Игорь Гриньков - Криминальная история

Скандал удалось погасить, для этого потребовался откат в двадцать процентов от украденной суммы. Но Ногалу было решено примерно наказать, за то, что не сдали ментам, чтобы не портила репутацию заведению, да, и, чтобы другим не повадно было. Ментам ее сдавать никто и не собирался, зачем усугублять ситуацию с налаженным бизнесом? Ей дали полторы недели, чтобы с лица сошли кровоподтеки, после чего она, практически не покидая гостиничного номера, в течение месяца денно и нощно отрабатывала нанесенный престижу гостиницы моральный ущерб. Заработанные деньги отбирались до копейки, еду, напитки и сигареты ей приносили из ресторана, а мыло для стирки из магазинчика в вестибюле гостиницы. Лишь в последнее время, когда обозначенный «налог» был почти полностью выплачен, ей разрешили выходить на свежий воздух для непродолжительных прогулок. Сегодняшняя ночь должна быть последней в длинной череде суток отбывания «барщины», с завтрашнего дня Ногала могла зарабатывать деньги на прежних основаниях.

Отношения с товарками «по цеху» тоже были испорчены. И не потому, что они не чурались воровства. Просто, случай с Ногалой устрожил режим, их стали чаще и основательнее проверять…

Отперев гостиничный номер, Ногала бросила плащ на кровать, с усилием стянула туго обтягивающие икры ботфорты и прошла в душ. Долго стояла под струями воды, меняя контрастно температуру. Душ, как обычно, успокаивал ее, немного приводил в порядок развинченные нервы. Выйдя в комнату, накинула на плечи прозрачный пеньюар и обулась в «стриптизки» — босоножки на толстой прозрачной платформе и устрашающих каблуках. Укоренившаяся привычка заставляла Ногалу, даже оставаясь наедине, сама с собой, выглядеть сексуальной и привлекательной.

Она присела перед зеркалом, закурив тонкую сигарету, и пристально, даже придирчиво стала изучать свое отражение. Что это? Между бровей на безмятежной глади матовой кожи она обнаружила прорезавшуюся поперечную морщинку, вздохнула; последний месяц не прошел для тебя даром, дорогая!

Ей припомнилось, как несколько лет назад она приехала в город из далекого совхоза, который сейчас развалился, несмотря на статус акционерного общества. Решила поступать в медицинский колледж, но, не имея ни знаний, ни протекции, с треском провалила первый же экзамен.

Ногала остановилась у дальних родственников по материнской линии. Возвращаться в совхоз она не собиралась, там не было ни работы, ни перспектив для молодой, честолюбивой девушки с незаурядными внешними данными. С собой она привезла воспоминания об ужасной скуке в этом «отстое» и первый, не совсем удачный сексуальный опыт, а, если честно, совсем неудачный. После выпускного вечера она с другом забрела перед рассветом в какую-то заброшенную ферму. Там все и случилось. Какая-то несуразица, потная, неумелая возня, боль, кровь, чувство стыда и абсолютной беспомощности! Ногала тогда даже заплакала от досады. Не так, далеко не так представляла она первую физическую близость! А тут, запах хлева, в волосах солома, на подоле измятого праздничного платья расплывающееся кровавое пятно, позорище, и никакого удовольствия!

Чтобы не висеть обузой на шее у родственников, Ногала устроилась официанткой в кафе неподалеку от центра города. Хозяин, солидный, вроде, дядечка в летах, принял ее сразу, оценивающе оглядев с ног до головы. Зарплату, правда, положил маленькую, но добавил, что если новенькая будет стараться, то он увеличит ей жалованье. Что означает — «стараться», Ногала уяснила в первый же день, когда хозяин, улучив минутку, бесцеремонно затащил ее в подсобку, уложил грудью на стол и грубо овладел сзади, не удосужившись даже снять брюки.

Ногала наконец осознала неизбежность факта, что в чужом городе, без защиты, профессии, образования и блата она сможет зарабатывать на жизнь только телом. Этот горький факт она восприняла как непреложный фатум, изменить который было не в ее человеческих силах. Распоясавшийся хозяин пытался склонить новую официантку к оральному контакту, но встретив резкое сопротивление, сразу забыл об обещании повысить жалованье, хотя подсобкой продолжал пользоваться регулярно, на правах работодателя, вероятно.

Эта мерзкая подсобка даже во сне преследовала Ногалу, всем своим убогим видом как бы показывая — вот твоё истинное место, милочка, другого ты не заслуживаешь, да, и, вряд ли, в обозримом будущем сможешь заслужить. Так что, красная цена тебе в базарный день — пять минут торопливого унизительного секса на столе в замусоренной темной бендешке!

В вечерние часы в кафе часто заглядывали группы раскованных девиц под предводительством некоей Клары, уже далеко не юной особы, худой, не блиставшей красотой и миловидностью, но обладавшей шармом, который почувствовала даже Ногала. Кухонные работницы при их появлении шептались:

— Это центровые гостиничные путаны. А Клара у них вроде бандерши, хотя работает и сама.

Компания представляла собой интернациональный коллектив молодых женщин по профессиональному оказанию сексуальных услуг: кроме русских и калмычек, а также некоторых других, в ней состояли, о чем невозможно себе даже помыслить лет двадцать назад, даже две дивы с гордого Кавказа.

Опытная Клара сразу положила глаз на Ногалу. Когда официантка подошла к столику проституток с тяжелым подносом в руках, Клара цинично и во всеуслышание заявила:

— В таких ручках ничего, тяжелее мужского члена, держать не рекомендуется!

Заметив смущение Ногалы, спросила:

— Гасконка?

— Да, из села.

— Как тебя зовут, красота?

— Ногалой зовут.

— А меня — Кларой. Подружимся — не пропадешь! Предлагаю один раз. Пойдешь ко мне в бригаду? А то, так и будешь таскать грязную посуду за копейки до пенсии. А красота не должна пропадать задаром! Небось, еще и хозяин трахает на халяву? — прозорливо осведомилась Клара.

Ногала совсем смешалась.

Клара по-деловому спросила:

— Минет делать умеешь? — и, увидев, что щеки Ногалы маково зарделись, серьезно добавила. — Без него нам никуда! «Хапнуть вялого» для начала — первое дело, чтобы клиента хорошенько разогреть. А некоторым, кроме «вафли», вообще ничего больше не нужно. Ничего, научу!

Если бы у Ногалы спросили, почему она дала согласие, то девушка ничего толком не смогла бы объяснить. Видимо, накопилось все сразу: и мелочные утренние поиски несчастных рублей на проезд; и поношенные туфли, давно требующие замены; и похотливые, унизительные утеснения со стороны хозяина; и полная безнадега в перспективе. Пропадать, так с музыкой!

Утром она потребовала расчета. Хозяин удивленно поднял бровки:

— Какой расчет? Ты посуды побила больше, чем заработала!

Но в Ногале проснулся уже другой человек:

— Тогда я пожалуюсь Кларе, она натравит бандитов, и вам перебьют остальную посуду!

Магическое имя Клары, видимо, было известно и хозяину кафешки, поэтому он, хоть и нехотя, достал кошелек, отслюнявил несколько сотенных бумажек и протянул Ногале. Перед уходом бывшей работницы, хозяин попробовал повторить финт с подсобкой, но получил такой пинок ногой в пах, что собственным задом распахнул створки секс-бендешки, а вслед ему полетело напутствие Ногалы:

— За это бабки надо платить, козел старый!

Из кафе она вышла новой, «фирменной» своей походкой, дразнящей, провоцирующей и дерзкой.

С этого дня Ногала поселилась у Клары. Преодолев отвращение, она за несколько дней не только успешно освоила премудрости орального секса, но и внесла в него некоторые усовершенствования, что, признаемся, сделать уже практически невозможно. За этот творческий, новаторский подход она заслужила поощрение от своей старшей подруги и наставницы.

С этого же времени Ногала стала получать «любовь полными ложками». Ее постоянно преследовало ощущение, что на нее ежедневно выливают несколько ушатов грязи и помоев. Может быть, поэтому, инстинктивно пытаясь отмыться от этих нечистот, она могла часами лежать в горячей ванне и по три раза на день принимать душ, не скупясь на дорогие шампуни, дезодоранты и ароматизаторы. Но телесная чистота не освобождала от чувства внутренней загаженности и непотребства.

Она обратила внимание, что многие девушки перед выходом «на работу» регулярно употребляли спиртное, наверное, чтобы притупить те же чувства отвращения и омерзения, которые владели Ногалой. У некоторых это входило в привычку, и они спивались. Но нередко встречались и такие, кто получал удовольствие от своего занятия; это были изначально порочные натуры, склонные к различным извращениям. Чем больше похабщины, тем лучше; да еще и деньги платят за это непыльное, кайфовое дело! Ништяк, в натуре!

Клара сНогалой составили забойный тандем: они обслуживали клиентов по вызовам и по одиночке, но чаще — в паре; не гнушались притонов и саун, где популярность новенькой выросла чрезвычайно; в свободные вечера посещали гостиницу, где редко оставались без дела. Наконец Ногала достигла «высшей» степени признания; в гостинице ей был выделен специальный номер, за пользование которым из ее заработка вычетов не производилось, она могла при желании жить там, на постоянной основе. Еще одной привилегией являлся факт относительно свободного выбора клиентуры, охранники-сутенеры ограждали ее от непредсказуемого контингента и «подгоняли» солидных, денежных людей, от которых меньше всего можно было ожидать конфликтов. Естественно, такие деловые взаимоотношения складывались на обоюдной основе, охрана в накладе тоже не оставалась. Не всегда, однако, можно было поручиться за полную безопасность «девочки».