Холмен и раньше прикрывал Чи, и теперь это было единственное, в чем он соврал. Маленькая ложь не могла ему навредить, однако Холмен все равно чувствовал себя не в своей тарелке.
Было уже без двадцати девять вечера, а Холмен все еще сидел в комнате, где его шесть часов допрашивали, не зарегистрировав и не предложив адвоката. В восемь часов сорок одну минуту дверь открылась, и вошел Вукович в сопровождении нового человека.
Новоприбывший бросил на Холмена изучающий взгляд и протянул руку. Холмен подумал, что вид у него подозрительно знакомый.
— Мистер Холмен, я Джон Рэндом. Я слышал о вашем сыне, мне очень жаль.
Рэндом первым из детективов пожал ему руку. Он был в белой рубашке с длинными рукавами и в галстуке, но без пиджака. Золотой значок детектива висел на ремне. Рэндом сел напротив Холмена, Вукович — поближе к стене.
— В чем меня обвиняют? — спросил Холмен.
— Разве детектив Вукович ничего не объяснил вам?
— Нет.
Холмен внезапно понял, почему Рэндом кажется ему знакомым. Он участвовал в пресс-конференции, которую Холмен смотрел в баре. Он понятия не имел, что фамилия офицера Рэндом, но узнал его в лицо.
— Обыскав вашу машину, — сказал Рэндом, — офицеры обнаружили тридцать две неоплаченные квитанции за нарушение правил парковки и еще девять — за крупные нарушения правил дорожного движения.
— Господи! — воскликнул Холмен.
Вукович улыбнулся.
— К тому же, — добавил он, — вы не соответствуете описанию владельца машины, которое мы получили в отделе транспортных средств, поскольку не являетесь семидесятичетырехлетним афроамериканцем. Мы решили, что ты угнал машину, приятель.
— Мы разговаривали с мистером Уилксом, — продолжил за него Рэндом. — Теперь мы знаем, что машину вы взяли в аренду, хоть у вас и нет водительских прав. Так что забудем про нее и вернемся к миссис Хуарес. Зачем вам понадобилось ее видеть?
Этот вопрос ему задавали уже раз тридцать.
— Я искал ее мужа, — ответил Холмен.
— Что вы знаете о ее муже?
— Я видел вас по телевизору. Вы его ищете.
— Но вы-то зачем его ищете?
— Он убил моего сына.
— Как вам удалось разыскать Марию Хуарес?
— Их адрес я нашел в телефонном справочнике. Я поехал к их дому, но там была огромная толпа. Я заскочил в парочку соседних баров и нашел несколько человек, знавших Хуареса и его жену, а потом очутился в Силвер-Лейке и встретил парня, который сказал, что знаком с Марией. Он предположил, что она у родственников, и, похоже, не врал… там-то я и нашел ее.
Рэндом кивнул.
— Он знал адрес?
— Адрес я нашел сам. Парень только сказал, у кого она остановилась. Вот и все. Такая уж штука — справочники.
Рэндом улыбнулся, по-прежнему не отрывая от него глаз.
— Что это был за бар?
Холмен встретил взгляд Рэндома, покосился на Вуковича.
— Не помню точно, как он называется. В Сансете, в двух кварталах к западу от бульвара Силвер-Лейка. На северной стороне. Я почти уверен, что у него какое-то мексиканское название.
Холмен там проезжал. Сансет окружен мексиканскими кварталами.
— А вы можете отвести нас туда?
— Легко. Я три часа назад говорил офицеру Вуковичу, что все могу показать.
— А если снова увидите человека, с которым говорили, вы его узнаете?
Холмен снова поймал пристальный взгляд Рэндома, но расслабился, не придав ему особого значения.
— Можете не сомневаться. Если, конечно, он все еще там — столько времени прошло.
— Голову мне морочишь? — усмехнулся Вукович.
Рэндом проигнорировал его замечание.
— Так вот, скажите, мистер Холмен, и учтите — это очень серьезный вопрос. Мария Хуарес говорила вам что-нибудь, что помогло бы найти ее мужа?
Холмен внезапно почувствовал симпатию к Рэндому. Ему нравилась напористость этого человека и его стремление найти Уоррена Хуареса.
— Нет, сэр.
— Она не знает, где он скрывается?
— Утверждала, что не знает.
— Она говорила, почему он убил офицеров? Может, рассказывала о каких-нибудь деталях преступления?
— Она сказала, что Уоррен никого не убивал. Что он находился дома, когда произошло убийство. У них маленькая дочка. Позавчера у девочки был день рождения, и они снимали его на видео. Она считает, это доказательство того, что Уоррен не имеет отношения к убийству. Вроде бы пленку она отдала вашим ребятам. Вот и все.
— Так она не знает местонахождение мужа? — повторил Рэндом.
— Она просто все время твердит, что он не виноват. Не представляю, что еще сказать.
— Что вы собирались делать, когда ушли от нее?
— То же, что и раньше. Расспрашивать людей — вдруг узнаю что-нибудь новое? Но тут я встретился с мистером Вуковичем.
Вукович рассмеялся и сменил позу, не переставая прислоняться к стене.
— Разрешите задать вопрос? — спросил Холмен.
Рэндом пожал плечами.
— Задавайте. Это не значит, правда, что я отвечу.
— У вас действительно есть пленка?
— Она дала нам пленку, но то, что на ней записано, еще не доказывает правоту ее утверждений. Возникает вопрос, когда эта пленка была снята.
— Видео не обязательно сделано в четверг в час ночи, — подтвердил Вукович. — Мы должны показать ее нашему аналитику. Она считает, что они заранее записали шоу, а потом поставили его, чтобы использовать как алиби. Когда вы смотрите кассету, вы видите на телеэкране не прямой эфир, а запись записи. Мы считаем, что они сняли фильм на утро после убийства.
Холмен нахмурился. Он понимал, что технически это элементарная задачка, но он все еще помнил страх в глазах Марии, когда схватил ее за горло. Ему приходилось видеть до смерти перепуганных людей, когда он угонял машины и грабил банки, и, уходя от Марии, он верил, что она говорила правду.
— Погодите минутку. Погодите. Вы хотите сказать, что она в сговоре с мужем?
Рэндом, казалось, собирался ответить, но передумал. Он посмотрел на часы и встал, медленно, словно на плечах у него лежал тяжелый груз.
— Давайте прервемся. Расследование еще не закончено.
— О'кей, сэр, только вот еще что. Командир Ричи сказал мне, что Хуарес был на ножах только с одним офицером, Фаулером. Это так?
Рэндом кивнул Вуковичу, словно предлагая ему ответить.
— Все верно, — согласился офицер. — История началась чуть больше года назад. Фаулер со своим подопечным остановили за нарушение правил дорожного движения Хайме Хуареса — младшего брата Уоррена. Хуарес стал выеживаться. Фаулер понял, что он под кайфом, вытащил парня из машины и нашел у него в брюках несколько граммов кокаина. Хуарес, конечно, клялся и божился, что наркоту ему подбросили, но по законам штата все равно получил три года. На второй месяц его срока между неграми и латиносами завязалась драка, и Хайме был убит. Уоррен в смерти брата обвинил Фаулера. Растрезвонил по всему Ист-Сайду, что в отместку прикончит Фаулера. Не делал из этого никакого секрета. У нас на две страницы список свидетелей, слышавших его угрозы.
Холмен взял это на заметку. Ему легко было представить, как Хуарес убивает человека, которого винил в смерти брата.
— А другие подозреваемые?
— Других подозреваемых нет. Хуарес действовал в одиночку.
— Как-то не похоже на правду. Откуда он узнал, что они там, под мостом? Как нашел их? Как один уличный хулиган смог уложить четырех вооруженных полицейских офицеров так, что никто из них даже не успел выстрелить?
Холмен непроизвольно повысил голос и пожалел об этом. Рэндом, похоже, только разозлился. Он поджал губы и снова взглянул на часы, будто опаздывал куда-то. Затем пристально посмотрел на Холмена.
— Он подобрался к ним с востока, используя опоры моста в качестве прикрытия. Таким образом ему удалось приблизиться вплотную. Он находился в тридцати футах, когда начал стрелять. У него был дробовик Бенелли, стреляющий дробью двенадцатого калибра. Вам известно, что такое крупная дробь, мистер Холмен?
Холмен кивнул. К горлу подступила тошнота.
— Двоим из офицеров очередь пришлась в спину, поэтому они так никогда и не узнали, откуда она была произведена. Третий, по всей видимости, сидел на капоте машины. Он спрыгнул, обернулся и получил пулю в голову. Четвертому удалось вытащить оружие, но он погиб прежде, чем успел открыть ответный огонь. Не спрашивайте, которым из них был ваш сын, мистер Холмен. Я все равно не отвечу.
Холмен почувствовал, что замерз. Дыхание стало прерывистым. Рэндом бросил взгляд на часы.
— Мы уверены, что стрелок был только один, потому что все гильзы от одного оружия. И это Хуарес. Запись праздника — неудачная попытка прикрыть его задницу. А вас мы отпускаем. Кто-то, вероятно, и не в восторге от этой идеи, но вы можете идти. Мы организуем все так, чтобы вы смогли добраться до машины.
