин напялил на себя тесноватый наряд карманника Синякова, то все вроде бы совпадало. Не было только ясности — до конца маршрута «брокеры» доехали в «икарусе» или сошли раньше и укрылись в какой-нибудь забытой Богом и милицией деревеньке.
Занимаясь текущими делами, Голубев пристально следил за поступающей в РОВД оперативной информацией из соседних регионов. Надеялся, что не сегодня завтра придет ответ на разосланную им ориентировку в отношении Куксина с Алтыновым или в какой-либо из сводок мелькнет упоминание о новых похождениях «брокеров». С каждым днем надежда Славы на скорый успех таяла, словно рыхлый снег под лучами вешнего солнца. Не приносили результата и настойчивые попытки Лимакина выйти на преступников по каналам прокуратуры. Тягостный от бесплодности розыск напоминал гнетущее затишье перед надвигающейся грозой.
В последнюю ночь августа предгрозовую тишину нарушили трескучие выстрелы на Кузбасской автотрассе у села Раздольного. Телефонный звонок о вооруженном нападении на пассажирский автобус раздался в дежурной части районной милиции среди ночи, а к рассвету следственно-оперативная группа в полном составе уже прибыла на место происшествия. Представшая глазам оперативников картина оказалась удручающей. Шофер и один из пассажиров были застрелены прямо в автобусе. Третий труп лежал лицом вниз на обочине трассы.
Около полсотни сгрудившихся возле автобуса людей заговорили все сразу и, нервно перебивая друг друга, стали рассказывать прокурору Бирюкову о случившейся с ними трагедии. Из сбивчивого разноголосья поначалу Бирюков понял лишь то, что все эти люди — кузнецкие «челноки». Ехали они в Новосибирск на вещевой рынок, чтобы рано утром закупить там у оптовиков товар и засветло вернуться домой в Кузнецк. Автобус арендовали у автохозяйства в складчину, а десять свободных мест были проданы через кассу автовокзала. По пути остановок не планировали, однако затесавшийся в «челночную команду» случайный пассажир попросил шофера высадить его у Раздольного. Едва он вышел из передних дверей, в автобус мгновенно ворвались похожие на вооруженных омоновцев три бандита в черных масках и учинили разбойный грабеж.
