— Звони, не пропадай! — Баркас тоже обнялся с Русланом. — Ну все, мы полезли в вагон, а ты иди. Не люблю я этих расставаний. — Его голос дрогнул.
— Береги себя! — Пытаясь протолкнуть слюну в сжавшееся горло, Головастик еще раз пожал Руслану руку.
— Погоди…
Совершенно неожиданно для себя самого, Руслан достал из кармана деньги, отсчитал немного себе, а все остальное разделил примерно пополам и сунул опешившим товарищам.
— Ты что? — спросил Головастик. — Тебе нужней. Как ты без бабок?
— На пару дней хватит, а там что-нибудь придумаю, — беспечно произнес Руслан.
Баркас кашлянул:
— Слушай, это… Если мы теперь при деньгах, то, может, нам остаться? Ну, чтобы опять втроем…
— Как раньше, — поддержал товарища Головастик.
— Нет, — сказал Руслан. — Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.
Развернувшись на каблуках, он зашагал прочь. Отойдя метров на двадцать, обернулся.
Головастик с Баркасом успели скрыться в вагоне. Но тут же появились в окне, тщетно пытаясь опустить раму. Они жестами показывали Руслану, чтобы он не забывал им звонить. Кивнув, он улыбнулся и пошел по перрону быстрым шагом, лавируя между людьми. Улыбка с его лица исчезла. Оно было суровым и сосредоточенным.
В субботу, когда платить за квартиру стало нечем, Руслан стал готовиться к одиночному налету на какой-нибудь магазинчик, но акцию пришлось отложить. Позвонила Рита, сказала, что с понедельника начинает работать, поболтала немного о всяких пустяках, а потом неожиданно пригласила Руслана в гости.
Пересчитав остатки финансов, он поскреб в затылке и отправился за «Киевским» тортом. Присовокупив к нему бутылку шампанского, Руслан отправился к Рите пешком, хотя она обосновалась в далеком спальном районе. Приходилось экономить.
Экономила и Рита. Квартирка, арендуемая ею, была однокомнатная, тесная, неказистая. Когда, слопав пол-торта, Руслан и Рита уселись смотреть телевизор, они оказались очень близко друг от друга, хотя сидели в разных креслах.
Транслировали какой-то глупый российский сериал. Одна деревенская девушка обнаружила, что является точной копией поп-звезды, приехала в Москву и нашла способ подменить певицу. История, по идее, должна была вызывать громогласный хохот зрителей, потому что самозванка не умела петь, путала адреса и имена, постоянно попадала в разные забавные истории. Но Руслан и Рита не смеялись. Может быть, потому что смотрели фильм невнимательно. Краешком глаза оба незаметно наблюдали друг за другом.
Когда молчание стало тяготить обоих, Руслан поерзал в неудобном креслице и предложил:
— Давай выключим.
— А что будем делать? — напряглась Рита.
— Ну, поговорим о том, о сем. Идет?
— Хорошо. Давай разговаривать.
Девушка взяла пульт, выключила телевизор и повернулась к Руслану. Откашлявшись, он рассказал пару случаев из своего детства. Рита ответила ему тем же. Получилось как-то вымученно и пресно. Руслан взялся обеими руками за подлокотники кресла и произнес:
— Ладно. Я, пожалуй, пойду.
Сказав это, он подумал, что выбор у него небольшой. Можно переночевать на вокзале, а можно на хате новых киевских знакомых. Они организовали у себя что-то вроде небольшой «малины», только вели себя тихо и скромно, чтобы не беспокоить соседей и вообще не привлекать к себе постороннего внимания. Правда, ни на вокзал, ни к карманнику по кличке Холерик не тянуло. Вот почему Руслан не поднялся с кресла сразу, а дождался, пока голос Риты подарил ему повод задержаться немного.
— Но ведь тебе не обязательно уходить прямо сейчас? — спросила она.
— Пойду, — снова сказал он. — А то сидим, как сычи.
— Можем не как сычи, — тихо сказала Рита. — Можем лечь, если тебе не нравится сидеть.
Ее лицо выражало решимость. Руслан с трудом проглотил слюну, потому что его горло вдруг сделалось невероятно узким.
— Как скажешь, — пробормотал он.
— Уже сказала. Останешься на ночь? Ты ведь этого хочешь, правда?
— Правда, — подтвердил Руслан и снова сглотнул.
— Тогда иди в ванную, а я постелю постель. Твое полотенце желтое, оно висит на двери.
— Ага. Спасибо.
«А ведь она заранее все решила, — понял он, уединившись в ванной комнате. — Потому и полотенце приготовила. Неужели влюбилась?»
Так и не ответив на свой вопрос, он принял душ, вытерся и выглянул из ванной. Комната была погружена в темноту. Передвигаясь почему-то на цыпочках, Руслан приблизился к белеющему в темноте дивану.
— Ложиться? — глупо спросил он.
— Ну не становиться же, — нервно произнесла Рита.
Покрывало было одно на двоих. Скользнув под него, Руслан ощутил, что на девушке нет ничего, кроме горячей кожи.
— Я все правильно понимаю? — хрипло спросил он.
— Ты все правильно понимаешь, — ответила она.
Руслан обнял ее, а она — его, и они не разжимали объятий минут десять, образовав одно целое, пока это целое не распалось на две половины, как снежный ком, скатившийся с горы и налетевший на препятствие. Так повторялось четырежды, пока не осталось силы, которая собирала их воедино, и они уснули, держась за руки, как маленькие дети, заблудившиеся в темноте.
Руслану приснилось, что его везут на кладбище, уложив на невероятно громыхающую, раздолбанную телегу, колеса которой вихлялись из стороны в сторону, наезжая на камни и рытвины. Он был еще жив, но его решили похоронить, и это было ужасно.
— А! — завопил он, силясь приподняться, чтобы спрыгнуть с телеги. — А! А!
— Тихо, тихо, — донесся до него ласковый голос.
Он открыл глаза и увидел, что Рита тоже не спит а, подперев щеку ладонью, смотрит на него, лежащего рядом. Свободной рукой она гладила его коротко остриженные волосы и лоб, покрытый испариной.
— Ты чего? — спросил он.
— Смотрю, — просто ответила она.
Занимался рассвет. За окном стонали голуби, откуда-то доносились приглушенные звуки музыки. Кажется, это была ария из оперы.
— Какому-то старичку не спится, — сказал Руслан, прислушиваясь.
— Или старушке, — предположила Рита. — Жаль, что я не знаю, как называется эта музыка.
— Нравится?
— Нет. Но я могла бы скачать ее и слушать, когда захочется вспомнить эту ночь.
— Зачем вспоминать, если таких ночей может быть еще много? — не понял Руслан.
Рита не ответила. Только снова провела пальцами по его волосам, мечтательно и задумчиво.
— Хорошо, что я решилась тебя пригласить, — тихо произнесла она.
— Очень хорошо, — согласился он. — Я об этом и мечтать не мог.
— Только не говори, что влюбился в меня без памяти. Не люблю, когда врут.
— Ты ведь тоже в меня не влюбилась с первого взгляда?
— Не знаю. Может быть.
— Хочешь сказать, что любишь меня? — недоверчиво спросил Руслан.
— Это было бы ужасно, — сказала Рита.
— Ну да, я ведь не герой твоего романа!
— Мой роман еще не написан.
— Это все красивые слова, — начал заводиться Руслан. — На самом деле все проще.
— Да? Ну-ка, попробуй объяснить.
— Тебе подавай женишка с незапятнанной биографией, чистенького, благовоспитанного, без вредных привычек… — Назло Рите, Руслан встал с постели в чем мать родила, сходил за сигаретами, закурил и вернулся обратно, держа бокал вместо пепельницы. — А я не такой. Рылом не вышел.
— Во-первых, насколько мне известно, — заговорила она, — настоящим ворам нельзя жениться и заводить детей.
— Почему обязательно жениться. Разве все дело в штампе в паспорте?
На это Рита ничего не ответила. Просто продолжила оттуда, где ее перебил Руслан.
— Во-вторых, — сказала она, — у тебя не рыло, а очень даже симпатичное лицо, которое мне нравится. Но…
Не договорив, она тоже сходила к столу и вернулась с дымящейся сигаретой и бокалом, на дне которого плескались остатки вчерашнего шампанского. У Руслана, наблюдавшего за ней, перехватило дух. Желание спорить пропало, сменившись совсем другим желанием.
— Ты сказала «но», — напомнил он, заставив себя оторвать взгляд от обнаженного тела рядом.
— Я буду с тобой только при одном условии, — произнесла Рита, медленно выпуская дым изо рта.
— Что за условие?
— Ты должен начать новую жизнь.
— Это как? — игриво осведомился Руслан, решивший обратить разговор в шутку. — Вверх-ногами ходить, что ли?
— Нет, — серьезно ответила Рита, — ходить можно нормально. И жить нормально. Понимаешь, о чем я говорю?
Разумеется, Руслан понимал. Но из принципа заявил, что нет, и тогда последовало разъяснение:
— Жить нормально, это значит жить по человеческим законам. Не по воровским понятиям. Честно зарабатывать, честно тратить…
