— Бывший десантник. После службы в армии подался на легкие хлеба, где можно бить баклуши и на этом хорошую деньгу зашибать. Обеспечивал «крышу» начинающим бизнесменам. С полгода подвизался охранником в популярном у кузнецких нуворишей и братвы казино «Золотой петушок». По совместительству подрабатывал на рэкете. Выколачивал по заказу долги у неплательщиков. За этот побочный промысел из «Петушка» его с треском выгнали. Персонала с криминальными наклонностями там боятся как огня. Своих, игорных грехов хватает. Вскоре Алтынов на вымогательстве и засыпался. Какая нелегкая свела его с домушником Куксиным, пока сообразить не могу. На большие деньги Алтынов — хват, но мелочными поборами раньше не занимался. Убийства — тоже не его амплуа. Круто рисковать боится. Бережет собственную шкуру и на чужие жизни не покушается. В случае провала мозги следователям долго не туманит. Придерживается принципа: раньше сядешь — раньше выйдешь.
— Кто у него из родни в Кузнецке есть?
— Никого нет.
— А прежние связи остались?
— Пустяковые. Это и затрудняет розыск.
— По имеющимся у нас сведениям, Алтынов недурно мухлюет в карты. Чтобы вырваться из безденежья, не попытает ли он удачу в знакомом «Золотом петушке»?..
— Братки с подмоченной репутацией в это заведение носа не суют. Казино под постоянным наблюдением моих оперативников. Да и сама хозяйка игорного дома Алевтина Тарасовна Морева с сыновьями надежно там контролирует ситуацию.
— Других игорных домов в Кузнецке нет?
— В игорном бизнесе у нас «Петушок» — монополист.
— А криминальных группировок много?
— Братвы хватает. Разборки за передел шахтерской собственности и рынки сбыта вспыхивают часто, но такое вызывающе наглое нападение на «челноков» случилось впервые… — Таран, тяжело вздохнув, помолчал. — Думается мне, дорогой Антон, что не кузнецкие молодчики учинили этот разбой.
— Однако ниточка потянулась из Кузнецка, — сказал Бирюков.
— Это меня и беспокоит. Не новосибирская ли группировка нащупала золотую жилу на челночной трассе…
— Судишь по тому, что с места преступления налетчики скрылись в направлении Новосибирска?
— Нет, этот маневр они предприняли, скорее всего, для отвода глаз. Хотя в этом как раз и проиграли. Глупо сразу показывать розыску, в какой стороне их искать. О другом размышляю. Сработали грабители очень неординарно: продуманно, с редким хладнокровием и безжалостной жестокостью. Среди наших чертей таких профессионалов грабительского промысла вроде бы нет. Неужели кто-то из спецназа, как сказал Федя Жильцов, «ссучился»…
— Одаренные спортсмены, ступившие на криминальную дорожку, в хладнокровии могут переплюнуть любого спецназовца. А тщеславная борьба за лидерство не вырабатывает у них сердечной жалости.
— Были у нас две группировки спортсменов, ударившихся в криминал. Одна из них выбита при разборках между собой. Другая скрылась в Москву и «повязана» милицией там. Вот и размышляю над тем, с чего ловчее начинать розыск.
— По моим наметкам, надо срочно искать Никиту Куксина. Допускаю, что не он сыграл роль «племянника», едущего на пасеку к дяде, но место, где можно остановить автобус и врасплох напасть на полусонных «челноков», подсказал налетчикам наверняка Кук. Те, похоже, ребята предусмотрительные, снабдили липового племянничка авоськой с трехлитровой банкой якобы под мед. А вот на месте преступления бросили эту банку напрасно. Она же уличает их в сговоре с «племянником», опознать которого при большом числе потерпевших — пара пустяков.
— Как бы они в срочном порядке не отправили этого горе-племянника на тот свет, — озабоченно сказал Таран. — У крутых братков засветившиеся подельники долго не живут.
— Поэтому и говорю, что искать и задерживать Кука надо как можно скорее. И еще меня озадачивает убийство пассажира на переднем сиденье…
— Не для устрашения ли это сделано?
— Для страха достаточно было смерти шофера. А тут, будто опасного свидетеля, который мог по голосу узнать налетчиков, ликвидировали.
— Зацепочка хорошая. Постараемся раскрутить ее обстоятельно, на всю катушку. С Никитой Куксиным сложнее. Чует мое сердце, если он действительно причастен к этому делу, то в лучшем случае нам удастся найти его труп. В худшем — Кук навеки сгинет без следа.
Разбойное нападение на автобус возле Раздольного в райцентре вызвало разговоров меньше, чем убийство Солдата Солдатыча, зато кузнецких предпринимателей челночного бизнеса оно повергло в глубокий шок. Похороны застреленных бандитами пассажиров и шофера состоялись одновременно. Сразу три гроба вызвали бурные обывательские толки-перетолки, и по городу стали распространяться слухи один страшнее другого.
Личность пассажира, застреленного на переднем сиденье автобуса, установили быстро. Им оказался двадцатишестилетний шахтер Илья Большанин. По отзывам товарищей по работе и соседей, это был трудяга, как и большинство нынешних шахтеров, мыкающий нужду из-за длительных задержек с выплатой зарплаты. Откуда у безденежного шахтера во время гибели оказалось в кармане пять миллионов неденоминированных рублей, никто сказать не мог. Оставшаяся с пятилетним сынишкой жена Большанина Нина, узнав о смерти мужа, впала в такой транс, что не только о деньгах, вообще ни о чем говорить не могла. Пришла она в чувство только на следующие сутки после похорон, и подполковник Таран решил лично побеседовать с ней.
В кабинет к Тарану Нина Большанина вошла в точно назначенное время. Худощавым сложением и неприметным лицом она была под стать погибшему мужу. Короткая стрижка русых волос и скромное платье делали ее моложавой, но большие заплаканные глаза выдавали возраст убитой горем женщины. Разговорилась Большанина не сразу. Тарану пришлось проявить максимум терпения, чтобы завязать с ней контакт, при котором допрашиваемые не пытаются в каждом вопросе разгадать скрытый подвох. Нина вроде бы подвоха не опасалась, однако в ее тихом голосе сквозила такая обреченность, словно она не могла понять, зачем вести какие-то разговоры о погибшем муже, когда уже изменить ничего нельзя. За получасовую предварительную беседу Большанина не высказала ни одной жалобы и не потребовала, как это обычно бывает, возмездия за смерть мужа. Даже когда Таран сказал, что рано или поздно убийцы будут пойманы и сурово наказаны, Нина тихо проговорила:
— При любом наказании Илюша не оживет и в семью не вернется.
— Разве вам безразлично восстановление справедливости?
— Что от этого изменится? Взамен одних бандитов появятся другие.
— Чувствуется, вы в ладу с мужем жили…
— Конечно. Если бы шахтерам регулярно выдавали зарплату, у нас с Илюшей никаких проблем не было бы.
— А так, выходит, проблемы были?
— У кого их теперь нет… Не от сытости же мы хотели заняться спекуляцией.
Таран улыбнулся:
— Спекуляции не стало. Появился малый бизнес или частное предпринимательство.
— Это то же самое, только под другим названием. Горько кляну себя за то, что уговорила Илюшу поехать в Новосибирск за товаром. Он словно чувствовал беду. Долго отнекивался, мол, какие мы с тобой торгаши? Мигом разоримся в доску. Я, к несчастью, настояла. Дескать, ты, Илюша, в свободное от смены время будешь привозить товар, а торговать буду сама. День-то у меня свободный. По вечерам до полуночи работаю кухонной подсобницей в «Золотом петушке».
— Как вам удалось устроиться в казино?
— Школьная подруга Надя Хрусталева помогла. Она тогда дружила с Вадимом Моревым. Да и сама владелица «Золотого петушка» немного меня знала. Я после восьмилетки училась в техникуме общественного питания и проходила практику в шахтерской столовой, где Алевтина Тарасовна бухгалтером работала.
— Вадим — это младший сын Алевтины Тарасовны?
— Ну. Я у него домработницей подрабатываю. На эти вот мои заработки мы с Илюшей да сыном, можно сказать, и жили.
— Морев еще не женился?
— Нет. С Хрусталевой у него любовь рассыпалась. Надя вышла замуж за красивого машиниста электровоза Николая Бормотова и, сменив девичью фамилию, куда- то уехала с ним из Кузнецка. Мы с Илюшей у них свидетелями были, когда они в загсе расписывались.
— Вадим ведь тоже внешностью недурен. Почему Хрусталева выбрала другого?
— Как вам сказать… — Большанина замялась. — В чем-то Надя и себя винила, мол, заварила бузу по халатности. Однажды, когда Вадима не было дома, она занялась уборкой его квартиры. Упарилась до пота. Решила принять ванну, но забыла замкнуть наружную дверь. Вымывшись, стала причесываться перед трюмо в прихожей. Тут Вадим внезапно нагрянул, а на Наде из одежды, как она рассказывала с усмешкой, «только золотые сережки, губная помада да спортивные тапочки». Короче говоря, Вадим изнасиловал любимую девушку, и Надежда после этого не только возненавидела его, но и стала бояться пуще страшного зверя. На самом же деле Вадим совсем не зверь и до сих пор переживает, что так нелепо получилось.
